Роберт Липаруло - И приидет всадник…

• Название: И приидет всадник…
• Автор: Роберт Липаруло
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Триллер
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-059440-5, 978-5-271-23931-1

Растет число загадочных убийств, мистическим ужасом веет от облика некоего убийцы по прозвищу Викинг и его сообщников, собако-волков. По следам Викинга и его зверей идут два агента ФБР, следы приводят их в разные страны — от США до Италии и Израиля. Неожиданно агенты не только получают свидетельства о преступлениях, но и сами становятся объектами охоты.

Кто этот человек, который стремится поколебать основы мира, и почему он находит поддержку у членов тайного ордена?..

---

Он расчехлил один электрод и хотел прикрепить его к Гиене, но понял, что одежда мешает это сделать, и вручил электрод Брейди — подержать. Взявшись за футболку Гиены обеими руками, Аполлон разорвал ее до пупка. Гиена попытался его укусить, но не достал. Кожа на его теле была лишена растительности и просвечивала, так что отчетливо виднелась сеть голубых вен.

— А это еще что такое? — спросил вдруг Аполлон. Он отвел в сторону один из лоскутов футболки: над левым соском Гиены стала видна бурая пятиконечная звезда — перевернутая сатанистская пентаграмма размером с кулак.

— Татуировка? — сказала Алиша, привстав с кровати, чтобы лучше разглядеть рисунок.

— Выжжено на коже, — сказал Аполлон, потрогав пентаграмму пальцем. — Как клеймо.

— Снимите с него рубашку, — заинтересованно сказал Брейди. — До конца.

Аполлон разорвал рукава и содрал оставшиеся куски футболки с изможденного тела Гиены. Алиша наклонила торшер, чтобы получше осветить его — при этом она стала немного похожа на волшебника с магическим посохом. Рука у нее подрагивала, и в такт ей колебались тени Гиены и Аполлона на противоположной стене.

Весь торс Гиены был покрыт разными символами. Там были полумесяц со звездой, свастика и две эсэсовских молнии, звезда Давида в круге и крест с крюком внизу — или, как показалось Брейди, перевернутый вопросительный знак с поперечиной. Он имел какое-то отношение к бунту против Бога. Сатанистские и оккультные знаки были хорошо знакомы Брейди со времен изучения психологии преступления.

— Здесь нет, — пробормотала Алиша.

— Чего нет? — не понял Аполлон.

— А еще есть? — спросил Брейди.

— Вот здесь, — Аполлон показал на спину.

Туда свет не доставал, и Алиша выдернула вилку из розетки, оставив в комнате только зыбкое освещение слабой лампочки над кроватью. Но и в этом свете Брейди, наклонившись, заметил что-то очень похожее на то, что они искали.

— Кажется, есть… — произнес он. Алиша нашла другую розетку, включила свой «магический посох» и залила светом спину Гиены. Там, над левой лопаткой, горело солнце с искривленными лучами, заштрихованное вертикальными линиями — тот знак, что был выжжен на лбах и ладонях жертв «убийств Пелетье». Но здесь он был гораздо крупнее.

На спине у Гиены красовались и другие символы. На правой лопатке была буква «А», заключенная в круг. Брейди вспомнил: это знак анархии. Он заменял собой целое высказывание на латыни, которое переводилось как: «Твори что хочешь» — правило сатанистов. Ниже, у позвоночника, находились уджат, он же «глаз сатаны», и три шестерки, расположенные кругом, верхней частью к общему центру.

Брейди несколько секунд не мог оторваться от «солнца».

— Ну что, оно? — спросила Алиша.

— Да, оно.

— Что — оно? — недоумевал Аполлон.

— Знак солнца, — объяснила Алиша. — Очень необычный. Ни в одном из наших справочников не значится.

— Но вы его уже где-то видели?

— На трупах, — кивнула Алиша.

Гиена вдруг откинул голову назад, затем изо всех сил вперед — так, что стул заходил ходуном. Он рычал и дергался во все стороны, вкладывая все силы в попытки разорвать путы. Ножки стула стучали по ковру, как сердце, работающее с перебоями.

Брейди отступил, потом сделал шаг вперед — нужно было что-то сделать, пока этот тип не освободился, не разломал стул и не привлек шумом внимание окружающих. Прежде чем Брейди успел примериться, с какой стороны схватить Гиену, Аполлон повернул краник на одной из капельниц. Эффект был такой, словно он ударил своего пациента дубинкой по голове: тот мгновенно отключился. Всего секунду назад он бушевал, как цунами — и вдруг затих.

— Быстро действует, — произнес Аполлон, впервые за все время улыбнувшись.

48

Аполлон — это было прозвище. Вначале Алиша решила, что он взял себе такое «погоняло», потому что сын Зевса прославился как целитель, творец и избавитель от напастей. «Нет, — возразил, узнав об этом, один из коллег, — все дело в том, что мифологический Аполлон всеведущ и всевидящ. Наш Аполлон со своим наборчиком химикатов, уж поверь, может выведать все, что люди хотят от него утаить».

