Клаудио НАРАНХО - ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ

• Название: ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ
• Автор: Клаудио НАРАНХО
• Издательство: Gatewaays/IDHHB, Inc. Pablishers
• Жанр: Психология
• Год: 1994
• ISBN: 985-6307-24-4, 5-86072-089-0

Данное исследование латиноамериканского ученого существенно дополняет существующую психоаналитическую и психологическую литературу. На основе идей Карла Юнга, Карен Хорни, в сотрудничестве с Кеттелом, Шелдоном, Перлзом и рядом суфийских учителей, таких как Идрис Шах, Оскар Ичазо и других, Клаудио Наранхо разработал оригинальную концепцию психологической типологии человека, строя ее с учетом характерологических черт личности на базе современной психотерапии.

Книга является важной вехой на пути построения новой психотерапии и предназначена для широкого круга читателей, интересующихся современными разработками в данной области.

---

«Под нарциссизмом мы имеем в виду спокойный и самоуверенный характер их поведения в обществе», - начинает Мил- лон и таким образом определенно изображает личность, относящуюся к энеатипу VII, а отнюдь не застенчивого, неловкого, неуверенного в себе и напряженного представителя энеатипа V.

«Их по видимости беззаботный и самодовольный вид воспринимается многими как признак уверенного в себе душевного спокойствия. Другие относятся к людям подобного типа с меньшей симпатией. Для них такое поведение свидетельствует о нескромности, самонадеянности, претенциозности и характеризует заносчивую, бесцеремонную и снобистскую манеру в обращении с людьми».

Даже если в индивидах, представляющих энеатип V, подозревать скрытую заносчивость, о ней трудно догадаться по их поведению, точно так же, как и по содержанию их речи. Поведение, проникнутое беспечным ощущением того, что «все О'Key», типично для нашего «шарлатана» - в противоположность неуклюжей застенчивости, характеризующей представителей энеатипа V. Вернемся снова к Миллону:

«Нарцистическим субъектам, похоже, не свойственно смирение, и они в высшей степени эгоистичны и невеликодушны… Они при всяком удобном случае, хотя обычно и непреднамеренно, эксплуатируют других, не видя в этом ничего особенного и считая, что оказываемые им услуги не требуют слишком многого взамен. Их самомнение воспринимается большинством как необоснованное. Оно отдает чванством и высокомерием, не имея под собой ничего, что бы его оправдывало».

Хотя надежда получать, не подкрепляемая ответной щедростью, не в меньшей степени ассоциируется у нас со скупостью, у чревоугодия в данном случае другой стиль, равно как и уровень эксплуатации. В то время как у представителей энеатипа V чувство своего превосходства существует бок о бок даже с еще более сильным чувством собственной неполноценности, у нар- цистической личности это равновесие находится в обратном отношении: чувство превосходства написано, так сказать, на ее лице и присутствует в ее сознании, тогда как все, что связано с переживанием собственной неполноценности, скрыто, отрицается и вытесняется. Только к ненасытным приложимо то, что Миллон говорит о страдающих нарциссизмом, а именно то, что «их поведение может быть неудобным для окружающих, даже противоречащим здравому смыслу. И то, что в своем представлении о самих себе они - люди высшего сорта, к которым не при- ложима общая мерка и кому дарованы необычные права и привилегии. Такое представление о своих достоинствах настолько прочно закрепилось в их психике, что у них редко возникает вопрос, а соответствует ли оно действительности. Более того, всякий, кто не способен уважать их, воспринимается ими с презрением и насмешкой».

Следующий абзац у Миллона заставляет вспомнить о таком свойстве энеатипа VII, как любовь к построению планов, равно как и об оптимизме тех, кому свойствен орально-рецептивный синдром: «Нарцистические личности необузданы в своей познавательной реакции на мир, они не знают меры ни в своих фантазиях, ни в рационализациях и позволяют своему воображению свободно преодолевать как ограничения реальной действительности, так и мнения других. Они склонны преувеличивать свои силы, свободно превращать неудачи в успехи, конструировать длинные и замысловатые рационализации (т.е. объяснение задним числом своих намерений и поступков. - К.Б.), которые поднимают их в собственных глазах или оправдывают то, что, на их взгляд, положено им по праву, быстро меняя при этом оценку тех, кто отказывается принимать или раздувать их представление о самих себе (self- image)». Весьма характерно наблюдение, что, «возбуждаемые не требующей особых усилий работой своего воображения, нарцистические личности насквозь пропитываются ощущением того, что в их жизни все благополучно, что у них хорошее настроение и самые прекрасные виды на будущее. Эмоция (affect), даже если она подчас является следствием производимого такой личностью грандиозного искажения реальности, по большей части подвергается релаксации, если она не проникнута бодростью и беззаботностью. Однако стоит этому воздушному шару лопнуть, как быстро происходит переход или к крайней раздражительности и постоянному недовольству окружающими, или к повторяющимся приступам подавленного настроения, характеризующегося ощущением униженности и опустошенности».

