Журнал «Новый мир» - Новый Мир ( № 3 2002)

• Название: Новый Мир ( № 3 2002)
• Автор: Журнал «Новый мир»
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал

---

Ответов на эти вопросы нет. Да они и не требуются. Перед нами — притча, иносказание, где важно лишь то, что дети по воле взрослых оказываются в ситуации войны всех против всех. Они поставлены перед выбором: убивать или умереть — таковы правила игры, навязанной им внешним миром.

Итак, 9 «б» из Сироива, 21 мальчик и 21 девочка в чистенькой школьной форме (мальчики в костюмах и в галстуках, девочки в белых носочках, из-под светлых форменных юбочек выглядывают жестко накрахмаленные оборки) едут в большом, комфортабельном автобусе якобы на экскурсию. Они смеются, галдят, едят печенье, фотографируются… Ничего необычного. Только почему-то за окном мелькают армейские блокпосты. Только ночью, когда все засыпают, сопровождающая дама почему-то идет по проходу в пластиковом прозрачном противогазе и оглушает очнувшегося подростка страшным ударом по голове.

Просыпаются школьники уже на острове, в огромном ангаре, под дулами вооруженных до зубов автоматчиков. За окнами ослепительный свет и шум вертолета. Перепуганные дети, прильнув к стеклу, видят, как из вертолета спускается их ненавистный классный руководитель Китано (Такеши Китано). Китано — распорядитель игры. Дети в его полной власти. Он объясняет им, что умрут все, кроме одного — того, кто окажется победителем. Для убедительности Китано тут же убивает одну из девочек, ловким броском ножа раскроив ей череп. Второго подростка он отправляет на тот свет, нажав кнопку на пульте и взорвав надетый на шею мальчика электронный ошейник. Такие же ошейники есть у всех. Они будут взорваны, если игра продлится больше трех дней или если кто-то из детей не покинет вовремя запретную зону. Запретные зоны постоянно меняются, так что отсидеться в укрытии никому не удастся.

Ученики 9 «б», как стадо овец, охваченных паникой, мечутся по ангару, но при виде двух трупов стихают, осознав, что это не шутки. Им предлагают посмотреть кассету с правилами игры. Бравурная музыка, заставка «BR» («Королевская битва»), очаровашка дикторша, излучающая радость и оптимизм, сообщает, что каждый получит рюкзак, бутылку воды, сухой паек и оружие — кому какое достанется. Кому — топор, кому — автомат, кому — крышка от кастрюли… Уж как повезет. Детей, бросив каждому в руки рюкзак, по одному выпускают на волю. И битва начинается…

Фукасаку каллиграфически один за другим выводит на экране киноиероглифы — «подозрение», «ужас», «паника» и рядом — кокетливый, веселенький иероглиф «игра». Мы понимаем, что находимся внутри вполне условной знаковой системы, и это позволяет отнестись к происходящему не всерьез, дистанцированно. Однако дистанция все время меняется. Виртуозно переключая действие из одного жанрового регистра в другой, режиссер не позволяет нам закрепиться в своем отношении к происходящему и заставляет испытывать попеременно: ироническую отстраненность, увлечение схваткой, азарт игры, сострадание, ужас, шок (растерзанные детские трупы — зрелище весьма мрачное).

При этом в фильме нет угнетающего, вгоняющего в депрессию «голдингского» мотива тотального расчеловечивания выпавших из цивилизации детей. Подростки не сбиваются в бесформенную озверевшую стаю под властью жестокого вожака. Напротив, каждый выбирает свою стратегию поведения, и все вместе школьники демонстрируют универсальный набор человеческих реакций на предложенную бесчеловечную ситуацию.

Четверо участию в игре предпочитают добровольный уход из жизни. Две дурочки идеалистки забираются на гору и выкрикивают в мегафон пацифистские лозунги, представляя собой идеальную мишень. Кто-то сразу пускает в ход оружие. Кто-то прячется. Кто-то стремится отыскать и спасти близких друзей. Одни пытаются выживать в одиночку. Другие предпочитают принцип командной игры…

Набор типажей стандартен. С одной стороны, романтическая влюбленная парочка — Норико и Нанахара (оба под № 15; мальчики и девочки пронумерованы отдельно) и их благородный покровитель, «самурай» Каваза — подросток из другой школы, уже выживший однажды в подобной игре (№ 5). С другой — абсолютный злодей, тоже чужак Кирияма (№ 6), вызвавшийся играть по собственной воле, и злодейка, девочка-вамп Мицуко (№ 11), которая, как и Кирияма, избирает тактику хладнокровных убийств.

