Кристофер Макнамара - Горец (4)

• Название: Горец (4)
• Автор: Кристофер Макнамара
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Ну, а что мы будем делать в Эдинбурге эти два дня?

- Ну, как что... Порасспрашиваем, справки наведем... - Дункан озадаченно сдвинул брови. На сей раз он не был убежден в правильности своего ответа.

- И это правильно. Наведем справки... - Конан вдруг без всякого предупреждения натянул поводья - и конь встал, разворачиваясь боком. Прежде, чем Дункан успел сообразить, в чем дело, Конан уже стоял на земле.

- Держи! - кинул он Дункану повод.

- Ты куда? - ошеломленно спросил тот, взяв лошадь своего Учителя под уздцы.

- Справки наводить... - ответил Конан абсолютно серьезно.

Дорога в этом месте раздваивалась. Вернее, не то чтобы раздваивалась, а... Прямо шел основной тракт, измятый бесчисленным множеством ног и копыт, вспухший от влаги, раскисший. А вправо от него ветвилась маленькая тропка. Настолько маленькая, что трава на ней не была протоптана до грунта.

Лишь вытянулись вдоль земли не по-осеннему зеленые травинки, словно склонились в поклоне - с достоинством, но без страха и раболепия.

А по краям тропки, местами же - и на ней самой - яркими, многоцветными звездами распустились полевые цветы.

Поздние цветы, самые последние в этом году. Пожалуй, даже слишком они поздние! В других местах - давно осыпались лепестки...

Но именно они скрывали тропу от глаз незнающего. А глазам знающего наоборот, показывали путь.

И осторожно ступал Конан, стараясь не мять ни зеленое, ни разноцветное.

Домик этот, издали напоминавший огромный куст, - так плотно, от фундамента до конька крыши, он был увит плющом - принадлежал женщине, знакомой Конану по его прошлой жизни.

Старая Катрин звали ее. Хотя вовсе не была она старой...

Впрочем, теперь, конечно, к ней действительно пришла старость. Настоящая, не обусловленная прозвищем.

А прозвище, кстати, не всегда у нее именно такое было. Помнил Конан время, когда звал ее народ - "Ведьма Катрин".

Это время миновало больше четверти века назад. Во всяком случае - для нее, для Катрин...

Для Конана же - больше четырех веков назад это было!..

Впрочем - как знать...

Домик выглядит так же - но Катрин ли в нем живет? Ведь не все обстоятельства ТОЙ и ЭТОЙ жизни, ТОЙ и ЭТОЙ истории совпадают полностью. Вот и у Дункана не все совпало. Алебарда - не офицерское копье...

Быть может, и здесь случилось что-то в этом роде? Маленькое, незначительное расхождение - и не сойдутся пути Конана и Катрин, не будут они знакомы друг с другом.

Или не будет она жить здесь, в этом доме. А возможно - и вообще жить не будет здесь. Сейчас.

Конан вздрогнул. Как он не подумал - ведь такое может случиться, даже если времена совпадают полностью. Третий десяток лет истекает с момента их расставания!

А мало кто из обитателей Шотландии, да и иных земель, перешагивает в этом веке рубеж пятидесятилетия...

Говорили в старину: Судьба разит людей, как ослепленная лошадь, кого ударит копытами, а кого и пропустит...

25

Но уже знал Конан: едва ли оправдаются его опасения. Здесь Катрин. Жива она. И - та же самая, что была прежде.

Слишком уж свежа была растительность, покрывающая тропу, - свежа, хотя и явно ступали по ней. Кто, кроме Катрин, мог бы ходить так?

И слишком уж умело была пострижена живая изгородь, окружающая дом. Точно так же, как и тропинка: от нежелательного гостя - скроет жилище, желанному - покажет...

И умным взглядом сквозь челку кудлатой шерсти глядел на подходящего человека огромный пес, вынырнувший из-за этой изгороди. Он был спокоен.

Знала собака: приближающийся гость - не из тех, кого нужно облаивать. И уже тем более не из тех, на кого скалить клыки...

Кто, кроме Катрин, смог бы так великолепно обучить овчарку?

А Дункан, застыв в седле, с недоумением смотрел на зеленый дом. С недоумением - потому что сердца его вдруг коснулась теплая волна какой-то странной гармонии, исходившей от этих мест.

Встроенная в живую изгородь калитка дрогнула, и Конан остановился как вкопанный.

Сейчас он узнает все...

И - ничего не узнал.

Женщина, которая стояла в открывшемся проходе, очень походила на Катрин - ту Катрин, которую запомнил Конан. И возраст тот же - лет тридцать-тридцать пять с виду.

Но именно поэтому она не могла быть ею...

Впрочем, быть может, та, что нужна ему, - внутри дома? Не те уже у нее годы теперь, чтобы самой гостей встречать...

- Мир дому сему!

- Мир... - женщина внимательно смотрела на пришельца.