Когда Алиша спросила об этом у самого Аполлона, тот широко улыбнулся, отчего его лицо расплылось, как у бульдога с полной пастью собачьего корма, и сказал: потому, что этот греческий бог такой красавчик.

Теперь, когда Аполлон настраивал свое оборудование, он был похож на сосредоточенного бульдога.

Гиена пребывал «в отключке»: голова свешивалась на грудь, изо рта к бедру тянулась тонкая паутинка слюны. Под белой кожей, обожженной символами ненависти и зла, выпирали ребра.

Аполлон подключил проводок к одному из девяти электродов, которые прикрепил к телу сатаниста. Когда он потянулся за очередным проводком, Гиена застонал и дернул головой. В сотый раз за последние десять минут Аполлон отправил его спать, повернув краник на капельнице. Действие наркотика ослабевало так же быстро, как и начиналось.

Алиша уже успела сфотографировать цифровой камерой символы на торсе Гиены. Брейди вернул торшер в первоначальное положение — теперь свет падал на сатаниста спереди. Брейди стоял в нескольких шагах от Алиши, скрестив руки на груди, и смотрел на Гиену. Его реакция на известие о покушении на ее жизнь стала для Алиши приятной неожиданностью. Вот интересно, думала она, сорвался бы он так, если бы Гиена пытался убить напарника-мужчину. Во всяком случае, горло мужчине-напарнику Брейди так трогать не стал бы. Пальцы у него были словно заряжены статическим электричеством.

Он повернулся к ней, и Алиша отвела взгляд, для маскировки проведя себе пальцем по брови.

— Слушай, а этот номер на твое имя? — спросил он, подойдя ближе.

— Нет. На мое имя тот, пятьсот двадцать второй. А этот был свободен. По-моему, весь этот этаж у них не заселен.

— А как же вы вошли?

Электронные замки на дверях отеля славились тем, что к ним невозможно подобрать отмычку.

— А так же, как он забрался в мой номер, — кивнула Алиша в сторону Гиены. Обойдя вокруг койки, она достала из-под лежавшего на постели блейзера какой-то маленький предмет. Вернувшись, Алиша подала его Брейди: это был приборчик величиной с пачку сигарет. С одной стороны из него выступала тонкая пластмассовая карточка. Брейди нажал кнопку — на приборе загорелся жидкокристаллический цифровой индикатор.

— Пять секунд — и готово, — сообщила Алиша.

— У него была эта штука? — недоверчиво покосился на тощего киллера Брейди.

— А на вид — бездомный наркоман, правда?

Брейди повертел в руках устройство: никакой маркировки, сведений об изготовителе, и никаких пятен грязи, кстати.

— Кто-то снабдил его этой штуковиной.

— Тот, кто отдает ему приказы.

— Ну, вот, — произнес Аполлон. — Готов начать по первому слову.

Брейди выключил приборчик и бросил его на койку.

— Что начать? — уточнил он.

— Сейчас я приведу это существо в сознание, но как бы не до конца, — пояснил Аполлон и указал на капельницы. — Вот этим я буду держать его в сумеречной зоне. Барбитураты. Мой собственный рецепт. Амобарбитал натрия, — начал оживленно перечислять он, — пентотал натрия и секонал. Нужны небольшие дозы — меньше тех, которые я ему до сих пор давал. Находясь в сумеречной зоне, сознание не успевает сочинить ложь. Она даже не успевает понять, когда нужно солгать.

— Она? — переспросил Брейди.

— Я имею в виду душу, — немного смешавшись, сказал Аполлон и провел ладонью полукруг сантиметрах в десяти над головой Гиены. — Она прекрасна: простая и сложная, злая и великодушная, правдивая и лживая одновременно. Безусловно, женственная. — Его складчатая физиономия снова расплылась в широкой улыбке.

— Держать человека в полубессознательном состоянии очень непросто, — продолжал Аполлон. — Слишком много успокаивающего — он отключается. Слишком мало — он настолько приходит в сознание, что перестает говорить правду. К тому же все люди разные. На одних нужно много химиката, кому-то хватает чуть-чуть. Кто-то реагирует быстро, иные не реагируют совсем. Одни испытывают эйфорию, другие печалятся… Или начинают нервничать, — добавил он, подумав, — если часть мозга понимает, что другая часть проболталась.

— В одной барбитураты, — сказал Брейди, указывая на капельницы. — А в других что?

— Тут главным образом «сыворотка правды». Небольшая доза помогает в тех случаях, когда мой способ не дает нужных результатов. Это психотропное вещество. Оно может вызвать галлюцинации и чувство невыносимого ужаса. Потому и было запрещено. Я добавил сюда немного других галлюциногенов, быстродействующих, как и эти барбитураты. Смятение и путаница в голове помогают взломать защиту.