Дэйв Волвертон - На пути в рай

• Название: На пути в рай
• Автор: Дэйв Волвертон
• Издательство: Русич
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5—87917—010—1

Наемники в защитной броне под небом чужих планет рассказывают анекдоты и случаи из своего боевого прошлого… Гигантские крабы в окутанном туманом лесу перешептываются женскими голосами… «Пустынный владыка», похожий на гигантского богомола, выползает из своей песчаной норы… Запах крови, пота и пороха, мертвенное сияние лазерных лучей — все, что нужно любителю настоящей военной фантастики, есть в этом романе.

«На пути в рай», первый роман Дейва Волвертона, опубликованный в 1989 году, мгновенно привлек к себе внимание, как читателей, так и критиков. Писатель-фантаст Орсон Скотт Кард сказал о первой книге Дейва Волвертона: «Это один из самых глубоких и сильных фантастических романов за всю историю жанра».

---

— А ты, Абрайра, если бы кто-то из нас умер, стала бы горевать?

Она села рядом со мной и заглянула в лестничный колодец, заметив раскачивающийся труп.

— Нет, — сказала она. — В сражении нельзя горевать. Ты старик, и я думаю, тебя, дон Анжело, убьют на Пекаре. И хотя ты мне нравишься, я не буду горевать ни о тебе, ни о ком другом на этом корабле.

Я чувствовал себя странно, словно на пороге истерии. Я всегда считал, что в человеке заложена способность к сочувствию. Но теперь понял, что, возможно, это не так. Такое понимание грозило уничтожить меня. Я сказал, желая отбросить ее ответ, доказать, что она изначально не права:

— Конечно. Ты удивительное создание, но по твоей генной карте я понял, что у тебя просто нет способности к сочувствию.

— Ты высокомерный глупец! — усмехнулась она. — Мы, химеры, не очень-то пользуемся сочувствием со стороны вас, людей!

Она права, права! Никакой жалости к ее племени люди не проявляли! Я вспомнил фотографию маленькой химеры, похожей на летучую мышь; ее безжизненное тело свисало между двумя чилийскими крестьянами, которые забили ее до смерти. Эта фотография демонстрировала, как люди поступают с теми, кого не считают людьми. Во всех кровавых войнах, в каждом акте геноцида, в каждом убийстве, совершенном толпой или государством, того, кого убивают, прежде всего обвиняют в том, что он не человек, ниже человека. И я неожиданно понял, почему все племена каннибалов называют себя на своем языке «люди». Мы вначале убеждаем себя, что наши враги отличаются от нас в худшую сторону, а потом убиваем их. Я понял, что жестокость и безжалостность, которые всегда считал принадлежностью душевнобольных и злых, на самом деле составляют неотъемлемую часть меня самого. Я убил Эйриша и, если сложатся соответствующие обстоятельства, буду убивать снова и снова.

Есть древнее изречение: «Одних мир потрясает, другие потрясают его». Я всегда гадал, к какой же группе отношусь, и теперь понял: я тот, кого потрясает мир, меня потрясает картина мира, каков он есть.

Я рассмеялся — конвульсивным смехом, почти рыданием. При первой встрече с Абрайрой я поклялся, что покажу ей человечество в лучшем виде, на самом же деле она показала мне меня в истинном свете, и зрелище это вызвало во мне отвращение.

— Ты права. У меня самого в душе не много сочувствия. Я всегда считал его очень важной особенностью. Но теперь я вижу, что по природе я убийца. Я убивал раньше и буду это делать впредь. И, возможно, способность быть безжалостным больше поможет мне выжить, чем я считал.

Абрайра с любопытством взглянула на меня. То, что мне показалось решающим откровением, ее совершенно не взволновало.

— Надеюсь, у тебя есть способность быть жестоким, — небрежно заметила она. — Если хочешь выжить в моем мире, нужно иметь не только еду, питье и воздух. — Она поднялась и вздохнула. — Перфекто, возвращайся. Мне нужно поговорить с доном наедине.

Он согласился:

— Si.

Мы смотрели ему вслед, пока он не скрылся за дверью.

Абрайра негромко заговорила:

— Дон Анжело, с самого первого момента на корабле я знала, что у нас будут неприятности с Люсио. Нападение сегодня в симуляторе доказывает, что я права. Он спланировал его недели назад. Должно быть, замышлял с самого начала и ждал возможности публично унизить нас. Это его способ провозглашения Поиска — если не веришь мне, спроси у любой химеры, что это значит. От этого не уйдешь. И тут нельзя колебаться, нужно сразу пускать в ход нож.

— Конечно, — ответил я.

— Ты готов убить его? — Голос ее звучал напряженно, и я понял, что она собирается нанести удар первой. Прежде чем ответить, я обдумывал последствия. Абрайра продолжала: — Анжело, в такой ситуации твои сомнения могут обернуться для нас бедой. Подумай о Перфекто: он слепо следует за тобой. Если он почувствует твою неуверенность, в решающий момент тоже проявит колебания. Ты не должен выказывать никаких сомнений! Это не только глупо, это опасно. Мы должны ударить первыми. К дьяволу приказы Кейго, мы должны ударить!

Я попытался разобраться в этой путанице. Не стал с ней спорить, но понимал, что доводы в пользу сдержанности не противоречили бы моим предыдущим действиям. Я порезал Люсио, но Абрайра говорит об убийстве. И мне это кажется слишком хладнокровным. Абрайра заметила мое нежелание соглашаться с ее планом.

