Антон Горский - Москва и Орда

• Название: Москва и Орда
• Автор: Антон Горский
• Издательство: Наука
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2003
• ISBN: 5-02-009838-8

Монография посвящена отношениям Московского княжества и Золотой Орды с конца XIII до начала XVI в. В ней, в отличие от предшествующей историографии, уделявшей серьёзное внимание лишь двум ключевым эпизодам — Куликовской битве и освобождению от власти Орды, — последовательно рассматривается развитие московско-ордынских отношений на протяжении двух с половиной столетий. В результате выясняется, что устоявшиеся (хотя и противоречащие друг другу) постулаты — «поддержка Ордой Москвы» и «борьба с ордынским игом» — мало соответствуют исторической реальности. По-новому решаются такие вопросы, как отношение к Орде первых московских князей — Даниила Александровича и Юрия Даниловича, последствия конфликта Дмитрия Донского с Тохтамышем 1382 г., датировка и обстоятельства освобождения Москвы от ордынской зависимости.

Для историков и широкого круга читателей, интересующихся историей Отечества.

---

Как сказано выше, противоречий в описании московско-ордынских контактов между посланием Едигея и повестью Рогожского летописца

— Симеоновской летописи нет. Нет, следовательно, и оснований подвергать сомнению указание письма, что за весь период правления Едигея Василий не платил выход. В то же время из послания следует, что великий князь не выполнял своих конкретных обязательств по этому поводу. Очевидно, в результате переговоров 1403 и 1405 гг., Василий согласился возобновить уплату выхода, но не делал этого, отговариваясь неплатежеспособностью.

Что касается людей, которые, согласно Рогожскому летописцу и Симеоновской летописи, выступали против союзнических отношений с татарами, то нет оснований рассматривать их как сторонников вражды и борьбы с Ордой. Отношения с последней "по старине" — это признание подчинения царю и регулярная выплата выхода. Василий же и его окружение ("юные") вели себя с Ордой, возглавляемой Едигеем, по-иному — дань не выплачивалась, но поддерживался военный союз против Литвы. Это было новым явлением — ранее совместные военные действия с татарами происходили либо "по цареву повелению", либо отряды ордынцев привлекались для борьбы с русскими князьями (т. е. одни вассалы хана использовали их в конфликтах с другими). Сторонники же "старины", очевидно, стояли за выплату дани, но против появления в пределах Северо-Восточной Руси татарских войск даже в качестве союзников, т. е. за поддерживание ситуации, которая имела место при Иване Калите, его сыновьях и Дмитрии Донском до конфликта с Мамаем и после похода Тохтамыша 1382 г.

Таким образом, и послание Едигея, и повесть Рогожского летописца — Симеоновской летописи рисуют одну и ту же картину московско-ордынских отношений в 1396–1408 гг., только с разных точек зрения. В 1396–1403 гг. Василий Дмитриевич вообще на поддерживал контактов с Ордой и даже решился на два похода вглубь ордынских владений. После 1403 г., когда стало ясно, что Орда не "отдалилась", а претендует на ту же роль, что и прежде, политика великого князя сводилась к тому, чтобы уклоняться от уплаты выхода (формально признавая верховенство ханов), но поддерживать с Ордой союзнические отношения на антилитовской почве. Фактически это означало пассивное непризнание зависимости в условиях, когда реальная власть в Орде вновь, как и во времена Мамая, принадлежала узурпатору. Явным игнорированием сюзеренитета возглавляемой им Орды было принятие в Москве детей врага Едигея — Тохтамыша. Упоминание в послании Едигея о "поднимании на смех" ордынских послов и торговцев, возможно, является свидетельством конкретных проявлений политической линии Василия Дмитриевича, выразившихся в недоброжелательных действиях в отношении ордынцев со стороны великокняжеских людей, а может быть, и более широких слоев населения. Непризнание власти Орды выражалось также в помещении в первом десятилетии XV в. на оборотной стороне монет московской чеканки, где ранее упоминался Тохтамыш, надписи "князь великий Василий всея Руси" (при том, что на лицевой стороне помещалась надпись "князь великий Василий Дмитриевич"). Все эти действия в конце концов спровоцировали попытку Едигея восстановить власть Орды вооруженным путем.

Каковы были политические последствия похода Едигея? В историографии можно встретить утверждения, что зависимость от Орды после этого усилилась, Москве пришлось возобновить выплату дани. Иногда поездка Василия Дмитриевича в Орду в 1412 г. трактуется как следствие похода Едигея130. Эти суждения представляются, однако, беспочвенными.

Поход Едигея не завершился каким-либо соглашением с Василием: Едигей был вынужден уйти от Москвы из-за обострения ситуации в Орде. Трехтысячная сумма "окупа", которую он взял с москвичей, в два с лишним раза меньше ежегодной дани с великого княжения, установившейся после присоединения Нижнего Новгород, Мурома и Тарусы — 7 тысяч рублей (а задолжал Василий, напомним, за 13 лет, т. е. 91 тысячу рублей). В 1412 г. Василий отправился в Орду не к Едигею, а к сыну Тохтамыша Джелал-ад-дину (Зеледи-салтан русских источников), который с помощью Витовта в начале 1412 г. разбил хана Тимура (поставленного в 1411 г. на престол Едигеем, но вскоре изгнавшего своего покровителя) и воцарился в Орде. Визит Василия, таким образом, был связан с возвращением на ордынский престол законного правителя и с прекращением власти временщика, т. е. с восстановлением "нормальной ситуации в царстве". Никаких оснований предполагать восстановление выплаты дани в Орду ранее прихода к власти Джелал-ад-дина нет. Отношения с Едигеем до его свержения оставались враждебными. Одним из результатов похода 1408 г. была выдача ярлыка на Нижний Новгород князю Даниилу Борисовичу (сыну Бориса Константиновича). Даниил реально вокняжился в Нижнем ив 1410 г. с "царевичем" Талычем совершил оттуда набег на Владимир. В январе

