Алекс Гольдфарб - Саша, Володя, Борис... История убийства

• Название: Саша, Володя, Борис... История убийства
• Автор: Алекс Гольдфарб
• Издательство: AGC/Грани
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-0-9826857-1-6

Эта книга — воспоминания двух людей о третьем, дань его памяти и попытка сказать за него то, что он сам не успел.

Это еще и историческая хроника глазами очевидцев.

В центре ее — взаимоотношения двух ключевых персонажей российской политики на рубеже двух столетий — Владимира Путина и Бориса Березовского.

Но для нас, как авторов, их дружба, сменившаяся враждой, являются в первую очередь обстоятельствами убийства, и уж во вторую — фактами российской истории.

---

— Мне докладывают, что твои люди стреляли в подозреваемого. Что у вас там произошло?

Саша объяснил, что они проводили задержание крупного бандита, за которым числилось несколько убийств. Он пытался скрыться. Один из Сашиных людей, как и положено, произвел предупреждающий выстрел в воздух, а затем прострелил ему ногу. Преступника задержали и доставили в больницу.

Волох бушевал. Он кричал, что ему не хватало только статей в газетах о том, как ФСБ устроила стрельбу в центре Москвы. Он приказал Саше отстранить от работы стрелявшего оперативника. Но Саша лишь огрызнулся в ответ, хлопнул дверью и отправился к директору ФСБ Николаю Ковалеву.

Ковалев знал Сашу много лет. У него была привычка напрямую общаться с рядовыми офицерами, минуя субординацию. В случае необходимости Саша без труда мог добиться приема.

Войдя в кабинет к Ковалеву, он с порога начал доказывать свою правоту: вот, у прокуратуры к нему претензий нет, а Волох начинает служебное расследование. Он не может допустить, чтобы его сотрудников несправедливо наказывали. В конце концов, он не держится за эту работу и готов подать в отставку.

Ковалев внимательно слушал. Он молча кивал головой, когда Саша расхваливал свою команду, “хороших, преданных ребят”, а затем вдруг сказал:

— Я перевожу тебя в УРПО. Будешь в подчинении у Гусака. Я уже говорил с ним, он согласен.

Полковник Александр Гусак был начальником Саши в АТЦ и перешел в УРПО еще год назад.

Саша был поражен: как же он будет там работать, если еще совсем недавно “разрабатывал” начальника УРПО генерала Хохолькова и писал на него рапорт Ковалеву?

В СЕНТЯБРЕ 1994 ГОДА, когда началась первая война в Чечне, полковник Хохольков, крупный мужчина с громадными ручищами, руководил одним из подразделений в оперативном управлении ATЦ, где служил и Саша. После войны его неожиданно повысили до генерала и назначили командовать только что созданным УРПО. Сашин начальник в АТЦ, генерал Волох, был этим очень недоволен. Он считал, что новое управление будет конкурировать с его собственным.

Незадолго до этого между Волохом и Хохольковым случился крупный скандал. По ФСБ тогда прошел слух, что свежеиспеченный генерал только что купил себе ресторан и дачу. Хохольков отказался объяснять Волоху происхождение денег и посоветовал не совать нос в чужие дела. В середине лета 1996 года Волох вызвал Сашу и приказал “нарыть материал на Хохолькова” — все, что он только сможет найти.

Саша начал “рыть” и в скором времени получил информацию о связях Хохолькова с криминальными элементами в Узбекистане, где до распада Советского Союза Хохольков служил в местном КГБ. Потом Сашин источник в МВД сообщил, что в московском УБОП (Управлении по борьбе с организованной преступностью) якобы уже два года лежит компромат на Хохолькова. Речь шла о некой видеопленке, зафиксировавшей Хохолькова в компании с криминальными авторитетами. Менты попридержали пленку в качестве гарантии, что УРПО не станет интересоваться темными делами УБОПа.

A уже в сентябре Саша случайно наткнулся на секретные документы генерала Лебедя, среди которых была справка ГРУ по Чечне, и в ней фигурировал Хохольков. Саша узнал, что незадолго до первой войны тот участвовал в секретной операции, которую лично контролировал бывший директор ФСБ Михаил Барсуков. Тогда Хохольков четыре месяца пробыл в Германии. Обычно операции за рубежом не входили в компетенцию ФСБ; за границей работали Служба внешней разведки СВР и военная разведка ГРУ. Но данная операция проводилась ФСБ, потому что касалась сугубо внутреннего дела — закупок оборудования и программного обеспечения для электронной системы безопасности в Кремле; заказчиком был начальник ФСО Коржаков. Операция в Германии состояла в том, чтобы с помощью подставных фирм обойти ограничения на экспорт в Россию американских военных технологий. Именно тогда Хохольков добыл еще и систему наведения ракеты воздух-земля на сигнал спутникового телефона, которую потом использовали для ликвидации чеченского президента Джохара Дудаева.

