Александр Дмитриев - Подводники атакуют

• Название: Подводники атакуют
• Автор: Александр Дмитриев
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1985

В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И. И., Щедрина Г. И., а также Васильева Г. К., Грищенко П. К., Кабо И. С., Константинова Ф. В., Матиясевича А. М., Таммана В. Ф.

---

В один из дней ветер достиг ураганной силы. Пришлось отойти от берега. Громадные волны перекатывались через мостик. Верхние вахтенные привязались бросательными концами к тумбе перископа. Ударами волн вдребезги разбиты стекла в ограждении рубки. Смыло за борт ночной прицел. В довершение всего понизилась температура воздуха. Лодка начала обледеневать...

Но вот погода улучшилась. Вчерашние сутки провели у берега в поисках противника. Море стало спокойнее. Однако конвои не идут...

А ранним утром встретились не с тем, кого искали. Нас обнаружили противолодочные корабли... Первая серия бомб взорвалась над нами около шести часов утра, через полчаса после погружения от «полярной иллюминации» — северного сияния. И вот уже 12 часов команда стоит по готовности номер один. Спички Молодцова почти все переложены в левый карман. Это значит, сброшено на нас около 100 бомб.

Отходим на север. Берег уже в 30 милях. Противолодочные корабли не отстают. Трижды пытаюсь подвсплыть и контратаковать сторожевики. Но каждый раз неудачно. Видимость плохая, в перископ противника не обнаруживаю. После всплытий бомбежка усиливается. Очевидно, увеличение скорости хода лодки у поверхности создает большие шумы, что позволяет акустикам врага точнее определять наше место.

В конце концов становится просто обидно: контратаки не получается и уйти не удается...

Чем мы себя демаскируем? Почему сторожевики не теряют с нами контакт? Соляр и воздух высокого давления за борт не выходят. В этом я убедился, осматривая водную поверхность при всплытии под перископ. Гидролокаторов на сторожевиках, видимо, нет. Их работу мы хорошо помним по прошлым походам. Когда они включены, корпус лодки звенит, будто его посыпают горохом.

Что же может шуметь? Управление вертикальным и горизонтальным рулями переведено на ручное. Помпы и другие механизмы не запускаются вовсе. Остаются два источника шума — винты с вращающими их электромоторами и вентиляторы системы регенерации воздуха.

Нужно во что бы то ни стало перехитрить противника, оторваться и уйти от него. Команда утомлена, пора дать ей хоть немного отдохнуть. Трудно простоять 12 часов под разрывами глубинных бомб. А ведь в понятие «стоять по тревоге» входит напряженная боевая работа. Например, торпедисты сегодня трижды готовили к выстрелу все торпедные аппараты, когда мы пытались атаковать сторожевики. А это значит трижды открыть и закрыть тяжелые передние крышки. Рулевые вручную перекладывают рули. После взрыва глубинной бомбы в отсеках положено осмотреть трюмы и заглянуть в каждую выгородку. Все это — нелегкий труд, если учесть, что работать приходится в далеко не свежем воздухе.

Пытаемся обмануть, сбить с толку преследователей. Пока нас выслушивают, электромоторы в лодке работают самым малым ходом. Винты вращаются медленно, почти не издавая шума. Как только сторожевики дают большой ход, моментально резко увеличиваем свою скорость. Временами меняем курсы.

Но все-таки противолодочные корабли не теряют с нами контакта. Что же делать? Путь, очевидно, один — уменьшить шумность. Но как? Совсем остановить главные электромоторы нельзя. Остается...

Смотрю на инженер-механика Шаповалова, он — на меня. Понимаем друг друга без слов.

— Разрешите, товарищ командир?

— Да.

— В носу! В корме!

Дождавшись докладов из отсеков, механик решительно командует:

— Выключить машинки регенерации!

Каждому на лодке известно, что значит прекратить в подводном положении очистку воздуха. Человек непрерывно выдыхает углекислоту. И если окружающий воздух не очищать, то концентрация ее начнет расти. Увеличение углекислоты от нормального ее содержания в воздухе до полпроцента опасности для жизни человека не представляет. Именно на этом пределе обычно и удерживается содержание углекислоты в лодке путем регенерации. Но стоит прекратить очистку воздуха — и количество углекислоты в отсеках увеличивается довольно быстро, примерно на один процент в час, а это уже вредно отражается на организме человека. Сперва появляется одышка, слабое головокружение, шум в висках. По мере роста концентрации углекислоты одышка и головная боль усиливаются, появляется мышечная слабость. При четырех процентах одышка становится мучительной, руки — влажными и холодными, движения крайне затруднены, повышается кровяное давление. Если концентрация углекислоты достигает шести процентов, человек теряет способность управлять своими действиями.

