Дэвид Мэдсен - Откровения людоеда

• Название: Откровения людоеда
• Автор: Дэвид Мэдсен
• Издательство: ACT: Адаптек Пресс
• Жанр: Триллер
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065359-1 978-5-93827-144-9

Орландо Крисп, гениальный повар, настолько хорошо готовит, что поклонники его таланта создают закрытый клуб. Они готовы на все, лишь бы была возможность обедать в ресторане Орландо, и еще не понимают в чем секрет. Для Криспа потребление плоти — это, по существу, акт любви, контакт столь же интимный, как и секс, и подобная интимность неизбежно достигает своего апогея. Но в чем секрет, может быть, повар чего-то не договаривает? Чем, все таки, кормит нас кровожадный монстр?

---

Неожиданно он заметил меня; я стоял в углу комнаты рядом с массивным канделябром, стоящим на полу, на подставке из гравированного золота. Только Бог знает, откуда это было украдено, а я знать не хотел.

— Орландо! — закричал он. — Так вот что ты делаешь? Ты не мог не позаботиться о том, чтобы я спал не один?

Я улыбнулся, но не ответил.

— О, Орландо!

Жак вскарабкался на кровать, накрыл — совсем не полностью, следует отмстить — обрюзгшее тело Генриха своим собственным телом.

— Смотри на нас, Орландо, — промурлыкал Генрих низким, грубым голосом. — Смотри, как мы делаем это — это усилит мое удовольствие — да, смотри, пока мы делаем это — о! — мой ангел…

Он присосался своим ртом ко рту Жака и начал двигаться весьма тошнотворным образом, имитируя нервные корчи девственной невесты, его пальцы жеманно трепетали на ягодицах Жака, а необъятные бедра дрожали.

— Люби меня, мой ангел, люби меня…

Я не позволил Жаку долго страдать; как только глаза Генриха закрылись, и он начал стонать, я приблизился к кровати. Подняв его голову одной рукой, я убрал пышную, шелковую подушку — он совершенно не замечал никого и ничего, кроме своего собственного наслаждения. Я кивнул Жаку, который слегка поднимался с одной стороны. Я опустил подушку с математической точностью на лицо Генриха и нажал на нее со всей силой.

Я услышал негромкий приглушенный стон.

— Нажимайте сильнее, мсье! Сильнее!

Я делал это на протяжении половины минуты.

— Сильнее! Почему он не борется?

— Он пьян, вот почему.

Мне показалось, что я услышал еще один стон — на этот раз более слабый — но мне это могло показаться. Затем рука Генриха упала на кровать, жирная, бледная и безвольная.

— Вот. Сделано.

Жак вздохнул — с облегчением, как мне показалось.

— Спасибо, месье, — произнес он.

Превосходные куски

Резать и разделывать массивный труп Генриха Херве было не такой сложной задачей, как я представлял вначале; на самом деле, ближе к концу это показалось достаточно легким. Так как и внешний вид, й характер у него был исключительно свинский, я не отклонялся от суставов, помечая их с помощью ревлонской губной помады «Вечерняя Заря», чтобы покрыть его бледное, рыхлое тело яркими красными линиями, которые указывали бы мне, где я должен резать. Генрих и на самом деле не так уж отличался от свиньи — голова, поясница, филейная часть, ноги, брюхо, — все это было — за исключением того, что мне пришлось обойтись без поросячьих ножек, хотя я думал о том, чтобы подать руки и ступни Генриха под видом Pieds de Pore Grilld[182] с гарниром из яблочного соуса и корнишонов.

Французы говорят, чтобы создать впечатление, что Любая часть свиньи пригодна для еды — в Англии мы говорим «everything but the squeal»; конечно это факт, что свинья больше, чем весь прочий скот, предоставляет prima materia для самых изысканных деликатесов — сердце и печень свиньи, на самом деле, грубее, чем сердце и печень ягненка, но, с другой стороны, кто еще как не свинья может предоставить нам настолько универсальный жир, что он почти бесценен? Из головы обычно делают свиной студень; щеки готовят, придают форму и обрабатывают, чтобы сделать Bath chaps:; кишки являются одним из главных ингредиентов для требухи; из печени делают восхитительных паштет, и даже уши можно подпалить, прокипятить на медленном огне, довести до ума и пожарить. Основные обжаренные суставы хорошо известны каждому: нога, поясница, филейная часть, брюхо, свиные ребрышки, кровь.

И от всего этого у Генриха Херве пришлось отказаться. Также как и от рук и ступней, я избавился от сердца (так как представил, что оно будет весьма жестким), печени и языка (я был уверен, что последний окажется ядовитым); не было никакого рубца, о котором можно было бы говорить, и, конечно, не было хвоста. Проворачивая, наконец, немного Генриха на котлеты, я использовал много плоти с плеч, мелко разрубая их; это было, я полагаю, равноценно свинине, которую я обычно беру с лопаток или плечевого пояса. Я обнаружил, что почки весьма мясистые — на самом деле, я считаю, что это вызвано тем, что Генрих постоянно потреблял некоторое из моих отличнейших вин; и, нет нужды говорить, что там же была масса жира. Жир с задней части я сохранил для того, чтобы использовать его, оборачивая вокруг постные суставы свинины или говядины, превращая его в свиной жир; полупрозрачный рыхлый жир вокруг почек отлично подходил для создания сдобного теста, собственно, как и свиной. О, мог ли я желать большего? Думаю, что нет. Мертвый и расчлененный, Генрих приносил гораздо больше пользы для меня, чем когда-либо, будучи живым.

Гениталии на удивление были очень маленькими — небольшой завиток члена устроился, словно птенчик в жирном гнезде. Какая ирония, единственная вещь, в которой Генрих ценил размер, была крохотной.

— Интересно, что он делая этим? — спросил Жак, вытирая свои окровавленные руки о фартук.

— Уверен, что достаточно много. Хвала Господу, что у него не было времени для того, чтобы сотворить что-нибудь с тобой.

— Мои сожаления, месье.

Мои котлеты II Giardino di Piaceri произведи сенсацию — именно ту самую сенсацию, на самом деле, которая удовлетворила бы и Генриха.

Котлеты U Giardino di Piaceri

2 фунта (900 грамм) свежей хорошо нарубленной говядины

3 унции крошек из белого хлеба, чтобы посыпать котлеты

2 маленькие луковицы, очищенные и порезанные

3 столовые ложки крепкого говяжьего бульона

4 унции (100 грамм) хорошо нарубленной свинины

1 столовая ложка порезанного сладкого базилика

2 столовые ложки сухого хереса

1 чайная ложка соевого соуса Черный перец по вкусу Оливковое масло для жарки

Я не знаю; хотя, глядя на прошедшие события, отчетливо понимаю, что цепь происшествий, которые теперь медленно догоняли меня, могла быть предотвращена, пока уже не было слишком поздно.

А пока я должен сказать вам, что Генрих Херве, несомненно, был не первым человеком, которого я убил и приготовил: эта честь принадлежит человеку, который называл себя моим отцом.

X

Ничего кроме правды

Я съел своего отца.

Ох, сформулировано именно так, будто то, что это сделано, звучит отчасти эксцентрично, но это разве не это до конца проливает свет на сердечные причины в псевдопсихологических или самооправдательных прелюдий? Гений никогда не извиняется перед самим собой, и я не буду здесь это делать.

Да, я съел своего отца. Я также съел мисс Лидию Малоун. На самом деле, я съсл не каждый их кусочек — различные части и куски пропутешествовали через всю страну в Рим в переносном холодильнике; здесь я по большей части создавал из них разнообразные деликатесы, которые подавал своим посетителям здесь, в II Giardino, — и они тоже были весьма успешны.

Я должен добавить, что с трудом можно описать интеллектуальное освобождение, появившееся у меня: я был словно стремительный поток, словно половодье. Говорят, когда кишки еретика Лютера раскрылись, и хлынуло дерьмо, из-за этого душа и материя его теологии стала неотделимой от его сердца — высвобождение сознания следовало из раскупорки задницы. Ну, со мной произошло то же самое, это было мое психическое освобождение от пут страха и отвращения; это было разблокированием моего творческого гения.

Это было также прямой причиной фиаско II Bistro.

Так как я использовал немного своего отца и левое бедро мисс Лидии Мелоун, чтобы сделать Rosettes Stuffed with Olives and Almonds и Roast Loin with Peach and Kumquat Stuffing. В тот момент я не осознавал, сколь тщательно нужно контролировать силу своего искусства. Я также забыл о состоянии злобы и бешенства, в котором умер мой отец; психические вибрации в мисс Малоун были также слишком сильны — из-за этого и случилось неистовство беспорядочного секса — затем, когда плоть моего отца начала оказывать свое воздействие на чувства, страсть превратилась в ненависть и насилие. Естественно, прошло много времени, прежде чем я научился разбавлять вибрации и видоизменять их эффект.

После убийства и приготовления Генриха Херве — он был превращен в изумительно сочные и превосходные блюда! — я почувствовал, что вынужден рассказать близнецам об остальных, а именно о том, что послужило причиной кошмара в II Bistro.

— Вы скормили своего отца посетителям? — спросил Жак, и его рот открылся от удивления.

— Да. И его подружку. Но я тогда не знал, как контролировать энергию. Они были переполнены этим — сексуальностью мисс Лидии Малоун и яростью моего отца. Энергия была слишком сильной. Больше такого не повторится, теперь я очень осторожен.