Бенджамин Харшав - Язык в революционное время

• Название: Язык в революционное время
• Автор: Бенджамин Харшав
• Издательство: Текст
• Жанр: Культурология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7516-0725-8

Книга известного американского лингвиста и культуролога касается радикальных изменений в социокультурной жизни евреев, связанных с возрождением древнееврейского языка. Автор подробно исследует один из аспектов «еврейской революции нового времени»: распространение иврита в качестве основного языка новой еврейской общности. В книгу также включен ряд статей о возрождении иврита, принадлежащих выдающимся еврейским общественным деятелям прошлого века.

---

В Эрец Исраэль, в еврейском поселении, я сидел и переводил слова Ахад ха-Ама на тот язык, который я называл «жаргоном» [т. е. идишем]; я кипел против него и боролся с ним [ «кипеть против него» — само по себе идишизм. — Б.Х.].

(Tsemakh 1965:130)

Качество обучения в ивритских школах находилось в плачевном состоянии. Учителям иврита платили меньше, чем учителям французского, а в 1892 г. на всю страну было всего девятнадцать учителей иврита. Читая свидетельства, собранные в современных исследованиях, например в книге Шломо Харамати «Начало ивритского образования в Эрец Исраэль» (1979) или в протоколах съезда учителей (Karmi 1986), мы видим самоучек и идеалистов, о которых говорят, что они заложили основы преподавания иврита на иврите, системы, позаимствованной из французского образования. Мы видим бурю восторга по поводу любого проявления разговорного иврита. Но система образования в поселениях была рассчитана на детей крестьян (по русскому образцу разделения городских и сельских школ), которые должны были учиться до тринадцатилетнего возраста, а потом присоединиться к родителям, работающим в поле. Способность произнести пару фраз на иврите не противоречила ожиданиям от обучения второму иностранному языку в сельской школе, который, безусловно, следовал за французским. Еще в начале XX в. — через двадцать лет после основания Первой ивритской школы (как некритично утверждают некоторые историки) — естественнонаучные и некоторые другие дисциплины преподавались на французском языке. Лишь в 1907 г., когда директором стал Йосеф Виткин (один из глашатаев Второй алии), школа в Ришон ле-Ционе приобрела ивритский характер. В то же самое время Зихрон-Яаков (основанный румынскими евреями) называли «маленьким Парижем», и в первом детском саду, открытом там в 1892 г., говорили по-французски (M. Eliav 1978:404–405).

Общий интеллектуальный уровень детей также был невысок. В 1893 г. Ахад ха-Ам рекомендовал: «Совсем не повредит, если до тех пор, пока иврит не подходит для этого, преподавание точных и естественных наук, даже в Эрец Исраэль, будет вестись на каком-нибудь европейском языке» (Ahad Ha-Am 1950:33). Еще в 1913 г., когда американский идишский поэт Иехоаш (Блюмгартен, 1872–1927), пораженный видом девочек из поселения, которые, играя, говорили на иврите, спросил девочку четырнадцати-пятнадцати лет, как называются цветы в ее саду, она ответила: «У цветов нет имен» (Yehoash 1917, 2:29; курсив мой. — Б.Х.).

В тот период иврит внедряли несколько преданных учителей, которые часто создавали собственные слова и даже свое собственное произношение; в Галилее особый диалект иврита (с произношением, более близким к сирийскому арабскому) привили всего два учителя, и он получил распространение и сохранялся еще целое поколение: крестьяне в Явнеэле называли муху скорее збуб, чем звув (см.: Bar-Adon 1975, 1988). В 1903 г. было основано Объединение учителей; оно прикладывало усилия к стандартизации языка, приняло «сефардское» произношение, но все еще склонялось к преподаванию точных и естественных наук на иностранном языке.

* * *

Давайте не будем смешивать все виды владения ивритом. Следует различать а) изучение иврита как иностранного языка; б) способность периодически говорить на иврите более или менее бегло; в) использование иврита в повседневной жизни и г) принятие иврита в качестве базового языка индивидов и общества. Только первые два вида в той или иной степени были свойственны людям в период Первой алии. Дети в Палестине изучали французский, а также арабский и турецкий, и не известно, как иврит соотносился с этими языками. В любом случае даже ученики, хорошо овладевшие ивритом в школе, не использовали его постоянно за ее пределами. И из всех собранных источников ясно следует, что если иврит и использовался группами молодых людей за пределами школы, то лишь иногда. В 1904 г. Шломо Цемах заметил: «Многие в Эрец Исраэль знают иврит, но почти никто не использует его для повседневных нужд, и вопрос состоит в том, как превратить знающих иврит в говорящих на иврите» (Tsemakh 1965:122).

