Петер Жолдош - Возвращение «Викинга»

• Название: Возвращение «Викинга»
• Автор: Петер Жолдош
• Издательство: ЭЯ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-86892-104-6

После потери любимой жизнь геолога Грегора Мана на Земле лишилась смысла. Поэтому он принимает предложение участвовать в смелой экспедиции — первом межзвёздном полёте землян на корабле «Викинг» к звезде Тау Кита. Так начинается история далёкого и трудного путешествия Грегора не только в космосе, но и на чужой планете. История, которую он расскажет сам…

---

Марк — идеалист. Он считает, что представители земной цивилизации не могут ни прилетать сюда, ни улетать отсюда под покровом тайны, иными словами — по-воровски. Он уверен, что у экспедиции параллельно с основной существует и попутная — миссионерская задача. Он бы предпочел, чтобы туземцы сразу все поняли, заключили с нами договор «о дружбе и сотрудничестве» и всячески содействовали нашему успешному возвращению на Землю. Но даже его «неизлечимый», по выражению Мишеля, идеализм не мешает ему трезво взвешивать и оценивать реальность, а именно: Мазу все будет делать по-своему, ему начхать на земную цивилизацию, он сделает все от него зависящее, чтобы удержать нас здесь. Благодаря нашему появлению у его города Мазу стал непререкаемым авторитетом для всех окрестных племен. Он придал нашему визиту божественный ореол; устами сотен подхалимов и лизоблюдов распустил слух о том, что Высшие Небесные Боги прислали к нему посланцев своей воли, дабы они возвеличили Верховного Жреца и Владыку Мазу. Конечно, он против нашего отлета!

— Понимаешь, Грегор, я требую от наших ребят терпимости и терпения. Нельзя лбом прошибать стены. Мы имеем дело с людьми, отличными от нас по всем параметрам. И мы не можем требовать от них, чтобы они сразу приняли наши ценности… Я уже больше трех лет «обрабатываю», извини за грубое выражение, короля, пытаюсь облагородить его, просветить… Он слушает очень внимательно, а потом вдруг переводит разговор на то, что он должен возглавить поход на один из городов, жители которого запоздали с выплатой дани…

— Марк, ты всерьез думаешь, что Мазу можно перевоспитать?

— Но вы же видите, как я стараюсь сделать это! — восклицает Марк с трагической ноткой в голосе.

В конце улицы живет гончар. За неделю до моего прибытия он должен был принести во дворец кувшины, помеченные печатью королевского ключника. Он не смог этого сделать — перед закладкой кувшинов для обжига в печь с высокой печной трубы свалился камень и перебил их. В назначенный день горшечника навестил жрец с двумя солдатами. Мастера и всех членов его семьи секли до крови. Секли даже маленьких детей!

— Марк, ты должен высказать владыке все, что мы думаем по этому поводу! Это же безнравственно!

— Не думай, что я ничего не делал, — быстро проговорил Марк, — до нас подобные «преступления» наказывали смертью.

Едва мы поравнялись с домом несчастного, как дети его, увидев нас, с визгом бросились в дом, а сам гончар и его жена опустились на четвереньки. Так нас еще не приветствовали. Откуда у них этот страх? И только оглянувшись, я понял, в чем дело. В нескольких шагах за нашей спиной стояли два жреца. Их лица были искажены злобой. В моем взгляде они увидели гнев и презрение. В их планы не входило раздражать нас, землян, — они тут же напустили на свои постные лица выражение равнодушия, опустив веки. Они смиренно склонили головы; гончар и его жена лежали на земле у наших ног.

Для них я был лицом, близким к Икенду. Первым побуждением было вырвать у жреца посох и хорошенько поколотить достойных слуг своего недостойного хозяина, установившего в городе режим жестокого насилия. Сдержав свой гнев, я сказал, чтобы жрецы немедленно убирались вон. Они стояли, тараща на меня испуганные глаза. Тогда я сделал соответствующий жест рукой, они развернулись и быстро пошли в сторону дворца. Я наклонился, чтобы поднять с земли валявшуюся у ног чету, но был остановлен Марком:

— Грегор, не смей! Не прикасайся к ним!

— Почему?

— Они принадлежат к низкому сословию, а мы здесь приняты, как равные Мазу. Мы можем прикасаться только к жрецам!

— Черт побери, не знал я этого раньше, а то прикоснулся бы кулаком к противным мордам жрецов. Вечно они торчат за нашими спинами!

— Здесь очень строго следят за исполнением законов. Если представитель высшего дотронется к низшему — это считается грубым нарушением, — пояснял Марк.

— Меня приняли здесь как брата Икенду! Для брата Икенду законы Мазу ничего не значат!

— Грегор, не мели чепуху! Ты можешь паясничать перед Мазу, а зачем притворяться перед нами? Уж если я за столько времени ничего не добился, то что можешь сделать ты?

Я дотронулся до плеча гончара — он вздрогнул. То ли ожидал удара, то ли еще чего. Его спина хранила следы истязания.

— Вставай и не бойся! — сказал я, помогая ему встать. Он глядел на меня глазами затравленного зайца.

— А переводить с одного языка на другой тоже запрещено?

