Луи Буссенар - Сын парижанина

• Название: Сын парижанина
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-035-4

Роман «Сын парижанина», составляющий вместе с «Архипелагом чудовищ» дилогию, повествует о приключениях Тотора — сына популярного героя Буссенара — Виктора Гюйона по прозвищу Фрике — и его друга Гарри Стоуна по прозвищу Меринос.

_{Художник А. Махов}

---

Тотор сжал связанные кулаки и, теряя самообладание, закричал:

— Вы звери, звери!

Меринос, с глазами, налившимися кровью, с искаженным от муки лицом, прохрипел:

— Злодеи! Я иду босиком! Разве не видите?

Действительно, его тонкие лакированные туфли, которые то мокли в морской и пресной воде, то коробились на солнце, теперь совсем развалились.

— Бедняга, — печально сказал Тотор, — возьми мои башмаки.

— А ты сам?

— Ничего, у меня кожа задубенелая.

— Go!.. Go on![80] — бесстрастно кричали чернокожие…

И снова кнуты хлестали пленников. Меринос только подпрыгивал на песке, который буквально поджаривал ему ступни.

На коже вздулись волдыри, как от горячего утюга или кипятка. Меринос выл и испускал бессвязные крики, а конные полицейские снова и снова поднимали свои ужасные кнуты.

— Вы — разбойники! — рычал на них Тотор, теряя выдержку. — И хуже людоедов… Вы — чудовища! Вы позорите человечество и народ, который держит на службе таких диких зверей! Вы — бандиты, убийцы!..

— Нет, это вы — убийцы, — холодно возразил мистер Шесть. — Да, вы — бушрейнджеры, которые живьем содрали кожу с агента Семь и его товарища Восемь. Вы сделали из них чучела и отослали губернатору. Значит, или идите, или подыхайте. Закон дает нам право убивать или миловать таких людей, как вы.

Скрежеща зубами, Тотор осыпал их бранью. Меринос, бледный как смерть, с глазами, полными слез, вдруг кинулся бежать сломя голову. Но, коснувшись горячего песка, вскрикнул, как раненое животное. Из-под кожи брызнула сукровица…

Бывают муки выше человеческих сил. Сжав руки, американец пошатнулся и пробормотал еле слышным голосом:

— Мой друг… единственный друг… Я умираю… так лучше… Прощай!

Он тяжело опрокинулся на спину и замер.

— Нет, — отчаянно закричал Тотор, — ты не умрешь! Я помогу тебе, я понесу тебя… Я умолю этих чудовищных людей… Я трону их сердца.

Негры поговорили между собой и закинули кнуты за плечи.

Мистер Пять соскочил с лошади, вынул нож и подошел к Мериносу. Тем временем мистер Шесть достал из своего вьюка небольшой мешок из лакированной кожи, стянутый затяжным ремешком.

Полицейский широко раскрыл отверстие мешка, и Тотор почему-то содрогнулся.

Мистер Пять хладнокровно наклонился над Мериносом и поднял нож.

— Что ты делаешь, негодяй? — вскрикнул оледеневший от ужаса парижанин.

— Отрежу голову да отвезу шерифу, вот и все, — невозмутимо ответил полицейский. — Шериф заплатит мне четыре гинеи[81]. Мы их поделим. Если не может идти, значит, нужно отвезти его голову. Поэтому у меня мешок с солью… Все по закону.

— Ну, это мы еще посмотрим, — ответил парижанин с ужасным смехом.

Страшная злоба вспыхнула в нем. Он уже не рассчитывал своих сил, уже не сдерживал нервы и мускулы, напряженные до предела.

Даже не думая, что может искалечить себя на всю жизнь, он невероятным усилием разжал стянутые веревкой кисти. Кровь разлилась под кожей, но веревка лопнула, как нитка.

У Тотора освободились руки! С воплем ярости он тигриным прыжком бросился на мистера Пять.

Напрасно полицейский пытался защититься. Тотор нанес ему удар в висок, которого не вынес бы и самый крепкий из боксеров Соединенного Королевства[82]. Послышался глухой стук, будто ударили дубиной.

Негр вскрикнул, его лицо приобрело пепельный оттенок, и он упал, точно пораженный молнией.

— Один готов! — сказал парижанин, поворачиваясь к мистеру Шесть.

Тот, окаменев, смотрел на него, не выпуская из рук ужасного мешка. Тотор схватил его за ногу и перекинул через лошадь, которая тут же унеслась вскачь.

— Вот и второй!

Но сброшенный наземь сильный, смелый полицейский пришел в себя, поднял револьвер… Еще миг и…

Тотор присел и прыгнул головой вперед. Как будто ядро попало мистеру Шесть под ложечку! Он отлетел шагов на десять.

— Туда вам обоим и дорога! — насмешничал француз. — Уж не думал ли ты, что я позволю упражняться в стрельбе по живой мишени?

Лошадь мистера Пять тоже ускакала. Тотор остался хозяином на поле боя, где лежали три тела в живописных и жалких позах.