Ключевую роль играла также диаспора. С 1890-х гг. по всему еврейскому миру возникли кружки возрождения иврита. Просвещенные учителя организовали движение за новый тип начальных школ на базе реформированных религиозных хедеров: так называемый хедер метукан, или на ашкеназском иврите, которым они пользовались, хейдер месукн (это каламбур, можно понять и как «опасный хедер»). В этих хедерах осмеливались преподавать ивритскую грамматику наряду с некоторыми светскими предметами, такими, как математика и русский язык, и давали неплохое знание иврита, хотя и не на разговорном уровне. В Варшаве печатались учебники иврита, написанные в Эрец Исраэль. Но внезапно ситуация переменилась. Кишиневский погром 1903 г. и разгром царской полицией еврейской самообороны во время Гомельского погрома привели к возрождению национального самосознания в диаспоре. Поражение русской революции 1905 г. также привело молодежь и интеллектуалов в еврейское движение (хотя большинство рассеялись). Съезд «Социалистической организации Поалей-Цион (Рабочих сионистов) в Америке» в декабре 1905 г. торжественно постановил: «Мы признаем иврит национальным языком еврейского народа»[81] — и это произошло за три года до того, как соответствующее решение было принято той же партией в Эрец Исраэль![82] Была даже попытка открыть в Нью-Йорке ивритский театр.[83] После Первой мировой войны в диаспоре возникли сионистские молодежные движения, а также сеть светских ивритских школ, гимназия и колледжи для подготовки учителей. Все они обеспечивали Эрец Исраэль носителями и учителями иврита. Неверно изолировать, как это часто делают израильские исследователи, историю языка в Эрец Исраэль от происходившего в диаспоре, тогда как именно благодаря диаспоре ишув рос в геометрической прогрессии.

Однако ареной этого возрождения был Эрец Исраэль, и там между 1906 и 1913 г. произошла языковая революция. Вторая алия (1904–1914) тоже начиналась на идише (Бен-Цви[84] и Бен-Гурион издавали на идише партийную газету), но очень быстро, хотя и с огромным усилием, перешла на иврит. Ишув составлял крошечное меньшинство в еврейском мире, зависел от этого мира и был неразрывно связан с ним идеологическими и семейными узами. Привыкание к физическому труду в глухой провинции отсталой и деспотичной Оттоманской империи, в этой пустынной и жаркой стране, среди враждебно настроенных арабов, проходило очень тяжело и требовало решительного разрыва с диаспорой: языковое отделение служило этой цели. Более того, оправдание для поселения европейской молодежи в этом месте зависело от секулярной трансформации исторической мифологии, связывавшей сионизм с этой страной, а это было возможно только на иврите. У евреев не было недавней истории в Палестине, и иврит был первой «археологической находкой», связывавшей иммигрантов с Библией и библейской землей. Действительно, объединение диаспор со всего мира, закрепленное сионистской идеологией, могло привести к успеху только на иврите.

В 1906 г. в Яффо была основана, видимо, первая средняя школа («Гимназия») с семнадцатью учениками. В ней было всего четыре класса начальной школы, и многие родители восприняли ее негативно из-за совместного обучения и светского характера. Через несколько лет эта школа переехала в Тель-Авив, была переименована в «Гимназию Герцлия» и стала действительно средней школой, но все еще встречала сопротивление даже со стороны Ахад ха-Ама за преподавание библейской критики; в 1913 г. в ней было пятьсот учеников. В 1906 г. в Иерусалиме открылись художественная школа Бецалель, а в 1908 г. — Ивритская гимназия. Это были городские средние школы с более высокими образовательными стандартами, чем в начальных школах поселений. Они обслуживали иммигрантов в городах, которые предъявляли более высокие требования к образованию своих детей, и даже привлекали учеников из-за рубежа.

Но и школы в сельскохозяйственных поселениях постепенно начали повышать уровень преподавания всех предметов на иврите. Сначала этому процессу поспособствовал тот факт, что барон Ротшильд в 1899 г. оставил сельскохозяйственные поселения и роль французского языка уменьшилась, но ни один другой язык не смог его заменить. (Какой язык был бы способен на это? Турецкий, язык враждебно настроенных властей, тогда как турецкого населения вокруг не было? Идиш, хотя школ на идише еще не существовало в диаспоре?) Принято считать, что к 1908 г. сельскохозяйственные поселения перешли на ивритское образование, по крайней мере, номинально (большинство исследований говорят об этом как о факте, но нет точных данных, что эта норма распространялась на все дисциплины). В то же время в городах все еще преобладали французские, немецкие и английские школы.[85] В сети школ «Эзра» (возникшей при финансовой поддержке берлинского Hilfsverein der Deutschen Juden) в 1912 г. обучалось три тысячи детей (носителям идиша сравнительно легко выучить немецкий). Но великий языковой мятеж учителей и учеников в 1913 г. заставил «Эзру» перевести преподавание на иврит даже в Хайфском технологическом институте, Технионе.[86] Так на пороге Первой мировой войны иврит стал доминирующим языком в школах «Нового ишува» (сионистской иммиграции), но не в ортодоксальном «Старом ишуве»; в смешанных городах продолжали действовать школы на других языках.