Терри Гудкайнд - Машина Пророчеств

• Название: Машина Пророчеств
• Автор: Терри Гудкайнд
• Жанр: Фэнтези

Несчастный случай приводит к обнаружению загадочного устройства, которое на протяжении многих веков было спрятано глубоко под землёй. Устройство приходит в действие и порождает ряд поистине тревожных пророчеств. Эти пророчества оказываются невероятно точными, и от того ещё более зловещими. В то время, как Зедд пытается выяснить, как уничтожить губительное устройство, оно порождает катастрофическое пророчество, которое затрагивает Ричарда и Кэлен, предсказывая неотвратимое событие, которому никто не сможет помешать. В то время, как катастрофа неминуемо приближается, устройство раскрывает, что в его силах отменить пророчество… в обмен на неосуществимую услугу.

---

В этот раз все началось мягко, валы и шестерни начали движение медленно, набирая обороты. В прошлый раз все происходило внезапно, движение начиналось молниеносно, и на полной скорости.

Сейчас все было по-другому. Тихое начало, из которого мог вырасти возможный механический кошмар.

Ричард наклонился, глядя в щель окошка. Он увидел, как внутри свет постепенно усилился, пока шестерни набирали скорость во время пробуждения машины. Тот же самый символ отобразился на потолке, как и в прошлый раз, хотя сейчас, вместо того, чтобы сразу вспыхнуть на полную мощь, он набирал яркость постепенно.

Довольно скоро, однако, внутренности машины вышли на полную мощь. Пол вокруг сотрясался. Свет, вырывающийся из ее глубин, становился ярче. Символ на потолке, вращающийся вокруг его головы, засиял.

Задвижка на вращающемся колесе щелкнула под стопкой полос на другой стороне машины, и вытолкнула из нее снизу наполовину одну чистую полосу. Затем зажимы совсем вытащили ее из стопки.

Когда полосу втянуло во внутренности машины, свит снизу снова усилился, собираясь в луч, который выжигал линии и символы на нижней стороне полосы. Когда луч работал на ней, на верхней стороне были заметны светящиеся пятна раскаленного металла.

Пройдя через луч, полоса, как и все предыдущие, прошла длинный путь через машину и, наконец, упала в выемку рядом с окошком.

Ричард лизнул пальцы, и подхватил полосу из выемки, в которой она лежала. Он бросил ее на верхнюю поверхность машины, чтобы та остыла.

Он удивленно моргнул, поняв, что полоса совершенно не была горячей. Он дотянулся до нее и дотронулся, пробуя - на ощупь она была прохладной.

Нахмурившись, он поднес ее поближе. Как и раньше, на металле были выжжены символы, однако теперь по какой-то причине процесс не оставил полосу раскаленной. Он не мог представить, почему.

Ричард перевернул полоску так, чтобы он смог ее прочитать. Он склонился ближе к свету сферы близости и расшифровал уникальный набор элементов, собранных в один символ, создающий фразу на языке творения.

Мне надоело спать.

Ричард застыл, уставясь на пластинку. Он подумал, что, должно быть, прочитал ее неправильно. Он повертел полоску, глядя на каждый элемент в круге, переводя снова, чтобы удостовериться в своей правоте, и за тем произнес фразу вслух.

— Мне надоело спать.

Он попятился от машины.

Раньше она всегда выдавала предупреждения, предзнаменования, пророчества своего рода. Это же не имело смысла, и не звучало как пророчество.

Это звучало, как будто машина... сказала что-то о себе.

Пока он стоял и смотрел, Регула моментально остановилась, расцепив валы и затормозив шестерни; затем они замкнулись и начали вновь ускоряться. Машина вытащила другую полосу из стопки с той стороны и протащила ее через свое нутро, через луч света, запечатлевая новое послание на второй полосе.

Когда та упала в приемник, Ричард долго стоял и смотрел на нее, перед тем как взять в руки. Вторая полоса была такой же холодной на ощупь, как и первая. Он поместил ее под свет, разбирая уникальную организацию элементов, составляющих два символа, выжженных в металле.

Едва ли способный поверить своим глазам, он прочитал написанное вслух.

— Почему мне надоело спать?

Казалось, машина задает ему вопрос. Если это было так, он понятия не имел, как на него ответить.

Ричард вспомнил, что уже слышал раньше то, что сейчас было написано на языке Творения на обеих полосах. Это был мальчик с рынка, Генрик, он говорил: "Мне надоело спать". Ричард и Кэлен не смогли тогда понять, почему он говорил это. Они думали, что он болен и бредит. Затем он спросил: "Почему мне надоело спать?".

Теперь машина спрашивала то же самое.

Мальчик не бредил.

Это машина говорила через него.

Мальчик спросил еще, такое же ли голубое сейчас небо. И спросил, почему его оставили одного. Только он сказал "меня" - почему они оставили "меня" одного в этом холодном и темном месте. Она говорила, что ей одиноко, очень одиноко.

Машина спрашивала, почему ее погребли заживо.

