Елена Павлова - Ряд случайных чисел [СИ]

• Название: Ряд случайных чисел [СИ]
• Автор: Елена Павлова
• Жанр: Фэнтези

Аннотация. Некое существо, Саймон Ридли, вор на заказ, уходит от погони после успешной кражи при помощи системы межмировых порталов. От погони он избавился, но в конечной точке, в Мире, куда он попал, не оказалось магического поля. Магический аккумулятор Саймона почти разряжен, энергии на построение даже одного портала не хватает. Саймон принимает решение создать существ, способных вырабатывать магию. Эта затея вполне удаётся, но существ получилось всего 365, процесс насыщения магического поля будет долгим. К тому же, увидев как-то раз Саймона за разделкой туши на охоте, полурастительные «эльфы» ужасно напугались и сбежали от своего создателя. Саймон уходит на другой материк в капсулу стазиса — ждать, когда мир наполнится магией, и ему можно будет вернуться домой. А пока он спал… Эльфы, дроу, вампиры, Видящие Истину и Слышащие с Зовущими, драконы, магия и приключения.

---

— Это значит, — совершенно спокойно сказала мама, — что в тебе половина крови эльфов, а половина — людей. Папа эльф, я человек… была, а ты полукровка. Понял? — Тимон кивнул, очень удивленный. И это все? А он-то думал…

— Мина! — вмешался отец. — Я же говорил тебе — не надо с ребенком говорить о таких вещах!

— Да, я помню, но я никогда не считала это правильным, — спокойно ответила мать. — Во-первых, он задал вопрос — ты предлагаешь мне солгать в ответ? Зачем? Во-вторых, чем больше он будет знать — тем проще и легче ему будет жить. И не пытайся меня убеждать в том, что легко и просто жить менее достойно, чем тяжело и трудно — из этой чепухи я, слава Жнецу, уже выросла! Как говорится, что лучше — быть бедным и больным или здоровым и богатым?

— Честным! Лучше быть честным! — рявкнул отец.

Тимон затравленно смотрел на родителей. Не надо было спрашивать!

— Да что ты? — захохотала мать. — Ответ, конечно, правильный, выучил прекрасно, хвалю — только не в твоем исполнении!

— Ага! Пообщалась, чувствуется! — взорвался отец. — Что еще в меню от ле Скайн имеется? — «ле Скайн» прозвучало, как грязное ругательство. Тимону стало совсем неуютно. Отец никогда не кричал ни на него, ни на маму. А название надо запомнить. Лья ле Скайн. А мама наоборот очень развеселилась.

— Чем тебе не угодила райя Виллья? — насмешливо удивилась она. — Я так просто влюбилась!

— Вот-вот! — зашипел отец. — Вот именно!

— Но, к сожалению, в гости к нам она идти отказалась, Сказала, что ей не нравится мой муж. Ты ничего не хочешь мне рассказать? — мать азартно блестела глазами, ее явно забавляла ситуация. Мать? Она вела себя совсем наоборот! Настоящая давно постаралась бы сгладить конфликт и успокоить отца, а эта… хохочет, смешно ей! Отец зарычал и вылетел из комнаты, хлопнув дверью. Мина хохотала до слез.

С течением времени обнаруживалось все больше вещей, которые мама теперь «не считала правильными». Только много позже Тимон понял, что до болезни Мина жила так, чтобы Тимону и его отцу было удобно, спокойно и приятно. Жила, переступая через себя, через свою гордость, поступалась своим мнением — лишь бы не конфликтовать. Она о них думала, о них заботилась — они принимали это, как должное. Разве может быть как-то иначе? Оказывается, может! Теперь она говорила и делала то и так, как считала правильным сама — и жить им стало весьма неуютно. Раньше он иногда специально приходил домой с незалеченной ссадиной — чтобы мама пожалела. Он, конечно, мог ее залечить — делов-то! — но хочется же, чтобы пожалели! А теперь мама как-то очень быстро и старательно отвернулась, и сказала сквозь зубы, невнятно:

— Тимочка, залечил бы ты это! Если грязь попадет — воспалиться же может! Давай быстренько, я же знаю, ты умеешь!

Жизнь становилась невыносимой. Счет к Виллье ле Скайн стремительно рос.

Мина устроилась на работу в Госпиталь, сказав, что считает это правильным. Может быть, она была и права — каждый разговор родителей теперь заканчивался скандалом. Правда, каким-то односторонним, с папиной стороны. Отец орал, шипел, бушевал — Мина хохотала. А теперь они редко виделись, дома стало потише, но на ситуацию в целом это не повлияло.

— Милый, — услышал однажды Тимон, проходя по дорожке вокруг дома, и остановился послушать под открытым окном. — Я тебе даже сочувствую, со мной ты действительно попал! Насколько я понимаю, лет через двадцать ты рассчитывал сбагрить меня в деревню — доживать? Слушай, чисто из интереса — а у тебя есть журнал записей какой-нибудь, по учету бывших жен? Не скажешь — какая я по счету?

— Мне уйти? — холодно сказал отец.

— Да как хочешь, ты мне не мешаешь пока, — засмеялась Мина. — Ты мне даже нравишься — когда не шипишь! Такой живой, игривый! — грохнула дверь, Мина захохотала. Тимон ничего не понял, только расстроился. Какие бывшие жены, о чем она?