- Ты - дочь хозяйки этой усадьбы, Катрин Мак-Коннехи?

- А ты сын того, кто привел сюда Катрин Мак-Коннехи, Конана Мак-Лауда? - ответила женщина вопросом на вопрос.

Конан вздрогнул от неожиданности. Хотя, с другой стороны - чего уж тут неожиданного? Его-то облик за эти годы не изменился...

Однако...

Показалось или нет, что в голосе женщины проскользнула легкая насмешка? Наверное, показалось...

Должно быть, не насмешка это, а настороженность.

- Да, - ответил Конан, чтобы прекратить этот разговор.

- Значит, и я - да. Как же еще? - сказала женщина. - Войди в дом, гость...

Имени своего она так и не назвала. И Конан не спросил его, да и сам не назвался.

А лохматый бобтейл [бобтейл - древняя порода пастушеских собак, распространенная в Англии и части Шотландии] остался сидеть у калитки снаружи. Даже после того, как хозяйка и ее гость прошли во двор.

Сидел и посматривал на второго пришельца, который остался вблизи основного тракта, держа лошадей в поводу.

Чем-то беспокоил его этот человек... Впрочем, он как будто не собирался приближаться.

Переступив порог, Конан огляделся по сторонам.

Все внутри дома вроде бы оставалось прежним - таким, как видел он его в последний раз... Таким, да не совсем таким.

Так же были развешаны по стенам связки целебных трав. Так же варилось в огромном медном котле, поставленном на очаг, какое-то зелье - видимо, тоже целебное, так как острый и пряный запах расходился от него.

Запах не пищи, а лекарства.

И даже котел был прежним - кованой меди, округло-конический, словно шлем великана, с четырьмя ручками в виде витых колец... Стоп!

Блестел бок котла красноватым блеском - цветом того металла, из которого он и был изготовлен. Лишь легкая паутина недавней гари покрывала его.

Был он тщательно вычищен и отполирован. Возможно, уже не в первый раз...

А Старая Катрин, Катрин-ведьма, Катрин Мак-Коннехи никогда не чистила свой котел, опасаясь, что вместе с сажей уйдет из ее дома счастье. Сама не чистила - и никому другому не позволила бы.

Значит, напрасны его надежды... Нет в живых Катрин.

Но, может быть, дочь расскажет о ее судьбе? Более того - уж не передала ли свое искусство Катрин-ведьма дочери? Так, как Мастер Тартана или Мастер Меча - сыну передает?

Конан перевел взгляд на женщину, молча стоящую рядом. Кажется, действительно в глазах ее читается настороженность... Или все-таки насмешка это?

- Как зовут тебя, почтеннейшая?

- Катрин, - коротко ответила она.

- Как мать... А меня - Конаном называют.

- Как отца... - загадочно произнесла женщина. - И меч у тебя, вижу, отцовский - кривой, с рукоятью из кости... У нас таких не делают...

Конан запнулся на мгновение.

- Не будем о мече моем говорить, Катрин, дочь Катрин. Скажи - давно ли умерла твоя мать?

- Моя мать? Давно. Много лет назад... - женщина замолкла, как бы не договорив чего-то.

Повернувшись к котлу, она не спеша помешала варево длинным черпаком на ручке, вырезанной из оленьего рога. И лишь затем вновь повернулась к Конану.

- Но мою мать совсем по-другому звали, Мак-Лауд...

В правой руке женщина по-прежнему держала черпак. А длинные, до кисти, рукава платья она потянула вверх, когда склонялась над очагом.

Запястья ее теперь были открыты. Кажется, неспроста. Похоже, нарочно показала она руки.

И Конан увидел.

Он увидел на правой руке шрам - маленький, почти сошедший, но неповторимой формы. Будто рваная, неправильных очертаний, четырехлучевая звезда...

И была эта звезда словно выкрашена черным. Не густо - чуть заметно. Как бок котла...

А на левом запястье никакой отметины не было.

Говорили в старину: убери невозможное - и то, что останется, будет истиной. Даже если невероятным кажется оно - оставшееся.

26

- Ну, наконец-то догадался, - только теперь женщина открыто пустила на свое лицо улыбку. - А я уж думала - не узнаешь... Думала - впрямую подсказывать придется.

Нельзя сказать, что Конан был ошеломлен. Но он понимал, что должен быть ошеломлен.

Потому что все увиденное полностью меняло ту картину мира, к которой он уже успел привыкнуть. Полностью!

В не меньшей степени, чем изменилась она после того, как Рамирес, первый Учитель Конана, открыл ему тайну Силы, тайну Бессмертия...

Тайну вечной борьбы Воинов Света и Воинов Тьмы...

И если что сдерживало изумление, - то это привычка. Привычка к упорядоченному знанию, столь характерная для всех смертных.

Выходит, для бессмертных она тоже характерна... Даже для того из них, кто дальше всех продвинулся по Пути...