Она также сказала: "Он найдет меня, я знаю, он найдет".

Ричард задавался вопросом, было ли это пророчество... предзнаменование.

Или же машине было страшно?

Глава 49

Генрик поднял голову от бурлящей воды ручья, чтобы обернуться и всмотреться в глубокие тени меж деревьев. Он слышал, как псы догоняют его. Они продирались сквозь подлесок, рыча и лая, догоняя его.

Тыльной стороной кулака Генрик вытер слезы ужаса со щек. Собаки собирались поймать его, он знал, что они собирались. Они не остановятся, пока не найдут его. С того самого дня в Народном Дворце, когда они показались за Палаткой, вынюхивая и рыча, с тех пор они следуют за ним.

Его единственным шансом спастись был бег.

Он поставил ногу в стремя и просунул запястье в переднюю луку седла, чтобы втянуть себя обратно на спину лошади. Он обмотал поводья вокруг запястий, стиснул их в кулаках большими пальцами, и затем стукнул каблуками в бока лошади, посылая ее в легкий галоп.

Он надеялся выгадать момент, чтобы съесть что-нибудь большее, чем печенье и один кусок сушеного мяса. Он умирал от голода. Жажда мучила его тоже, однако только что он успел сделать несколько глотков воды из ручья, лежа на животе, перед тем, как вскочить и побежать обратно к своей лошади.

Ему отчаянно хотелось есть и пить.

Но времени не было. Псы были слишком близко.

Он должен был продолжать бежать, перед ними. Если они доберутся то него, то разорвут на куски.

Сначала он не знал, куда ему деваться. Его инстинкт заставил его убежать из палатки матери и повел его вперед. Он знал, что мать хотела его защитить, но она не смогла бы. Ее бы разорвали на части и потом занялись бы им.

Так что у него не было выбора, как бежать со всех ног, пока, истощенный, он не наткнулся на лошадей. Там была небольшая коновязь рядом с другими. Он не видел никого вокруг. Ему надо было убираться отсюда, поэтому он украл седло и взял двух лошадей. Ему достаточно сильно повезло найти немного походной еды в седельных сумках, не то он сейчас он бы уже умер от голода.

Ему даже в голову не приходило то, что нехорошо брать лошадей; его жизнь была в опасности, он просто бежал. Кто мог бы упрекнуть его? Кто-нибудь ждал, что он предпочтет быть разорванным на куски и съеденным заживо, а не украдет двух лошадей, чтобы сбежать? Какой выбор у него был?

Когда стало слишком темно, чтобы видеть что-либо, ему пришлось остановиться на ночлег. Несколько раз он забирался в заброшенные строения, где он мог спрятаться на ночь в безопасности от псов. Затем, утром, ему приходилось убегать перед тем, как собаки узнавали, что он на ногах. Несколько раз он спал на дереве, чтобы быть вне их досягаемости. Псы обычно уставали лаять где-то во тьме внизу и убирались на ночь. Он думал, что, может быть, они сами уходили спать, или охотиться за едой.

В другие разы, когда безопасных мест не было, ему удавалось развести костер. Он прижимался вплотную к нему, готовый схватить горящую ветку и отмахиваться ей от собак, если они подойдут ближе. Однако они не подходили. Они не любили огонь и всегда смотрели издалека. Их головы были наклонены, их глаза светились во тьме, когда они сновали туда-сюда в ожидании утра.

Иногда, когда он просыпался, их не было, и он смел понадеяться, что они наконец устали от этой гонки. Но никогда не проходило много времени до того, как он слышал их лай издалека, ощущал их преследование, и погоня продолжалась.

Он так гнал лошадей, отрываясь от собак, что та, на которой он скакал, пала. Он запряг вторую и оставил первую за собой, надеясь, что собаки удовлетворятся лошадью и оставят его в покое.

Псы, однако, не тронули лошадь. Вместо этого они продолжали идти за ним. Они следовали за ним через горы, через леса, все дальше и дальше, в глубину темных, неосвоенных земель огромных деревьев.

Теперь он начал узнавать мрачный лес, через который проезжал. Он вырос несколькими днями пути севернее, в маленькой деревне у холмов возле притока Каро-Канна.

Он был в этом месте, на этой тропе, раньше, вместе с матерью. Он вспомнил вековые сосны, облеплявшие каменистый слон, как они смыкались над головой, скрывая почти полностью затянутое облаками небо, заливая темнотой и мраком кусты ежевики.

Лошадь поскользнулась, пытаясь найди дорогу на слишком крутом спуске со склона. Лес был слишком густой и вокруг было слишком темно, чтобы разглядеть что там впереди. По этой же причине он не мог видеть далеко по сторонам.

Но ему и не надо было видеть. Он знал, что впереди.

После долгого спуска по теряющейся, петляющей тропе, земля выровнялась, в темном месте, где деревья росли близко друг от друга, а подлесок был очень густым. Через деревья прорывались только редкие отблески света. Заросли кустов и молодые деревца делали практически невозможным выбор дороги, кроме как менее густого места, служащего тропой.