Сама по себе эта информация никак не компрометировала Хохолькова. Но в справке ГРУ утверждалось, что в процессе закупки куда-то пропали несколько миллионов долларов. Именно такая информация и была нужна Саше — “нарыть все что можно” на Хохолькова.

По указанию Волоха Саша описал свои “находки” в рапорте директору ФСБ. Ковалев тогда поблагодарил его и сказал, что займется этим сам. Однако через шесть месяцев ничего не произошло. Хохольков по-прежнему руководил УРПО, а Саша в который раз решил, что дело положили под сукно.

А теперь Ковалев приказывает ему идти под командование Хохолькова!

— По поводу Хохолькова не беспокойся, — сказал директор, которого явно забавлял Сашин недоуменный взгляд. — Мы проверили твою информацию и приняли ее к сведению. Мне нужен свой человек в этом отделе. Если заметишь что-нибудь подозрительное, докладывай лично мне. Это приказ.

— Есть, товарищ генерал-полковник! — только и мог сказать Саша.

УРПО, В КОТОРОМ работало около сорока оперов, пользовалось в структуре ФСБ беспрецедентной автономией. У него были собственные автопарк, технические службы, группа захвата и своя картотека агентов. Управление располагалось в отдельном здании без вывески, далеко от Лубянки. Оказавшись в УРПО, Саша достаточно быстро понял, что подразделение создано для внесудебных акций против лиц, подозреваемых в тяжких преступлениях.

В основе деятельности УРПО лежала та концепция, что в чрезвычайных обстоятельствах силовые структуры имеют право действовать вне рамок закона. Это была та же самая логика, за которую год назад поплатился генерал Лебедь, предлагавший дать право на внесудебные расправы своему “Российскому легиону”. И вот теперь подобная структура тайно возникла внутри ФСБ.

Впоследствии в своих статьях и выступлениях Саша развивал мысль, что УРПО возникло как логическое следствие чеченской войны. Война, говорил он, легитимизирует многие вещи, которые в мирной жизни абсолютно немыслимы, включая преднамеренное убийство (противника), произвольный арест (взятие в плен), ущерб для собственности и жизни мирных жителей, которые имели несчастье оказаться в зоне боевых действий. На войне нормальные законы не действуют — людей защищают Женевские конвенции. Однако война в Чечне так и не была объявлена, и то, что там происходило, считалось обеспечением правопорядка, то есть теоретически подчинялось законам мирного времени.

В этом смысле ликвидация Дудаева, к примеру, должна была квалифицироваться как внесудебная расправа, а вовсе не военная операция. А чеченец, захваченный с оружием в руках, должен был считаться взятым под стражу подозреваемым, но никак не военнопленным. Однако сотрудники ФСБ обращались с пленными по своему усмотрению, в условиях полного правового вакуума, в котором не работали ни конституционные гарантии, ни Женевские конвенции.

Привыкнув убивать, похищать и пытать чеченцев без оглядки на закон, в ФСБ быстро смекнули, что такие же приемы будут чрезвычайно эффективны и в мирной жизни для борьбы с организованной преступностью. Так возникло УРПО.

Саша рассказал, что в УРПО, как правило, брали оперов, за которыми “была кровь”. К примеру, один из офицеров “вернулся в строй”, отбыв срок за убийство подозреваемого в изнасиловании. Другая группа сотрудников “пустила в расход” четверых дагестанских бандитов, которые имели неосторожность вымогать деньги у владельца магазина, оказавшегося сыном одного из бывших руководителей КГБ.

С первого дня службы в УРПО Сашу насторожила царившая там неформальная, “полевая” оперативная практика — как на войне. Конечно, ему и раньше приходилось нарушать закон, но всегда по письменному приказу сверху, и кто-то из начальства за это отвечал. В УРПО же все было по-другому. Привыкший скрупулезно протоколировать свои действия в “оперативном деле”, он с удивлением обнаружил, что здесь приказы отдаются устно, письменных рапортов о выполнении не требуют, и операции зачастую вообще нигде не регистрируют, чтобы не оставалось следов.

Когда Саша рассказывал мне все это ночью по дороге в Стамбул, он, конечно, понимал, что его откровения бросают тень также и на него. Меня все время подмывало спросить: вот ты обличаешь Контору, а как насчет тебя самого? Но он ответил, не дожидаясь вопроса.

— Не скажу, что я святой, но на мне нет крови. Я ведь попал в УРПО только потому, что Ковалев определил меня туда. Хохольков никогда не взял бы меня сам. И еще: ведь когда меня посадили в Лефортово и стали шить дела одно за другим, перевернули всю мою деятельность с первого дня службы — и ничего серьезного не нашли, кроме трех смехотворных мелких эпизодов! Если бы на мне была кровь, это точно бы всплыло!