Алексей Нестеренко - Огонь ведут "Катюши"

• Название: Огонь ведут "Катюши"
• Автор: Алексей Нестеренко
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

Автор книги генерал-лейтенант артиллерии Алексей Иванович Нестеренко в годы Великой Отечественной войны приобрел большой опыт боевого применения нового оружия — реактивной артиллерии. Он командовал одним из первых в Советской Армии гвардейским минометным полком, а с мая 1942 года возглавлял оперативные группы гвардейских минометных частей (ГМЧ) Южного, Черноморской группы войск Северо-Кавказского, Брянского и 2-го Прибалтийского фронтов, с августа 1944 года был заместителем командующего артиллерией 2-го Прибалтийского, а затем Ленинградского фронтов по ГМЧ. Реактивные установки, которые народ ласково окрестил «катюшами», с первых дней своего появления на фронте наводили ужас на врага. В книге рассказывается о развитии нового оружия, о героических делах гвардейцев, умело использовавших его как в оборонительных, так и в наступательных боях.

---

Мы беседовали в бараке во время обеда. Вдруг наблюдательные посты передали:

— Воздух!

Я сидел напротив генерала за столом и ждал его команды уходить в укрытие. Гавриленко, как ни в чем не бывало, спокойно ел. Глядя на него, мы с Радченко тоже продолжали обедать... Через несколько секунд раздался душераздирающий свист летящих авиабомб, за которым последовала серия мощных взрывов. Задрожала земля. Ветхий барак зашатался. Со стен и потолка посыпалась штукатурка, а взрывной волной выбило все стекла. Метрах в пятидесяти от барака появились две громадные воронки, обрамленные по краям глыбами мерзлого грунта.

— Узнайте, есть ли пострадавшие, — попросил Гавриленко и невозмутимо добавил: — Без стекол холодновато, надо бы завесить чем-нибудь...

Штукатурку и битые стекла убрали, принесли светильник, окна завесили одеялами, а мы надели шинели... Гавриленко хитро посмотрел на меня:

— Ну что ж, командир, самолеты улетели, продолжим обед.

Вошел адъютант:

— Товарищ генерал, повреждено несколько бараков. Убитых нет, есть раненые.

Выслушав доклад, генерал спросил:

— А щели у вас отрыты?

— Конечно, — ответил я.

— Почему же вы не скомандовали нам уйти в укрытие?

— Товарищ генерал, я не находил возможным это сделать, ждал вашей команды.

— Мне, генералу, не годится бежать в укрытие первым, — ответил он и шутя добавил: — Впредь к вам не приеду — не бережете начальство!

Уезжая от нас, Гавриленко рекомендовал срочно подыскать место и вывести полк из Белого Колодезя.

На другой день было получено боевое распоряжение штаба армии сосредоточить дивизионы полка в лесу, что в восьми километрах северо-восточнее Рубежного.

В тот день поступила телеграмма от полковника Зубанова. В ней мне предписывалось немедленно убыть в Москву. В телеграмме говорилось, что до прибытия майора Воробьева, который должен заменить меня, полком будет командовать Радченко.

Я терялся в догадках о причине вызова. К тому же тяжело было расставаться с боевыми товарищами и родным полком.

Командующий армией генерал К. С. Москаленко по телефону приказал мне прибыть на его командный пункт, который находился недалеко от Белого Колодезя. Как только я появился на пороге, он спросил меня:

— Вы знаете о вызове в Москву?

— Да, знаю, товарищ генерал.

— Ну и прекрасно. В таком случае, сдавайте полк и — с богом. За боевую работу большое вам спасибо...

Но сразу уехать мне не пришлось. Когда я прибыл в полк, чтобы попрощаться, мне передали, что в Рубежном идет бой. Там сражалась 1-я гвардейская дивизия генерала Руссиянова, которую поддерживали дивизионыВальченко и Худяка. Я выехал к месту боев. На северозападной и северной окраинах Рубежного шли уличные схватки. Фашистское командование, стремясь снова овладеть этим важным населенным пунктом, подтянуло свежие резервы. Враг перешел к яростным контратакам из прилегающего леса. Ему удалось захватить западную и северо-западную окраины Рубежного. Непрерывная ружейно-пулеметная стрельба сопровождалась вспышками осветительных ракет. И вдруг наступила кромешная тьма, которую прорезали лишь яркие линии трассирующих пуль.

Расчеты противотанковых орудий, выведенных на прямую наводку, не знали, куда стрелять. Дать залп по окраине села и прилегающему лесу нельзя: вечером там стояли свои. С передовыми батальонами связь была нарушена.

Во время вспышки осветительной ракеты я увидел стоявших посреди улицы генерала Руссиянова и начальника политотдела дивизии батальонного комиссара Филяшкина, которого я знал еще с финской кампании.

— Товарищ генерал! Что же вы не в укрытии? — закричал я.

— Пока не выбьем врага из Рубежного, никуда не уйду, — твердо заявил Руссиянов, вглядываясь в темноту. — Дивизия Руссиянова не отступает!

— Уговорите его зайти хотя бы за угол, — тихо сказал мне Филяшкин.

