Сергей Шингарев - "Чатос" идут в атаку

• Название: "Чатос" идут в атаку
• Автор: Сергей Шингарев
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Книга рассказывает о выполнении интернационального долга советскими летчиками-добровольцами, сражавшимися с фашистами в небе Испании в 1936–1939 годах, о боевой дружбе наших летчиков с авиаторами Испанской Республики и добровольцами других стран. Настоящее издание приурочено к 50-летию со дня начала национально-революционной войны в Испании.

---

— Ун моменте! Подождите! — крикнула она. Однако стук продолжался. В сердцах бросив на рычаг трубку, Аделина откинула крючок. Из темноты, сжимая обеими руками голову, шагнул одетый во все кожаное широкоплечий летчик и опустился на стул. Второй — высокий, худощавый, рыжеватый — остановился у двери. Изумленная Аделина молча смотрела на ночных пришельцев. Молчание нарушил тот, который стоял у порога.

— Сеньорита! Нет ли у вас бинтика или, на худой конец, полотенца? Камарада нечаянно опрокинулся буквально рядом с вашей избушкой. Думаю, что ему повезло, — многозначительно заключил он.

Смерив Антонова возмущенным взглядом, Аделина сердито отрезала:

— Место, где опрокидываться, вы могли бы выбрать и в другой стороне.

«Да она, кажется, нас за пьяных принимает», — догадался Антонов.

— Сеньорита, ведь его самолет опрокинулся! Давайте бинт или какую-нибудь тряпку — не видите, что человеку худо?!

Тут только Аделина заметила проступившую между пальцами Анатолия кровь. Она проворно открыла висевшую над столом аптечку. Обработала йодом рану, обрезала ножницами содранную кожу на лбу и, крепко перебинтовав голову, участливо спросила:

— Болит?

— Гудит, — поморщился Серов. Едва летчики вышли из здания метеостанции, на низ налетели Кутюрье и комендант аэродрома.

— Наконец нашелся! Мы весь аэродром обегал! У истребителя валяется парашют, а тебя нет.

— Виктор сел?

— Не знаю. Я тебя искал. Видел, как Новак кому-то светил. Наверное, ему. С запада к Алькале подходил еще один самолет. На посадочной полосе расплылись световые дорожки — это вспыхнули автомобильные фары. Истребитель прошел над центром летного поля и приглушил мотор. И вдруг яркие трассы пулеметных очередей разорвали воздух.

— В кого он стреляет?

Не видимый в темноте «чато» еще раз пронесся над Алькалой, ведя огонь из пулеметов.

— Уж не «мигалыциков» ли он гоняет? — догадался Антонов. — На нашем аэродроме бывали такие фокусы.

Действительно, летчики знали случаи, когда агенты франкистов световыми сигналами наводили самолеты противника на республиканские аэродромы.

— Ну и ночка! Что он творит? Разобьется ведь! Пулеметные трассы стеганули по посадкам пробковых дубов на восточной границе аэродрома.

Наконец летчик подвел «чато» к земле и посадил его.

Серов, Кутюрье и Антонов подбежали к заруливавшему самолету. На стоянке встретили Кузнецова. Из кабины вылез возбужденный Рыбкин.

— Что там у тебя стряслось?

— Ходил на трех тысячах. В воздухе и на земле спокойно, — взволнованно начал Леонид. — Противника не обнаружил. Время истекло. Подхожу к Алькале, гляжу: световая дорожка в центре, а по границам аэродрома огни то вспыхнут, то погаснут. Ясное дело, аэродром обозначают! Такая злость взяла, ну, думаю, сейчас я нам поморгаю…

— Вот сволочи! Своими руками задушил бы. Они ведь фашистов ждали, а тут наш оказался, — возмутился Кузнецов. И добавил, обращаясь к Рыбкину: — Молодец, Леонид. Только впредь не рискуй. Низко ты спускался, когда стрелял по «мигалыцикам», ведь горы кругом.

— Да я их, гадов, колесами подавил бы! Не поймали ни одного?

— Комендант помчался местность прочесывать. Да ищи теперь ветра в поле. Разбежались, поди, после твоего «горячего душа»…

На посадку уже заходили Михаил Якушин и Владимир Сорокин.

— Кто стрелял? И почему не включили прожектор? — забросал встречавших вопросами Якушин.

— Тут, брат, не только стреляли, тут и бомбы сыпались, — ответил за всех Серов…

На следующую ночь повторилось почти то же. Через десять минут после взлета Серова и Якушина к Алькале, не таясь, с включенными бортовыми огнями, подошелсамолет. Все думали, что это заходит на посадку свой транспортник. Но находившийся в готовности номер один Леонид Рыбкин на всякий случай скомандовал механику:

— К запуску!

И не ошибся. На аэродром посыпались бомбы. Механики и оружейники бросились в укрытие. Механик Рыбкина Балерис выполнил команду своего командира, но после запуска двигателя он в спешке забыл убрать из-под колес самолета тормозные колодки.