Все это известно каждому подводнику. Но мы надеемся быстро уйти от противника, а тогда можно будет не только запустить регенерацию, но и всплыть, провентилировать лодку.

Действительно, сторожевики начинают нас терять. Бомбы сбрасываются в стороне, шум винтов затихает.

— Начать регенерацию воздуха!

Через некоторое время подвсплываем для осмотра горизонта. Почти совсем темно. В перископ ничего не вижу. И вдруг доклад:

— Правый борт курсовой тридцать пять — шум винтов миноносцев!

— Ныряй!

Посыпались бомбы. Началось все сначала. На этот раз преследуют два миноносца и два сторожевика. Видимо, шла смена только что отставшим трем сторожевикам. Натолкнулись на нас, вероятно, случайно. Может быть, даже обнаружили наш перископ. Во всяком случае, бомбят довольно точно и боеприпасов не жалеют.

До полуночи на нас сброшено 124 бомбы. Под бомбежкой по готовности номер один находимся уже 18 часов. Пробую уклоняться по-всякому. Меняю курсы, глубину погружения, скорость хода. Пока что удалось избежать попадания бомб.

Временами вновь останавливаем регенерацию. Концентрация углекислоты возросла. И все-таки нужно решиться и прекратить очистку воздуха на более длительное время. Другого выхода нет. Иначе не вырваться.

Приказал выключить регенерацию, перейти на работу электромоторами экономического хода с питанием от полубатареи. Ползем со скоростью черепахи. Зато бесшумно.

Противник нас, вероятно, потерял. Но он понимает, что за это время мы не могли уйти далеко из района. Поэтому сбрасывание бомб продолжается. Одна серия глубинок разорвалась очень близко. Но это случайность. Медленно, но верно прорываем кольцо.

Хватит ли только у нас сил и выдержки?

Все тяжелее становится дышать. Мучает одышка. Стучит в висках, свинцом наливается голова. Трудно и совсем не хочется двигаться. Замечаю, что у всех неестественно красные лица. Наступает апатия. Какое-то деревянное равнодушие даже к взрывам бомб. Так действует углекислота.

Решаю пройти по отсекам. Как много, оказывается, нужно сил, чтобы отдраить переборочные двери... За мной идет Ковалев. Он проходит не только как фельдшер, но и как парторг. Некоторым оказывает помощь, других подбадривает, беседует с коммунистами. Не ошиблась парторганизация, избрав Кузьмича своим секретарем. Именно сегодня проявляются лучшие черты его характера: задушевность, умение повлиять на людей личным примером.

Подводники исполняют свой долг. Все — на постах. Но картина в общем тяжелая. Даже на лицах самых жизнерадостных ни одной улыбки. Углекислота... Некоторые пытаются дышать через патроны регенерации. Однако уже не хватает сил втянуть через них воздух. У многих на лбу выступил холодный пот, дрожат руки.

Первым свалился матрос Назаров. Ему стало плохо в трюме при осмотре подшипников на линии вала. То же произошло с Новиковым и Бочановым, когда они осматривали трюмы. Углекислый газ тяжелее воздуха, поэтому концентрация его у днища лодки наибольшая. Приказываю Назарову и всем осматривающим трюмы при работе включаться в маски легководолазных приборов. Такое же приказание получает Круглое, находящийся на своем посту в акустической рубке.

Чувствуется, что фашистские корабли нас потеряли, хотя находятся еще близко. Они беспорядочно рыщут по району. Бомбы сбрасывают неточно. Любой ценой нужно продержаться.

Начать регенерацию просто необходимо, но сейчас этого делать нельзя. Запуск вентиляторов выдаст нас противнику. Дать себя обнаружить — смерти подобно. Запасов электроэнергии остается немного. Длительного преследования нам больше не выдержать. Но положение людей облегчить нужно.

Отдаю приказание высыпать на настил в отсеках известь из патронов регенерации. Это должно несколько снизить содержание углекислоты.

Взорвалась серия глубинных бомб. На этот раз опять близко. Из отсеков поступают какие-то ленивые, бесстрастные доклады о том, что все в порядке.

— Часть людей нуждается в немедленном отдыхе. У многих наступила апатия. Содержание углекислоты выше четырех процентов, — докладывает Ковалев как фельдшер и тут же, переходя с официального на доверительный тон, добавляет как парторг: — Коммунисты держатся, товарищ командир!

Вот к кому надо обратиться за поддержкой и помощью — к коммунистам!