Он глубоко вздохнул, удовлетворенно кивнул головой и сказал серьезно:

— Недурно. Теперь обезоружим неприятеля.

Молодой человек заткнул за пояс нож, выпавший из рук мистера Пять, и забрал кобуру с револьвером. Обыскав карманы негра, парижанин нашел обычную для курильщика зажигалку с фитилем и кремнем.

— Эта безделушка стоит целого состояния, присваиваю ее без угрызений совести… По сути дела, это военный трофей.

Тотор нашел еще плоскую оплетенную бутылку с немалой дозой виски[83] и воскликнул:

— Повезло! Лучшее лекарство! Молоко от бешеной коровы, чтобы поставить беднягу Мериноса на ноги.

Подбежав к мистеру Шесть, тоже лежавшему без сознания, француз забрал и у него револьвер, нож и зажигалку. Потом, скрутив полицейскому кнутом руки и ноги, возвратился к мистеру Пять и связал его тем же способом.

Теперь можно было спокойно заняться товарищем. Парижанин влил в рот Мериноса немалую толику виски и сказал с комичной нежностью:

— Хлебни, мой зайчик. Это сивуха с купоросом, тройная настойка на битом стекле, от такой и мертвый оживет.

Меринос выпил жгучего напитка, закашлялся, поднял веки, приподнялся. Мутными глазами посмотрел на своего спасителя, узнал его и воскликнул со слезами на глазах:

— Тотор, мой дорогой Тотор! Друг мой, брат!..

Парижанин просиял и радостно улыбнулся. Перерезав веревки на руках спасенного, он сказал:

— Видишь, жизнь все-таки неплохая штука, и никогда не нужно отчаиваться.

— Верно, Тотор, особенно, если рядом ты. Но где же… эти злодеи? — прибавил он.

— Посмотри сам.

— Ты их убил?

— Не потребовалось! Так, встряхнул немного, не делая бобо… только чтобы они… не заставили тебя потерять голову.

— Один справился с ними? О, молодчина, — сказал американец, который не понял мрачной шутки. — Да, совсем один, да еще со связанными руками! Ты замечательный человек, Тотор!

Потрясенный мужеством друга, Меринос взглянул на него с откровенным восхищением.

— Значит, ты еще раз спас мне жизнь!

— Мне таких услуг не жалко, просто за тобой должок. Ну, довольно, займемся-ка делом.

— Что же может быть важнее выражения моей благодарности?

— Прежде всего полечить твои лапы, которые почти поджарились. Еще немного, и можно подавать под белым соусом.

— Да, ужасно болят. Когда же я смогу передвигаться?

— Не беспокойся, я все устрою, вот увидишь.

Парижанин подошел ко все еще не очнувшемуся мистеру Пять и, взявшись одной рукой за шпору, а другой за носок, короткими подергиваниями стянул с него сапог.

— Прекрасно! Теперь — второй. Неплохо! У мистера Пять наверняка сорок шестой размер, твоя нога войдет в его сапог, как скрипка в футляр.

— Так это для меня?

— Да, как видишь, взяты на поле боя у поверженного врага. Они тебе подойдут.

Меринос натянул сапоги и сказал:

— Морщиться не приходится. Спасибо, Тотор!

— Когда вернемся к озеру, хорошенько прополощи в соленой воде и содержимое и оболочку. Все продезинфицируешь и вылечишься в сорок восемь часов.

— Мне не дойти до озера…

— Доедешь на лошади мистера Пять, который уступит тебе седло и сбрую за ту же цену, что и сапоги…

— Кстати, где они, эти лошади? — спросил Меринос.

— Увидишь, — ответил Тотор. — Теперь замени свой шапокляк фуражкой, и солнце не будет печь. Отлично, у тебя вид президента спортивного клуба. А раз фрак столь же неудобен, как десятилитровый цилиндр, смени его на доломан[84] замечательного мистера Пять. Он широковат, но ничего. Как говорит пословица, бычку хорошо и в амбаре. Не обиделся?

В эту минуту послышался стук копыт. Прекрасно выдрессированные лошади, промчавшись галопом, вернулись на прежнее место. С распущенными гривами, болтающимися стременами, они приблизились к месту побоища, но, почуяв белокожих чужаков, стали нервно фыркать, перебирать ногами.

Тотор бросился к ближайшей из лошадей, чтобы ухватиться за поводья, но та проворно обернулась и дважды взбрыкнула.

— Проклятье! Трудно будет ее поймать, — разочарованно заметил он.

— Не спеши, — проговорил Меринос. — Не делай резких движений. Они не просто боятся нас, мы прямо-таки наводим на них ужас. То же было в Америке с лошадьми, воспитанными неграми; потому-то отец не берет больше темнокожих на работу в конюшни.

Поразмыслив, Тотор воскликнул:

— Идея! Постараюсь обмануть их обоняние и зрение. Сперва — обоняние.

Парижанин подошел к мистеру Шесть, по-прежнему лежавшему как огромная черная марионетка с оборванными веревочками, быстро развязал ему ноги и руки, снял с него мундир, сапоги, всю одежду, кроме белья, снова скрутил негра и надел на себя его платье.