Дмитрий Корбов - Чекисты рассказывают. Книга 6-я

• Название: Чекисты рассказывают. Книга 6-я
• Автор: Дмитрий Корбов
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1985

В книге рассказывается о работе советских органов государственной безопасности по пресечению подрывной деятельности иностранных разведок на разных этапах развития Советского государства.

Среди авторов книги А. Авдеев, С. Ананьин, В. Востоков, Т. Гладков, Д. Корбов и др.

---

На улице разговаривали незнакомые женщины.

— Фашисты говорят, будто Турция и Япония объявили нам войну, что Ленинград взят и война будет закончена через месяц. Вот беда-то!

— Брешут! — не выдержал Костя. — Не верьте им и другим передайте, чтобы не верили!..

Улица Урицкого забита солдатами. В Первомайском саду через узорчатую железную ограду были видны танки: два около ограды, выходящей на проспект Революции, два около летнего театра, один у ресторана... У конфетной фабрики на Кольцовской улице четыре большие пушки, из них стреляли по Отрожкам... Как много надо запоминать разведчику!

С любопытством и страхом вглядывался в гитлеровцев, но они не обращали на него внимания, и это успокаивало. Жалко было тех, кто не успел выйти на левый берег и сейчас ютится в подвалах разрушенных домов. Все хмурые, явно голодные. И самому есть захотелось. Шел и все время думал, не прозевать бы комендантского часа: в Брикманском саду слышал, что до шести можно ходить, а потом всех подряд расстреливают. А часов-то нет!

К вечеру дворами и развалинами, уже опасаясь попадаться на глаза немцам, Костя добрался до прибрежных улиц, круто спускавшихся к реке. Они пострадали меньше. Гитлеровцев здесь не было. На улицу Цюрупы вход запрещен — висит фанерное объявление, написанное с грубыми ошибками по-русски. Там, у здания военкомата, заметил офицеров в эсэсовской форме. Их особенно надо опасаться.

Как учил Назарьев, пробравшись поближе к берегу, залег в развалинах дома, стал высматривать, где шагают патрули, рассчитал, сколько времени проходит, пока солдаты расходятся в разные стороны и опять сходятся на несколько минут, и, когда стемнело, по-пластунски пополз к реке, тихо переплыл, потом лугом на Придачу, оттуда бегом в Отрожку.

Встретил его Михаил Назарьев, обнял за плечи. Пока Костя переодевался, успел выспросить главное.

— Спасибо, Костя! Очень ценные сведения. Страшно было?

— Страшно, но привыкнуть можно.

Назарьев рассмеялся, вытащил из полевой сумки бумагу, попросил как можно подробнее описать, что он видел и слышал.

— А что писать? Вот это, например, представляет интерес: на доме санчасти управления НКВД и на некоторых других уцелевших каменных домах надпись мелом: «Ахтунг! Нихт анбреннен!» — «Внимание! Не поджигать!»

— Очень важная деталь. Не обратил внимания, есть гитлеровцы в этих домах?

— Есть. Похоже, штабы какие-то.

— Вот поэтому и важно. А надпись понимай буквально. В гитлеровском приказе «О поведении войск на Востоке» сказано, что сохранять только те здания, которые используются в военных целях, а все остальные — уничтожать. Никакие исторические или художественные ценности не имеют значения.

Назарьев порадовал Костю, сказав, что 7 июля создан Воронежский фронт и к городу спешат войска Красной Армии.

В районе Ботанического сада и сельскохозяйственного института не прекращались бои. 11 июля бойцы подразделений войск НКВД выбили немцев из Архиерейской рощи (пригодились и Костины сведения), а через несколько дней и из района сельскохозяйственного института. Мужество и героизм чекистов были отмечены представителем Ставки Главнокомандования.

Командованию Воронежского фронта постоянно нужны были разведывательные сведения, и разведчики ежедневно ходили и в оккупированную (правобережную) часть Воронежа и за Воронеж.

20 июля Костя вместе с разведчицей, назвавшейся Валей, молодой и красивой женщиной, пробрался лугом со стороны Придачи к домику Петра Первого, от которого уже давно оставались одни развалины. Домик находился на берегу реки, на «ничейной» земле. Здесь Петр I строил суда и струги для похода на Азов. Из развалин домика хорошо просматривался правый берег, теперь чужой. О Вале Костя знал, что в разведку она пошла добровольно, оставив в Ново-Усманском районе малолетнюю дочку, а до войны работала учительницей.

Ночью незаметно пробрались в город, где и расстались. У Вали было свое задание — разыскать наших разведчиков, оставленных в городе, и получить собранные ими разведданные. Позже Костя узнал, что через несколько дней Валя благополучно перебралась на левый берег, а когда до наших окопов оставалось всего несколько шагов, поднялась, и тут ее догнал осколок снаряда шестиствольного миномета. Встречавший Валю заместитель начальника Центральной оперативной группы НКВД на Воронежском фронте Николай Беленко с трудом разобрал текст на залитых кровью листках, которые Валя принесла с той стороны.