Был во всем произошедшем и свой плюс. Во-первых, новая мама хоть и не была ласкова, да и с сочувствием у нее было плоховато, но к Тимону относилась очень даже неплохо. Она не раздражалась по поводу дыры на новых штанах, не ругала за поздние возвращения из поселка, если Тимон заигрался и опоздал к ужину. Правда, и ужин разогревать не бросалась. Не пришел — значит, не очень голодный. Хлебца погрызешь. Зато! Зато ей можно было задать любой вопрос — и получить вполне серьезный и правдивый ответ без всяких отговорок, типа «ты еще маленький». А если она не знала ответа, она так и говорила, что постарается узнать — и держала слово. Всегда. Постепенно Тимону начало это нравиться. Она была… надежной. Она не опекала его, как прежде, не особо заботилась — зато с ней можно было дружить! Как с мальчишками в поселке, даже лучше: она больше знала, с ней было интересно. Единственное, чего Мина требовала неукоснительно — выполнение домашних заданий. Она помогала Тимону, но никогда не делала их за него. Тимон, будучи полукровкой, развивался медленнее других детей во всех отношениях, и даже помощь Мины не спасла его от сидения по два года почти в каждом классе. И все бы ничего, он бы, наверно, даже привык бы к этой новой маме — если бы не отец. Нет, напрямую к Тимону скандалы не относились, сына Лейн по большей части просто игнорировал. Но смириться с новой Миной, а главное — с финансовой зависимостью от той же Мины, отец не мог. Он бунтовал. Мину это чрезвычайно развлекало, Тимона нервировало. Закончив школу к 27 годам, он уехал в Университет, и больше дома не появлялся, вспоминая «родное гнездо», как страшный сон. А виновата во всем была, конечно, Виллья ле Скайн — в этом он был твердо уверен. Тимон учился на целителя. Его наставник, белый маг-целитель, оказался его единомышленником. Ну не любил он вампиров, не любил. Всех вообще и ле Скайн в частности. Мнения своего он никому не навязывал, о причинах не распространялся, зато Тимону было кому излить душу и ощутить, что он не одинок в своей неприязни. Тимон так и не перенял радикальные взгляды своего наставника, хотя это вполне могло бы произойти — почва была благодатная. Но за годы, проведенные в Университете, Тимон успел многое понять и переосмыслить. Например, что вампиры, как и люди — все разные, и не стоит валить всех в одну кучу. Среди преподавательского состава было трое инкубов — все с виду лет тридцати, чем-то неуловимо похожие друг на друга, и на Лью, и на мать, но не чертами лица, а какой-то внутренней свободой и равнодушием к мелочам жизни. На целительском факультете они не преподавали, но Тимон часто их встречал — и в столовой и на территории — и они ему даже нравились. В отличие от преподавателей-эльфов, у инкубов в обращении со студентами совершенно отсутствовали спесь и высокомерие. И об отце своем он многое понял. И разобрался в том, что произошло с его матерью, Мина навещала его довольно часто, они много разговаривали. Но Вилльей ле Скайн он был одержим. Она так и стояла перед его глазами: черный бархат, алые рубины, голубые отсветы портала на обнаженных плечах — и тот, еще детский страх визжал внутри «Опасность!». «Все из-за нее!», стучало в голове. Одержимость не знает логики. Очевидность того, что, если бы не Лья, он остался бы нищим сиротой, Тимон, может быть, и понимал разумом, но не принимал сердцем. Друзьями он в университете так и не обзавелся. Ему все время казалось, что его семейные проблемы написаны у него на лбу большими буквами — и сторонился сокурсников. Некоторые считали его заносчивым, другие — зубрилой и занудой, впрочем, со стороны так оно и выглядело. И, к несчастью, не нашлось никого, кто заинтересовался бы им настолько, чтобы попытаться нарушить эту добровольную самоизоляцию. В результате, учился он прекрасно, но все веселье студенческой жизни прошло мимо него. К сорока годам он закончил полный курс целительства и был рекомендован ко Двору своим наставником, как лучший выпускник. Обязательную проверку у дворцовой Видящей он прошел с некоторым трудом.

— Вы не любите вампиров, райн дэ Форнелл?

— Только одного, благословенная. Вернее, одну.

— Осторожнее, юноша! Я, конечно, не имею права вмешиваться в вашу личную жизнь, но хочу напомнить: ненависть разъедает душу и ведет к странным поступкам! Постарайтесь как-то решить свою проблему, пока это не привело к непоправимым последствиям. Может, вам помочь? Нет? Я буду регулярно вас проверять, учтите это!

Он навесил «неиссякаемый источник» на кружку, чтобы Видящая ознакомилась с его почерком, и был прикомандирован помощником к дворцовому целителю.

Работа оказалась почти синекурой. Царапины, ссадины и синяки после тренировок дворцовых стражников, головная боль после попойки, заплаканные глаза и красный нос какой-нибудь на-райе — разве это работа? В остальном на-райе и райнэ придворные отличались несокрушимым здоровьем. Тимону стало скучно, но, попав в дворцовую библиотеку, он воспрял духом. Там оказалась масса книг по магии — самой разной: стихийной, ритуальной, магии крови и дроу знает, какой еще. Может, он и не сумеет этим владеть и управлять — но интересно хотя бы просто почитать! Так — неспешно и уравновешенно — прошло тридцать лет. Так бы шло и дальше, если бы на очередном приеме Тимон не увидел вдруг ЕЕ. Закрытое вишневое платье в цвет глаз, глухой высокий воротник, черные кружева, черные камни — но это была она! И она разговаривала с Принцем Рианом! Тимон застыл. Ему очень хотелось броситься к Принцу, оттащить от этой женщины, объяснить, что она опасна, очень опасна, потому что… Неважно. Опасна. Но он понимал нелепость подобного поступка, и поэтому застыл на месте, напряженно глядя на непринужденно беседующую пару.