Энеатипы V и VII противоположны друг другу не только в смысле неловкости, с одной стороны, и самоуверенности - с другой, но различаются также и по своей психической атмосфере, которая по преимуществу доставляет удовольствие в первом случае и становится источником боли для ее обладателя в последнем:

«Нарцистические личности редко страдают от внутренних конфликтов, от борьбы в душе противоположных чувств. Похоже, что их прошлое снабдило их хорошим запасом больших надежд и ободрений. В результате они склонны доверять другим и быть уверенными, что с делами у них все будет в порядке». Тем не менее «реальность порой напоминает им о себе в достаточно суровой форме. Даже самые обычные требования повседневной жизни могут восприниматься нарцистическими личностями как досадное вторжение в их жизнь. Необходимость исполнять такие обязанности переживается ими как унижение: ведь происходит посягательство на их заветную иллюзию о собственной почти богоподобности - и предлоги уклониться от выполнения „прозаических" задач легко находятся, поскольку „нарциссы" убеждены, что то, во что они верят, должно быть верно, а то, чего они желают, должно быть справедливо. И они не только демонстрируют незаурядный талант по части рационального объяснения своей социальной невнимательности, но используют с равной легкостью и целый ряд других внутрипсихических механизмов. Тем не менее, поскольку им не свойственно слишком много размышлять над тем, что думают другие, их защитные маневры слишком откровенны, чтобы что-либо скрыть от проницательного взгляда. Их неспособность потрудиться над тем, чтобы замаскировать свои подлинные чувства, тоже способствует тому, что их считают самоуверенными и надменными».

Я думаю, будет уместным привести здесь некоторые соображения Дэвида Шапиро [133] об импульсивных манерах вообще, поскольку они имеют отношение, как он сам отмечает, не только «к большинству тех, кому обычно ставится диагноз - импульсивный характер или даже психопатический характер» (энеатип VIII), но и к «некоторым из тех, кого называют пассивно-невротическими (характерами) и нарци этическими характерами» (энеатип VII).

Хотя в первом случае мы имеем дело, так сказать, с жестко импульсивным, а во втором - с мягко-импульсивным характером, в отношении обоих можно говорить об «определенном нарушении эмоциональной деятельности, о ненормальном ослаблении в ней обдуманности и цели». Шапиро включает состояния, описываемые им как пассивные, в свой обзор по той причине, что «формальные особенности обоих видов состояний - и того, который характеризуется импульсивностью, и отмеченного чрезмерной пассивностью - свидетельствуют об их тесной взаимосвязанности». Фактически, на мой взгляд, было бы уместно при таком формальном сходстве двух рядов психических состояний говорить об общей пассивно-импуль- сивной манере переживания побуждения… Это переживание того, что совершен какой-то важный - не тривиальный - поступок, совершен без осознанно принятого решения, какой- либо ясной мотивировки или давно назревшего желания. Другими словами, это состояние, испытываемое человеком, когда он ощущает, что совершает действия не вполне обдуманные и вообще не предполагавшиеся.

«Эти переживания не связаны ни с внешним принуждением, ни с подчинением моральным принципам, их корень в самом желании», - поясняет Шапиро; однако «желании чрезвычайно внезапном и скоротечном, которое настолько истощено, что едва ли сопоставимо с обычным переживанием хотения или решения, - настолько истощено, что делает возможным и даже убедительным оправдание „виновного", но в непредумышленном деянии». Таким образом, типичное заявление «Я не хочу делать этого, но я просто не могу сдерживать свое чувство (my impulse)», комментируемое Шапиро (и которое можно перевести приблизительно следующим образом: «Я чувствую, что мне не следует делать этого, и я бы не хотел поступать так сознательным образом, но если вдруг и незаметно для меня моим ногам, моим рукам или тому, что мной движет, моим импульсам, будет угодно именно так поступить, меня едва ли можно будет обвинять в случившемся»), у пассивных характеров часто принимает следующую форму: «Я не хотел делать этого, но он настаивал, не понимаю, как это получилось, но я уступил».

Подобно тому, как приверженцы учения Фрейда осмыслили синдром энеатипа VII, исходя из своих теоретических предпосылок, так и Юнг со своими последователями восприняли его в своей системе координат. Для них отличительной чертой этого в высшей степени ориентированного на будущее типа является интуиция: «Способность постигать внутренним чутьем то, что еще не явлено, перспективы и потенциальные возможности, таящиеся в глубине непосредственно данного». Я цитирую «Психологические типы» Юнга [134]: