Клаудио НАРАНХО - ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ

• Название: ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ
• Автор: Клаудио НАРАНХО
• Издательство: Gatewaays/IDHHB, Inc. Pablishers
• Жанр: Психология
• Год: 1994
• ISBN: 985-6307-24-4, 5-86072-089-0

Данное исследование латиноамериканского ученого существенно дополняет существующую психоаналитическую и психологическую литературу. На основе идей Карла Юнга, Карен Хорни, в сотрудничестве с Кеттелом, Шелдоном, Перлзом и рядом суфийских учителей, таких как Идрис Шах, Оскар Ичазо и других, Клаудио Наранхо разработал оригинальную концепцию психологической типологии человека, строя ее с учетом характерологических черт личности на базе современной психотерапии.

Книга является важной вехой на пути построения новой психотерапии и предназначена для широкого круга читателей, интересующихся современными разработками в данной области.

---

Как бы все это ни скрывалось за внешней экспансивной живостью, жизнерадостностью и обольстительным обаянием, именно утрата человеческих отношений и отрицание потребности в любви приводят к потере цельности личности и чувства бытия.

Следовательно, энеатип VIII стремится ощущать удовольствия и обладать властью, дающей возможность получать эти удовольствия, однако из-за чрезмерности усилий, затрачиваемых на приобретение этой власти, он теряет способность воспринимать - а ведь способность воспринимать является основой познания бытия. Упрямо стремясь получать удовлетворение там, где можно представить себе хотя бы какое-то подобие удовлетворения, он напоминает Насреддина, который ищет потерянный им у дома ключ на рынке. Углубляя недостаточность своего бытия, он лишь питает свое основанное на вожделении стремление к триумфу, равно как и другие замены бытия.

Глава 5 Ненасытность, обман и «нарцистическая личность» Энеатип VII [125]

1. Суть теории, выбор терминов и место на энеаграмме

В христианском мире ненасытность (gluttony) входит в число семи смертных грехов, тем не менее ее обычное понимание как чревоугодия, обжорства скорее свидетельствует о том, что в сравнении с другими это далеко не самый тяжкий грех. Ее не причисляли бы, однако, к основным греховным склонностям, если бы в первоначальном значении термина gluttony не имелось бы, как и в случае со скупостью и похотью, некоего дополнительного смыслового оттенка. И если понимать чревоугодие более широко - в смысле страсти к наслаждению, то можно с уверенностью сказать, что мы в данном случае имеем дело с тяжким грехом, поскольку подразумевается уклонение индивида от своей самоактуализации; гедонизм связывает душу (psyshe) и создает (вследствие беспорядка в ней) преграды на ее пути к высшему благу (Summura bonum), так что душа попадает в своего рода западню. Можно сказать, что склонность к наслаждению делает человека восприимчивым ко всякому соблазну, и в этом плане становится понятным утверждение Чосера в его «Рассказе священника»: «Тот, кто подвержен греху чревоугодия, не устоит ни перед каким другим грехом» [126].

Когда я впервые услышал от Ичазо о протоанализе, он развивал свои идеи относительно его на испанском языке и использовал для характеристики представителя энеатипа VII слово charlatan (исп. болтун) и соответственно для фиксации личности на основе указанной особенности - слово charlatanism. Это слово опять же следует понимать, не ограничиваясь рамками буквального смысла, потому что обжора, чревоугодник - это тот, кто манипулирует объектом с помощью своего интеллекта. Несколько позднее Ичасо характеризовал подобный тип личности выражением ego-plan, напоминающим нам о том, что charlatan - это, помимо всего прочего, и мечтатель, - и действительно, его шарлатанство можно истолковывать в том смысле, что он принимает (или выдает) мечты за действительность. Тем не менее, мне думается, что charlatan-;sm - более объемное и уместное в данном случае понятие, поскольку построение всевозможных планов не в меньшей степени характерно и для энеатипов I и III, тогда как charlatanism несет в себе и другие смыслы, которых там нет: такие как способность к экспрессии, умение убеждать и подчинять себе с помощью слов, искусно создавая в людях преувеличенное представление о своих познаниях. Представитель энеатипа VII не просто человек, постоянно строящий планы, он - интриган, для которого достижение своих целей с помощью хитростей стало второй натурой, - характер, увековеченный Лафонте- ном (который и сам был к этому предрасположен) в образе Лисы.

Ичазо определял ненасытность как «желание иметь больше»: я допускаю, что у моих ненасытных читателей могут возникнуть и более глубокие интерпретации. Мое впечатление, что, хотя такое описание в характерологическом отношении уместно, оно по существу имеет в виду ту ненасытность, которая является общим свойством как чревоугодников, так и физически крепких, дюжих людей. К тому же, хотя и верно, что иногда чревоугодники полагают, что, чем больше они получат, тем большее наслаждение испытают, не менее верно и то, что они - и это более для них характерно - являются не искателями того же самого в большем количестве, но искателями (в романтическом духе) отдаленного и причудливого, искателями разнообразия, приключений и неожиданностей.