Марк двинул плечом. Он был раздосадован:

— Ты считаешь, что делаешь добро, да? — с вызовом спросил он. — Так знай, ты сделал зло. Этого несчастного сегодня же ночью утопят. И если только его одного, то это будет меньшее зло. Могут утопить всю семью!

Я поднял с земли гончара и его жену и подвел их к воротам. Они дрожали, не смели поднять глаз. Вокруг нас уже толпились зеваки. У них были строгие, невозмутимые глаза. Я погладил пострадавших по плечам:

— Не надо бояться, — сказал я на божественном языке Ного. И на своем добавил: — Марк, переведи им: — Вы не должны бояться меня. Я вас люблю. Икенду тоже вас любит. Я люблю всех жителей города независимо от того, пороли их или не пороли. Слушайте, это говорит брат Икенду!

Подняв руки, я повернулся к туземцам, запрудившим улицу. Они с удивлением и страхом смотрели на происходящее. В толпе, то в одном, то в другом месте мелькали фигуры в белом. Я видел их злобно сверкающие глаза… Марк перевел мои слова. Сделал это с неохотой, но ему не оставалось иного. Когда он закончил, лица у жителей посветлели, раздались восторженные крики. Все они разом смолкли, когда в толпе послышались угрозы жрецов. Туземцы поспешно разошлись. Марк побледнел:

— Ты сумасшедший, Грегор! Через несколько минут Мазу будет знать обо всем! — встревоженно говорил Марк.

Ну и плевать, думал я. Он сам объявил на площади, что я брат Икенду, а, значит, могу поступать, как нахожу нужным.

— Но мы не знаем в деталях, что для них Икенду! — сказал Марк. — До сих пор я ничего о нем не слышал. Они упоминают других богов… Возможно, у этого бога есть какой-то авторитет. Но что произойдет, когда твой спутник проснется и всем станет ясно, что он не тот, за кого его приняли?

— He беспокойся, Ного очень смышленый человек. К тому же, с ним разговариваю только я. Даже если не удастся удержать его в ипостаси лесного бога, он сам, своим умом, своей силой, ловкостью и находчивостью завоюет себе авторитет даже в глазах Мазу.

— М-мда! — задумчиво протянул Марк, — и для тебя, и для твоего дикаря то, что ты говоришь, — небольшое утешение. Он пока спит, остается Икенду… Он — бог до своего пробуждения. Не думай, что Мазу и его окружение такие тупицы, что проглотят все, что им ни подсунешь…

Вечером того же дня ко мне подошел Марк. Он был встревожен:

— Мазу хочет говорить с тобой… Собственно, с нами. Сейчас подойдет Вэл… Боюсь, заваривается каша.

— Чего же хочет верховный жрец?

— Кто знает, чего он хочет! Боюсь, ты его недооцениваешь!.. Надо будет взять с собой и Тена Линга — он лучше всех нас владеет местным языком. Мазу очень уважает астрономию, к тому же… Этот Ного, он еще не пришел в себя? Вэл говорит, что он может проснуться в любой момент, почти не получает снотворного.

— Интересно! Мне он этого не говорил… — сказал я, поворачиваясь к двери, в которую как раз входил Вэл. — Вэл, почему ты не сказал мне, что Ного может проснуться?

— Я решил не давать ему снотворное. У него непорядок с сердцем, довольно резко ответил врач, — попробуем наш прибор!

В руках Вэла я увидел прибор — небольшую коробочку с проводком, заканчивающимся пластинкой в форме полумесяца. Мне он знаком. Это «няня» из гибернатора. Значит, Ного будет оторван от действительности неопределенно долгое время!

— Зачем это нужно? — я выхожу из себя. — Мне сейчас очень не хватает Ного! Его рука почти зажила! Или ты отрицаешь это?

— Его сердце, дорогой коллега, вызывает у меня кое-какие опасения, — недовольным тоном отвечает Вэл, — обещаю, как только твоему другу станет лучше, я посоветуюсь с тобой о его состоянии. Сейчас, думаю, тебе лучше подготовиться к встрече с королем. Ты будешь приветствовать его на языке лесного бога? Грегор, хочу сказать тебе одну вещь — не ставь под удар судьбу нашей экспедиции, пока у нас есть возможность выбраться отсюда!

На языке у меня вертится едкий ответ, когда подходит Тен Линг. За ним появляется факельщик. В коридоре к нам пристраиваются еще несколько туземцев с факелами. Наши тени, когда мы проходим по коридору, прыгают по углам. Я думаю о Ного. Не могу поверить, что у него больное сердце, а если больное, то почему это выяснилось только сейчас? Вэл говорил, что у него сердце, как ракетный двигатель… Ного, Ного, мой лучший товарищ, что за беда с тобою приключилась?..

Мы вошли в большую комнату, заполненную жрецами. Все в белом. Удивляет чрезвычайно низкий потолок. У дальней стены, на небольшом возвышении — трон. Чуть позади трона, с правой стороны сверкает огромный золотистый диск, назначение которого до меня доходит чуть позже, когда перед ним устанавливается факел и свет огня, отраженный диском, буквально ослепляет нас. Сам Мазу остается в тени. Я с трудом различаю черты его лица.