Луи Буссенар - Сын парижанина

• Название: Сын парижанина
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-035-4

Роман «Сын парижанина», составляющий вместе с «Архипелагом чудовищ» дилогию, повествует о приключениях Тотора — сына популярного героя Буссенара — Виктора Гюйона по прозвищу Фрике — и его друга Гарри Стоуна по прозвищу Меринос.

_{Художник А. Махов}

---

Затем странный человек обратился к белым на правильном английском:

— Джентльмены, впредь до новых распоряжений этим людям даруется жизнь. Такова моя воля. Слышите?

— Хорошо, Ден, — хмуро ответил один из «джентльменов». — Воля твоя, хотя это против правил…

— Довольно, Нед! Я сказал, и точка. Ни слова больше, не то до утра вам не дожить.

Как и австралиец, белые опустили оружие и ушли, ворча.

Только теперь Тотор и Меринос могли рассмотреть черты незнакомца.

К своему великому изумлению, они увидели под широкополой шляпой негра, вернее, одного из австралийских негроидов, так не похожих на жителей Африки. Кожа его имела цвет не то сажи, не то шоколада. Прямой нос; взгляд живой и колючий; губастый рот плотно сжат. Очень густые волосы, как и длинная, непроглядная борода, слегка вились.

Лицо этого человека прежде всего поражало выражением жесткости, а может быть, и жестокости. Под платьем, которое на нем сидело изящно и ловко, угадывалось атлетическое сложение, не хуже, чем у полуголого дикаря в драных штанах, державшихся на одной лямке. Можно подумать, что тот был его братом: совпадали не только признаки расы, но повадки, позы. И такое же мощное телосложение, внушавшее трепет.

Однако костюм, тонкое белье, осанка, правильность речи и неожиданная изысканность манер отличали его от соплеменника-каннибала.

Вот что заметили с первого взгляда друзья, едва придя в себя после падения и неожиданной нервной встряски.

Незнакомец бросил взгляд на молодых людей и, нимало не заботясь, хватит ли у них сил выполнить его приказ, грубо крикнул:

— А ну, вставайте! За мной! Да не мешкать!

Слова благодарности за спасение от каннибалов застыли на устах юношей. Друзья почувствовали что-то таинственное и пугающее в этом человеке, совершившем благородный поступок столь несообразно грубо.

Приходилось повиноваться. Тотор с трудом поднялся, снова упал, напряг все силы и наконец удержался на ногах. Правда, он испытал боль, но обрадовался, поняв, что кости не сломаны.

Парижанин протянул руку Мериносу, чтобы помочь ему подняться, но американец, вероятно, ушибленный сильнее его, не мог встать даже на колени.

Бледный, с исказившимся от муки лицом и с лбом, покрытым потом, бедняга жалобно простонал:

— Не могу, не могу!

— Как? — насмешливо сказал незнакомец. — Столько стонов из-за какого-то слабенького удара бумерангом? А я еще вас пожалел… при желании мог бы переломить вам лапки, как сургучные палочки.

Теряя силы, держась только благодаря своей железной воле, Тотор приподнял друга и сказал ему по-французски:

— Мужайся, дружище. Встань! Умри, но покажи этому черномазому, что у белых есть и воля и сила.

Человек улыбнулся, будто понял сказанное, что, конечно, было, по мнению Тотора, совершенно невероятно, затем пожал плечами и ушел, помахивая бумерангом. Именно так называлось странное, невероятное оружие австралийских туземцев, которые пользуются им с удивительной ловкостью.

Бумеранг не походит ни на одно из орудий охоты или войны нынешних или древних времен;[104] противоречит всем законам баллистики, бросает вызов нашим понятиям и привычкам, кажется чем-то невероятным — и тем не менее существует.

В руках европейца, как бы он ни старался правильно обращаться с ним, бумеранг — бесполезная щепка, которую ни к какому делу не приспособить.

А вот в руках привыкшего к нему с детства австралийца он может стать несравненным оружием. Брошенный ловко, он разбивает задние ноги исполинского кенгуру и опрокидывает громадного казуара — большую птицу, похожую на страуса. Его полет может по воле метателя быть горизонтальным, наклонным или вертикальным. Брошенный параллельно земле, бумеранг внезапно поднимается ввысь, вихрем врывается в стаю попугаев или зеленых голубей, сокрушая все, к чему прикасается, а затем — дело сделано, и он послушно падает рядом с умелым охотником.

По-разному объясняют действие и применение этого странного, смертоносного орудия. Говорят, что изогнутый в середине бумеранг имеет слегка развернутые в разные стороны концы, что делает его похожим на пропеллер. С силой запущенный, он ввинчивается в слои воздуха, опирается на них, что и объясняет его вихреобразное, скачками, движение. А внезапные изменения траектории полета и возвращение к охотнику задается неуловимым движением кисти — и это похоже на приемы бильярдистов, выполняющих эффектные удары из-за спины.