На языке DSM-III совпадение психологических признаков, образующее седьмой тип на энеаграмме, получает наименование «нарцистического»; однако нам не следует забывать, что различные авторы уже пользовались этим термином для характеристики и других типов личности [127].

2. Предшественники в научной литературе о характере

Наиболее близок к нашему пониманию энеатипа VII Шнайдер, обрисовывая характер, который он называет «лабильным» [128]. Я думаю, что в классификации Шнайдера энеатип VII диагностировался бы, вероятно, как вариант hiperthymic, обычно именуемый «гипоманическим», или как лабильный. Последний вид личности предстает в его описании как «чувствительный, весьма подверженный влиянию внешнего мира, склонный к самоанализу. Чуждый депрессии, но время от времени оказывающийся во власти неумеренной печали или раздражения». Его отличительная особенность в нормальном психическом состоянии - «быстро пресыщаться и испытывать чувство скуки… Беспокойство заметно овладевает таким субъектом, особенно весной; порывистое стремление к разнообразию и новизне… Другим специфическим проявлением такого типа личности становится подчеркнутая любовь к кочевой жизни». Шнайдер цитирует также Стиве, которому принадлежит специальное исследование о дезертирстве: «В результате проведенных исследований обнаруживается, что за дезертирством скрываются самые разнообразные мотивы: это и страх наказания, и тоска по родным краям, в какой-то степени чисто социальная неприкаянность одинокого, находящая выход в бродяжничестве, отчасти романтическая любовь к приключениям и жажда новизны».

Поскольку обжорстро в переводе на язык современной терминологии приблизительно совпадает с «рецептивной ораль- ностью», переходя от литературных источников к собственно психологическим, целесообразно начать обзор с рассмотрения орально ориентированного типа, выделенного Карлом Абрахамом, который характеризует его следующим образом: «избыток оптимизма, не убавляющегося от столкновения с суровой реальностью; вследствие присущего ему великодушия, живого и общительного нрава открыт для новых идей и честолюбивых замыслов, нисколько не сомневаясь в их успехе» [129].

В приводимом далее пассаже из работы Абрахама в поле зрения исследователя попадает характерная для энеатипа VII вербальная активность (ability): «их стремление к тому, чтобы получать наслаждение посредством сосания, трансформировалось в потребность одаривать ближних посредством деятельности своего рта, так что в результате мы обнаруживаем у них, помимо неизменного стремления что-либо приобретать, столь же устойчивую потребность вступать в общение с другими людьми с помощью рта; это приводит к настойчивому желанию говорить, сопровождающемуся, как правило, ощущением переполненности. Такого рода субъектам свойственно думать, что запас их мыслей неисчерпаем, и приписывать своим словам способность нести в себе глубокий смысл».

Разделяем мы или нет точку зрения Фрейда и Абрахама на стадии развития либидо и на роль сексуальности в формировании характера, в.любом случае не только синдром, получивший в психоанализе название «орально-рецептивного», является реальностью, вполне доступной для наблюдения и соответствующей, заметим при этом, энеатипу VII (точно так же, как пассивно-агрессивный синдром соответствует энеатипу IV), но и связь этого синдрома с блаженным временем питания от материнской груди подтверждается со статистической достоверностью [130].

Наверно, небезынтересно отметить, что, когда Фрейд пользовался словом «нарцистический» применительно к особому типу личности, образ, возникавший в его сознании, своими чертами напоминал скорее энеатип VII и нарцистическую личность в DSM-III, нежели страдающую нервным расстройством нарцистическую особу, какой она предстает в описании Кернберга.

В «Либидинальных типах» Фрейд пишет: «Соблюдение собственного интереса является организующим началом его жизни. Этот тип независим, и нелегко кому бы то ни было вызвать в нем благоговейный страх. Люди такого типа производят на окружающих впечатление сильной личности. Именно на них предпочитают опираться их ближние в случае необходимости. Они охотно берут на себя роль лидера, дают новый импульс культурному развитию или ломают существующие условности» [131].

Несмотря на то что термин «нарциссизм» широко используется применительно к характерологической диспозиции, соответствующей разнообразию психических черт энеатипа V, только энеатип VII получает в DSM-III наименование «нарцис- тического». Во всяком случае, можно говорить о том, что на него накладываются и другие значения, на что необходимо сразу же указать. Я думаю, что прояснить этот вопрос лучше всего будет в форме проверки миллоновского описания нарцистической личности [132].