1411 г. московские войска во главе с братом великого князя Петром Дмитриевичем потерпели поражение от Даниила с братьями и поддерживавших его ордынских войск при Лыскове. Налицо аналогия событий 1408–1412 и 1380–1381 гг., с той разницей, что после воцарения Тохтамыша Дмитрий Донской, имея за плечами Куликовскую победу над временщиком Мамаем, не поехал в Орду и не пошел на возобновление выплаты ей дани, а Василий после воцарения Тох-тамышевича сделал это. Вело его, впрочем, не только сознание законности власти Джелал-ад-дина, но и прагматические соображения: необходимо было добиваться возвращения Нижнего Новгорода. Василий был несомненно хорошо лично знаком с сыновьями Тохтамыша, так как в юности около трех лет прожил в Орде.

Однако нижегородские князья приехали к Джелал-ад-дину раньше Василия и вернулись от него "с пожалованием". Когда же в Орде появился московский князь, на престол уже взошел другой Тохтамышевич — Керим-Берди убивший брата131.

Удовлетворил ли он просьбу Василия? Если бы это было так, следовало ожидать восстановления московской власти в Нижнем Новгороде вскоре после визита великого князя в Орду. Но оно произошло только два с лишним года спустя, зимой 1414–1415 гг., когда Юрий Дмитриевич подступил к Нижнему с крупным войском, и нижегородские князья (Даниил и Иван Борисовичи, Иван Васильевич — сын Васи-лия-Кирдяпы Дмитриевича и Василий — сын Семена Дмитриевича) бежали за Суру. По-видимому, в 1412 г. Василий не добился пересмотра решения о судьбе Нижегородского княжества (Керим-Берди лишь подтвердил принадлежность московскому князю великого княжения владимирского) и вынужден был подчиниться воле законного "царя". Но в 1414 г. к власти в Орде вернулся Едигей, посадивший на престол своего ставленника Чокре (Чекри)132. Пожалование Джелал-ад-дина после этого утратило, с московской точки зрения, силу: власть узурпатора здесь по-прежнему не признавали и посчитали возможным провести военную акцию против нижегородских князей. В отличие от аналогичного предприятия 1411 г., завершившегося поражением под Лысковым, она имела успех.

В 1416–1417 гг. нижегородские князья приехали в Москву (надо полагать, из Орды), но через год Даниил и Иван Борисовичи бежали вновь. Василий Дмитриевич хотел посадить в Нижнем своего сына Ивана, но тот в 1417 г. умер. Тогда великий князь решил передать нижегородское княжение сыну Ивана Борисовича Александру, ставшему его зятем. Но не позже начала 1423 г… Нижний Новгород вновь непосредственно отошел в состав московских владений, так как в таком качестве он упоминается в духовной грамоте Василия Дмитриевича, датируемой этим временем.

После 1411 г. Едигей дважды возвращал себе доминирующее положение в Орде: в 1414–1416 (когда на царстве был Чокре) и 14171419 гг. (царствование Дервиша; на промежуток между этими ханами пришлось кратковременное правление Витовтова ставленника, сына Тохтамыша Джаббар-Берди). О каких-либо контактах с Москвой в этот период данных нет; военная активность Едигея была направлена на Великое княжество Литовское, так как Витовт поддерживал притязания на власть в Орде его противников. Очевидно, по этой причине нижегородские князья не получили на сей раз помощи от Едигея против Москвы. В конце концов в сражении с одним из ставленников Витовта, еще одним Тохтамышевичем Кадыр-Берди в 1419 г. временщик был убит, но пал и его противник, и ханом стал Улуг-Мухаммед, также ставленник великого князя литовского. У него сразу же появилось несколько соперников и закрепиться на ордынском престоле Улуг-Мухаммед смог только во второй половине 20-х гг. Как раз на время этой очередной "замятии" в Орде пришлась кончина Василия Дмитриевича (27 февраля 1425 г.) и вокняжение его десятилетнего сына Василия.

Источники не сообщают о ханской санкции на вокняжение Василия Васильевича. Известие о том, что в 1425 г. Василий и претендовавший на великое княжение его дядя Юрий Дмитриевич решили вынести свой спор на суд "царя" ("и доконча мир на том, что князю Юрию не искатв княженья великого собою, но царем, которого царь пожалует, то будет великий князь"133), указывает как будто бы на то, что такой санкции не было. Но когда в 1432 г. Василий и Юрий наконец оказались при дворе Улуг-Мухаммеда, боярин И.Д. Всеволожский (сторонник Василия) обосновывал преимущества юного князя тем, что "князь Юрии Дмитриевич хочет взята великое княжение по мертвой грамоте отца своего, а не по твоему жалованию волняго царя, а ты воленъ во своем оулусе кого восхочет жаловати на твоей ВОЛЕ. А государь наш князь великий Василеи Дмитриевич великое княжение дал своему сыну великому князю Василию, а по твоему же жалованию волняго царя, а оуже господине, которой год седит на своем столе, а на твоем жаловании"134 (выделено мной. — А.Г). А.Е. Пресняков резонно предположил, что противопоставляя духовной грамоте Дмитрия Донского "жалование" хана, Всеволожский имел в виду ярлык, выданный на имя Василия Васильевича еще при жизни его отца135. К этому следует добавить, что ярлык этот был выдан именно Улуг-Мухаммедом ("по твоему же жалованию"). Когда мог быть получен такой ярлык?