Ничего не подозревавший Рыбкин дал газ. Но «чато» остался на месте. А «юнкерс» продолжал ходить на аэродромом, швыряя бомбы. Леонид догадался, что мешает ему уйти в воздух. Он вылез из кабины и, рискув быть убитым осколками или тронувшимся с места истребителем, ударом ноги выбил колодки из-под колес. Через несколько секунд «чато» пошел на взлет.

О своей оплошности Балерис вспомнил, когда спрыгнул в укрытие, к которому его подвез автостартер. На раздумывая, механик бросился к стоянке. Он почти добежал до самолета, когда «чато» сорвался с места и пошел на взлет. Струёй от винта Валериев сбило с ног. Лежа на земле, он видел мелькавший в отсветах разрывов И-15 и повторял в отчаянии:

— О камарада Бланке! О камарада Бланке! Целый час в непроглядной тьме носился Рыбкин между Алькалой и Мадридом, надеясь встретить противника, но «юнкерсы» больше не появлялись. Наконец летчик повел истребитель на посадку.

Увидев Рыбкина целым и невредимым, Балерис тут, же около самолета исполнил какой-то дикий, неописуемый танец. Глядя на него, Леонид невольно рассмеялся. Несмотря на пережитое, он не сердился на механика за оплошность. И когда между летчиками разгорелся спор, кто виноват в происшедшем, Рыбкин сердито отрезал:

— Сами мы виноваты в первую очередь. Ведь у нас, а не у испанцев-механиков опыт ночных полетов. Вспом-ните, как мы летали дома. Там были отработаны сигналы между летчиком и техником, выпускавшим самолет. А здесь? Кричим на тридцати языках… В такой суматохе не только про колодки забыть можно, а и голову вместо них под колеса положить немудрено. Нужно разработать четкие команды и сигналы. Так-то, ребята. Век живи, век учись. Преподал нам урок «юнкерс».

В эту неделю для пятерки летчиков-ночников грань между днем и ночью незаметно стерлась. Ежедневно с наступлением сумерек после короткого отдыха (они участвовали и в дневных воздушных боях) «чатос» перелетели с Сото на Алькалу. Найти фашистский бомбардировщик в кромешной темноте было нелегко. Однако первые неудачи никого не обескуражили. Летчики очень уставали, но замены не просили…

Фашисты, видимо предупрежденные своей агентурой в базировании на Алькале республиканских ночных истребителей, неоднократно пытались бомбить аэродром. В один из таких налетов был ранен командир истребительной авиагруппы Птухин. К счастью, ранение оказалось нетяжелым, и Евгений Саввич продолжал руководить боевыми вылетами. Но командование категорически запретило ему летать.

В ночь на 18 июля Михаил Якушин патрулировал над линией фронта. Он уже заканчивал патрульный полет, когда увидел на земле разрывы авиабомб. Фашист рядом! Напрягая зрение, Якушин всматривался в темноту. Внизу разорвалась еще одна серия бомб. И тут цыше и впереди себя Михаил заметил расплывчатый гилуэт. Сомнений не было — параллельно линии фронта летел трехмоторный «юнкерс»…

После стольких горьких неудач эта встреча показалась Михаилу неправдоподобным счастьем. И хотя ему было пора возвращаться на Алькалу, он, забыв обо всем, пошел на сближение с «юнкерсом».

«Чато» медленно настигал фашистскую машину. Михаил, нервы которого были натянуты до предела, с трудом сдерживал себя. «Быстрее, быстрее, быстрее!» — мысленно торопил он свой истребитель. И вот «юнкерс» уже совсем близко. Пальцы с силой вдавили гашетки. Пулеметные очереди впились в фюзеляж бомбовоза. Якушин ожидал, что «юнкерс» тут же окутается пламенем и повалится вниз, но бомбовоз продолжал лететь. Летчик еще раз нажал гашетки. «Юнкерс» спокойно шел прежним курсом. Вторая и третья атаки тоже оказались безрезультатными. Пулеметные очереди гасли в фюзеляже и крыльях трехмоторной машины. «Юнкерс» не загорался!

Так они и летели в ночном небе — крошечный «чато» и грузный, тяжелый бомбовоз, связанные огненными лентами.

Еще атака. Задрав нос почти вертикально вверх, «чато», теряя скорость, медленно оседал на хвост. Уже не надеясь на успех, Михаил продолжал стрелять. Но тут истребитель, окончательно потеряв скорость, свалился в штопор. Пока Якушин выводил машину в горизонтальный полет, «юнкерс» ушел, растворился в темноте.

Обескураженный, удрученный случившимся, Михаил направил истребитель к аэродрому. Вскоре показались посадочные огни Алькалы…

Выйдя из кабины, Михаил почувствовал, что его бьет озноб. Пока он снимал парашют и с жадностью пил обжигающий кофе, все молчали.

— Упустил «юнкерса», ребята, — тихо сказал Якушин. — Летит, подлец, будто не в него стреляешь.

— Куда же ты стрелял? — спросил Сорокин.

— Разве в этой темени разберешь — куда? Видел, как трассы в крылья и в фюзеляж входили.

— Баки у него протестированные, сразу не загорятся, — заметил Рыбкин.