Костя выполнил свое задание и благополучно вернулся. В Отрожке его ожидали две приятные встречи. Сначала увидел он Антона Ивановича Башту. Антон Иванович обрадовался ему, но упрекнул, почему не пришел на сборный пункт истребительного батальона в село Анна. Узнав, что Костя стал разведчиком и уже дважды ходил в тыл врага, уважительно пожал руку. Он-то, занимавшийся разведкой еще в гражданскую войну, отлично знал, что это за работа. Башта сказал, что истребительный батальон пока помогает охранять отроженские мосты. Фрицы бомбят мосты по несколько раз в день, но попасть никак не могут, зато в батальоне ежедневно вдоволь свежей рыбы. Пригласил на уху.

Вторая встреча — с Валей Выприцким. Валя тоже не раз ходил в разведку в оккупированный Центральный район Воронежа, но обстоятельства так складывались, что ему никак не удавалось выяснить судьбу родных. Только вчера он пробрался на улицу Урицкого, но гитлеровцы его задержали и заставили копать окоп совсем недалеко от дома. И вдруг по улице идут мама, Екатерина Павловна, и сестренка одиннадцатилетняя Галя. Сердце так и упало: значит, не успели уйти от фрицев! Кинулись к нему, но он успел приложить палец к губам и отвернулся: мол, мы не знакомы. Так и прошли мимо, встревоженные, ничего не понимая...

Друзья попросили, чтобы в разведку их послали вместе.

Пошли 24 июля. До линии фронта их провожал чекист Александр Кононов. Перешли два отрожеских моста, затем свернули вправо в лес, к сельскохозяйственному институту. То и дело приходилось прижиматься к земле — гитлеровцы обстреливали этот район из орудий, снаряды рвались совсем близко. Пока дошли до сельскохозяйственного института, обсыпало землей с головы до ног. От здания института остались одни стены. На фасаде крупные рванины от снарядов, он весь изрешечен осколками, а на скульптуре Ленина — ни одной царапины! Пошли дальше к линии фронта, проходившей через Ботанический сад, как воронежцы по-старому называли Парк культуры и отдыха. Дошли до нашего переднего края, проползли заминированный нашими саперами участок — через минное поле их провел сержант-сапер и, используя где кустарник, где овраг, оказались в Троицкой слободе. Здесь им знакома была каждая тропка. Дворами отошли подальше. На стенах домов объявления, отпечатанные типографским способом.

«Все гражданское население обязано немедленно покинуть город Воронеж. Разрешается только минимальный багаж. Население собирается на южной окраине города, откуда будет отправлено через Дон. Распределение населения происходит по плану западнее Дона. Приказам жандармерии нужно обязательно подчиняться. Исключения невозможны.

Комендант».

— Боятся фрицы русских людей! — заметил Валя. — Когда был здесь последний раз, мне рассказывали, что кое-кто из жителей уже начал прихлопывать фашистов. Эх, стукнуть бы хоть одного, да нельзя нам! И никто к ним на службу не идет добровольно. Среди интеллигенции вербует предателей некто под кличкой «Богдан», он подчиняется немцу Шульцу, а среди остальных какой-то Зайдель. Да, говорят, охотники не находятся. Пойдем, надо торопиться.

Люди не хотели покидать свои дома. Разведчики видели, как офицеры и солдаты силой выгоняли жителей на улицу. Молчаливая толпа тянулась за маслозавод, где был основной сборный пункт. Там беженцев разбивали на колонны, во главе каждой ставили транспортфюрера и под конвоем гнали за Дон (в семи километрах от Воронежа), в село Хохол, на центральный сортировочный пункт. Молодых, здоровых уводили куда-то дальше. Как рабов...

Рабочим проспектом прошли мимо дома Кости — он еще стоял, зияя разбитыми окнами, потом дворами на улицу Урицкого — это недалеко: Вале не терпелось узнать, что с близкими. Костя остался в палисаднике, Валя вбежал в дом. Вернулся через несколько минут, расстроенный.

— Пока живы, — ответил он на молчаливый вопрос друга. — Идут на сборный пункт, иначе убьют.

На проспекте Революции у входа в Первомайский сад ребята увидели виселицу: старик в фуфайке и брюках железнодорожника висел на толстом проводе, почти перерезавшем его шею. А через дорогу, у Дворца пионеров, еще одна виселица, там казнили женщину.

— Как похожа на нашу разведчицу Иру Плохих, пропавшую без вести, — тихо сказал Валя, — Сволочи!..

Ребята молча шли по проспекту Революции, внимательно смотрели по сторонам, стараясь все запомнить. Несколько раз заговаривали с редкими прохожими. Постепенно вырисовывалась картина страшных злодеяний фашистов. В Петровском сквере, откуда немцы украли бронзовый памятник Петру I, привязали к решеткам сквера пленных красноармейцев и изрезали их до смерти; по утрам почти на каждой улице находят расстрелянных женщин и детей — нарушителей комендантского часа. Особенно зверствует карательный отряд СД, а также тайная полиция.