Правильно ли такое объяснение? Может быть. Но что за упрямство нужно проявить в изготовлении снаряда! А эти особые приемы? Их ни за что не может вполне освоить человек белой расы!

Шатаясь, спотыкаясь и прихрамывая, Тотор и Меринос с большим трудом все же прошли небольшое расстояние, отделявшее их от прилепившихся к скале построек. Вслед за незнакомцем они вошли в просторный холл, полный приятной прохлады.

— За мной, — приказал он им.

Друзья едва успели заметить охотничьи трофеи, оружие, украшавшее большие кедровые щиты на стенках, и скользкий кафельный пол. За бархатной красной портьерой, подхваченной толстой золотой цепью, оказалась другая комната, вроде просторного кабинета.

Молодые люди остановились в полном изумлении от обстановки: шезлонги[105], кресла-качалки, низкие кресла с подвижными спинками, роскошные и удобные бамбуковые скамьи и табуреты тонкой работы… На стенах, изящно задрапированных великолепными коврами, висели картины и фотографические пейзажи. Повсюду — этажерки с безделушками; книжные полки с множеством томов; гавайские ящички прихотливых очертаний; витрины с минералогическими образцами, наконец, фортепьяно! И к тому же у широкого окна — письменный стол из эбенового дерева![106] Мало того, еще один стол — широкий, малахитовый[107], на котором в беспорядке с раскрытыми книгами, нотами, газетами соседствовали коробки сигар, украшенный драгоценными камнями кальян и янтарные мундштуки…

Тотор и Меринос не могли поверить своим глазам, видя неожиданную роскошь этого убранства. И это в забытом Богом уголке земли! Поразительный контраст…

— Сядьте, — предложил им незнакомец, который остался стоять, разглядывая гостей.

Когда они тяжело упали в кресла, он спросил:

— Теперь скажите, кто вы на самом деле, зачем и как попали сюда?

— Я — Тотор, — ответил парижанин, — а моего друга зовут Мериносом. Мы — туристы и свернули с пути, намеченного круговыми билетами, из-за несчастного случая на море. Нам обоим на двоих — тридцать пять лет.

— Значит, вы не полицейские?

— Что за небылица! Я — из Парижа; Меринос — из Нью-Йорка. Мы оба сходили с ума по путешествиям, и наши родители, далеко не миллионеры, с трудом купили нам круговые билеты.

Американец понял, почему друг ни словом не обмолвился о его отце — шерстяном короле. Опасно упоминать о богатстве в логове разбойников — хотя бы и самого высокого полета!

— Пусть так, — сказал незнакомец, — тогда вот ты, у которого язык хорошо подвешен, расскажи-ка мне о ваших приключениях, которые кажутся мне не очень-то правдоподобными!

— К вашим услугам, патрон[108], — ответил, не смущаясь, парижанин, — только не будете ли вы так любезны, не угостите ли нас рюмочкой или даже бокалом чего-нибудь жидкого, хотя бы чистой воды, aqua fontis…[109] Это не шутки, мы умираем от жажды.

Человек улыбнулся, нажал кнопку электрического звонка, сказал французу:

— Хорошо, теперь говори, да покороче.

Тотор потер болячки на ногах, поудобней уселся в кресле и с обычным спокойствием стал рассказывать обо всем, что случилось с ними, вплоть до того, как они увидели повешенного.

— Дальше, дальше, — проговорил их странный собеседник.

Тотор с наслаждением выпил несколько глотков превосходного эля, который им подал китаец, и продолжал свое пространное повествование:

— А наевшись коры дерева-бутылки, мы заснули. Тут-то нас и сцапали двое черных полицейских по имени Пять и Шесть. Им пришла в голову нелепая мысль отвести нас связанными в полицейский участок. Эти звери, под предлогом, что Меринос не мог поспевать за ними, хотели отрезать ему голову: видите ли, тяжело было везти то, что ниже шеи. Довольно странный способ сажать людей в кутузку! Я, конечно, стал возражать. А так как они не хотели меня слушать, пришлось их вздуть, и так основательно, что нам достались их клячи, пожитки, шмотки, словом, все их манатки.

— Ты, мальчишка, смог их одолеть? В одиночку, связанный?

— Что поделаешь, патрон, в жизни приходится выкручиваться.

— А почему они вас взяли в плен?

— Они вбили себе в головы, что мы — бушрейнджеры, и не могли отступиться от этой мысли. Конечно, мы бродяжили в австралийских кустарниках, но не в том смысле, как они понимали! Мне кажется, они приняли нас за других, настоящих рейнджеров… в дела которых лучше не путаться.