Наконец нам удалось убедить генерала уйти за ближайший дом. К счастью, здесь оказался каменный полуподвал, из которого можно было вести наблюдение не хуже, чем с улицы.

Генерал Руссиянов объявил, что в этом доме будут его наблюдательный и командный пункты, штаб, и приказал срочно организовать связь с передовыми батальонами.

— Вы знаете генерала Родимцева? — спросил меня Руссиянов.

— Знаю. Мы учились с ним на одном курсе в академии, — ответил я.

— Его дивизия идет к нам на. помощь. Прошу встретить ее и попросить Родимцева ускорить выдвижение. Тяжело придется ему и нам, если запоздает.

Мы с адъютантом выскочили из подвала и побежаливниз по улице к своей машине. Колонну дивизии встретили примерно в пяти километрах от Рубежного. В голове ее ехала на лошадях группа офицеров. Среди них был и Родимцев.

— Товарищ генерал, вам необходимо ускорить выдвижение полков, развернуть их с ходу и нанести удар во фланг атакующему врагу. Это просьба генерала Руссияпова.

При свете фар нашей машины Родимцев посмотрел на карту и отдал приказ ускорить движение, а мне показал рубеж развертывания головного полка и направление его атаки. Я вернулся в Рубежное, доложил Руссиянову, что дивизия Родимцева на подходе.

— Подполковник, твои «катюши» сейчас нам могут оказать помощь, — повеселел Руссиянов.

— Два дивизиона в готовности на огневых позициях, — ответил я, — но нам надо точно знать, где наша пехота, чтобы не накрыть своих.

— Понятно, — пробасил генерал.

И вот по мере уточнения позиций пехоты стали включаться в действие наши батареи. Минут через сорок мы дали залп батарей М-8 по роще, откуда контратаковали фашисты, затем по подступам к западной окраине Рубежного. Снарядов у нас, как всегда, не хватало, и мы были вынуждены вести огонь весьма экономно.

Дивизия А. И. Родимцева подоспела вовремя, и к рассвету положение было восстановлено, фронт стабилизировался. Простившись с Руссияновым и Филятшкиным, я выехал на выжидательные позиции дивизионов.

Там я простился с гвардейцами, горячо поблагодарил их за отличную боевую работу и пожелал успеха в предстоящих боях. Затем на полуторке отправился в Белый Колодезь, в штаб полка, а оттуда поездом в Воронеж, в штаб оперативной группы гвардейских минометных частей Юго-Западного фронта. В штабе первым меня встретил майор Макеев.

— Зайдите-ка в секретную часть, — сказал он. — Сегодня получен приказ, вас касающийся.

Приказом Народного комиссара обороны от 25 марта 1942 года мне было присвоено воинское звание «гвардии полковник».

Через час, попрощавшись с полковником Зубановым, я отбыл в Москву.

Глава восьмая. В Инспекции

Прибыв в Москву, я остановился в гостинице ЦДКА. Стоял март 1942 года. Столица жила напряженной жизнью военного времени. Четко работали заводы и фабрики. С раннего утра до позднего вечера по улицам двигались машины — грузовые, черные и камуфлированные эмки, а иногда и колонны автомобилей. С наступлением темноты в небо поднимались аэростаты, а весь город погружался во тьму. Строжайше соблюдалась светомаскировка.

Штаб гвардейских минометных частей Ставки Верховного Главнокомандования размещался во 2-м доме Народного комиссариата обороны на Красной площади. Туда я прибыл часов в одиннадцать дня. Адъютант доложил обо мне командующему гвардейскими минометными частями Ставки Верховного Главнокомандования заместителю Наркома обороны генерал-лейтенанту В. В. Аборенкову. Я был приглашен в просторный кабинет командующего. Там кроме Аборенкова, подвижного, высокого, русоволосого генерала с быстрым проницательным взглядом, находились члены Военного совета генерал-лейтенант П. А. Дегтярев, генерал-майор Л. М. Гайдуков и секретарь Московского городского комитета партии Н. П. Фирюбин. Аборенков познакомил нас.

— Мы решили назначить вас начальником инспекторского отделения, — сказал Аборенков. — Боевой опыт вы получили достаточный. Самое время его передавать вновь формируемым полкам и частям на других фронтах. Так что не беспокойтесь, в Москве не засидитесь...

— Постараюсь оправдать ваше доверие, — ответил я.

Затем Аборенков пригласил всех выпить чаю с сухарями.Во время чаепития в маленькой комнате, смежной с кабинетом, командующий расспрашивал меня об обстановке на Юго-Западном фронте, о состоянии полка, о трудностях, с которыми нам приходилось встречаться.

Я доложил о последнем бое дивизии Руссиянова за Рубежное и, пользуясь случаем, высказал соображение, что штаты полка надо менять.

— Дивизионы все время действуют отдельно, а органов снабжения не имеют, — сказал я. — Их надо перевести на штаты отдельных дивизионов, иначе слишком трудно службам полка обеспечивать их всеми видами довольствия.

— Об этом мы думали, — живо перебил меня Аборенков. — Готовим Генеральному штабу расчеты и обоснованные предложения.