Кроме того: одинокая бегунья (№ 13) — гордость и краса класса; рыхлый, истеричный толстяк (№ 1) — он погибает первым; «компьютерный гений» (№ 19), организующий хакерскую атаку на центр управления игрой… Есть тут и очкастый «ботан»-отличник (№ 16), которому наплевать на всех, кроме себя, и компания бойких, самоуверенных девчонок, создающих этакую феминистскую коммуну… 42 человека, борющихся за лидерство, охваченных комплексами, страдающих от зависти, ревности, мести; исповедующих возвышенные идеалы дружбы, верности и любви… Все как в любом школьном классе, в любом человеческом сообществе, где стандартные пороки и добродетели распределены примерно в равных пропорциях.

И едва эти нормальные дети вступают на тропу войны, маховик убийств, обусловленный логикой «Королевской битвы», начинает раскручиваться с пугающей быстротой. В первую же ночь и наступившее вслед за ней безмятежное утро на тот свет отправляется едва ли не треть участников. Причем если Кирияма и Мицуко убивают, так сказать, из принципа, по убеждению, то все остальные колют, рубят, расстреливают, взрывают и травят своих одноклассников, в общем-то, против воли: кто из трусости, кто защищаясь, кто в пылу справедливой мести… Эпизоды с пулеметной скоростью сменяют друг друга, и практически каждый завершается энным количеством трупов. (На экране всякий раз появляется «счет»: «Погибли: мальчики № такие-то, девочки № такие-то. Осталось столько-то человек».)

Затем, сделав паузу в череде убийств, режиссер сосредоточивается на развитии двух фабульных линий: «мелодраматической» и «хакерско-партизанской».

Нанахара приносит обессилевшую Норико в здание заброшенной больницы; там их встречает Каваза. Вместо того чтобы убить вполне беззащитных влюбленных, делает Норико укол, кормит детей обедом и рассказывает сентиментальную историю о том, как его любимая девочка Кейко погибла в финале предыдущей игры.

Тем временем на какой-то полуразрушенной фабрике трое мальчишек под руководством «компьютерного гения» Мимуры с муравьиным упорством смешивают уголь с селитрой и, сверяясь с дневником дедушки-партизана, готовят самодельную бомбу. Их план: предварительно обезвредив следящий за ними компьютер, напасть на Китано с его автоматчиками, захватить вертолет и сбежать.

Поворотный эпизод (21 труп — до, 21 — после) не связан ни с одной из этих сюжетных линий, зато исчерпывающе характеризует стилистику картины.

Флэшбэк — девочка-спортсменка в желтом костюме — бежит по лесной дорожке под идиллическую музыку Шуберта. За ней — мальчик на велосипеде. «Я всегда буду у тебя за спиной», — обещает он. Девочка сворачивает на боковую тропинку, видит, что она одна, бежит обратно… Не меняется ничего, все то же: пейзаж, музыка, желтый костюм, только на горле у нее теперь — электронный ошейник. Это уже настоящее: она на острове, а вокруг смерть. Спортсменка Тигуса садится на ступеньки храма, вытирает лицо полотенцем… Тут из кустов вылезает презираемый ею обожатель Ниида (№ 16), вооруженный арбалетом, угрозами пытается добиться от девочки благосклонности. Тигуса презрительно смеется в ответ. Не выдержав насмешек, Ниида стреляет, поцарапав ей щеку.

Один штрих — красная царапина на гладкой девичьей щеке — радикально меняет эмоциональное наполнение сцены. В глазах Тигусы вспыхивает дикий огонь, и со словами: «Ты испортил мне лицо. Теперь ты мой враг! Я ненавижу тебя!» — она хватает нож, бросается на обидчика и наносит яростные удары ему между ног. Тут из зарослей появляется Мицуко с пистолетом (словно материализация, сгущение разлитой в воздухе агрессии) и с жутковатой улыбкой расстреливает еще не отдышавшуюся после схватки бегунью. Раненая Тигуса доплетается до поросшего травой углубления в дамбе, где ее и находит Хироки (№ 11) — тот самый мальчик, который обещал «всегда быть у нее за спиной». В мирном свете заката, под музыку Шуберта Тигуса тихо умирает у него на плече.

Вообще, все ключевые эпизоды озвучены хрестоматийными отрывками из классики от Баха до И. Штрауса. На фоне открыточно-красивых пейзажей, изумрудных зарослей, синего неба и ласково шумящего моря дети убивают друг друга в стилистике наивно-упрощенной и в то же время изощренно-жестокой японской анимации «Манга». Убийства обставлены как гладиаторские бои, когда интригу создает неравноценность оружия (пистолет против электрошокера, топор против крышки от кастрюли, арбалет против ножа и т. д.), как кровавый балет (синхронно движутся девичьи ноги в носочках, тонкие руки одновременно вскидывают тяжелые пистолеты, синхронно падают окровавленные тела) или эффектные пиротехнические аттракционы.