— В первый же день я попросила тебя поговорить с Перфекто для того, чтобы я могла надеяться на его послушание. Ты этого не сделал. Ты возражал против нашей мести Люсио. Видишь, к чему это привело? Ты ведь не говорил с Перфекто обо мне?

— Нет, — ответил я. — Все время что-то мешало.

Она махнула рукой, словно отбрасывая мои объяснения, и снова села рядом со мной.

— Я тебя не виню. Такие слова должны исходить от сердца. Ты слишком стар, чтобы повиноваться мне без размышлений. Но, Анжело, в этом мне нужна твоя поддержка.

Я кивнул. Пытался сказать, что поддержу ее. Но слова застряли у меня в горле.

Абрайра покачала головой и прекратила спор. Заговорила о другом.

— Анжело, — продолжила она негромко, — я никогда не любила мужчину. Никогда сама не отдавалась ему. Но меня трижды насиловали. Первый раз мне было девять. Я вышла за пределы поселка генных инженеров в Темуко. Старик поймал меня и чуть не задушил — он совал мне в рот свой пенис. Как раз в это время подняли крик, что Торрес создает неизвестно кого, вместо того чтобы совершенствовать обычных людей. Старик знал, что я химера и меня не защищают законы, как других девочек. Я пошла в полицию, и там захотели посмотреть мой геном, прежде чем действовать. Им выдали его, и с тех пор я всегда знала, что я химера, потому что этого старика так никогда и не привлекли к ответственности.

Она остановилась, несколько раз глубоко вздохнула, справляясь с собой. Я подумал: ну вот, теперь она пытается убедить меня помочь ей, воздействуя эмоциональными аргументами. Неприкрытая попытка манипуляции.

— Вторично меня изнасиловали четыре года спустя. После войны в Чили я пыталась заняться чем-нибудь полезным. Нашла работу — продавала обучающие программы в Перу. Однажды я шла по улице, где несколько парней играли в бейсбол. Когда я проходила мимо, один из игроков ударил меня по голове битой. Шрам сохранился до сих пор… — Она отвела волосы и показала рубец над левым ухом.

— Они привязали меня к столу в пустом сарае. Я находилась там три дня. Много раз они приходили и насиловали меня. Иногда приводили друзей. На четвертый день я высвободилась и пошла в полицию. Но полиция ничего не стала делать. И там ничего мне не обещали: в Перу быть химерой еще хуже, чем в Чили. Я знала, что парни появятся вечером, поэтому вернулась в сарай с ножом и стала ждать. Когда они вернулись, я их убила. Всех. И положила их пенисы на стол начальника полиции, а потом провела четыре года в женской исправительной колонии в Кахамарке. — Она ненадолго смолкла. — В третий раз меня изнасиловали сегодня, в симуляторе. И хотя это было не наяву, но больно так же, как и в первые два раза, может, еще больнее, потому что я вспомнила два первых случая, — сплошная ненависть и гнев. Но на этот раз все по-другому. Потому что кто-то что-то сделал. Ты разрезал Люсио лицо, спасибо тебе за это. — Она улыбнулась. — Ты победил: если ты против того, чтобы мы ударили первыми, мы просто вооружимся и будем очень осторожны, ладно? Больше я ничего у тебя не прошу.

Она наклонилась и легко поцеловала меня в висок, как друга, выражая свою благодарность. Потом встала и ушла.

Это было удивительно. Я считал, что она попытается втянуть меня в схватку, попросит отомстить за нее. И она имела на это право. Возможно, больше всех тех, кого я знал, именно она имела право на справедливость. Она не поняла, что я еще не принял решения, как я буду действовать. Сдалась слишком легко. Если бы она прямо потребовала, чтобы я участвовал в Поиске и убил Люсио, я отказался бы. Но рассказ Абрайры оказался убедительнее, чем она сама подозревала.

Я вспомнил угрозу Люсио: «Я убью тебя и буду трахать твою женщину» и понял, что он постарается выполнить это буквально. Я решил, что, пожалуй, лучше все же отправить Люсио и его людей в ад, потом встал и вернулся в комнату.

Немного погодя к нам зашел Гарсиа. Он был очень бледен и измучен и больше обычного шевелил руками. Он пришел заплатить Завале миллион песо и, по-видимому, хотел побыстрее покончить с этим. С беспокойством смотрел, как Мавро заостряет деревянный нож.

Гарсиа спросил:

— Надеюсь, вы не думаете начинать драку с самураями?

Мавро ответил:

— Я вообще ни с кем не собираюсь драться. Просто просверлю дыру кое в ком!

Гарсиа облизал губы и пояснил:

— Несколько минут назад Эмилио Васкес решил отпраздновать наши победы в Южной Америке и не явился к симулятору. В комнату вошел самурай и приказал ему идти на тренировку, и Эмилио и еще один человек напали на него. Я сам все это видел! Эмилио один из самых сильных людей, каких я знаю, и он попытался задушить самурая, но самурай вырвался из его рук, словно Эмилио был ребенком, потом ударил друга Эмилио по голове, разбил ему череп и задушил Эмилио — и тот не смог вырваться! Если не верите, можете сходить и посмотреть сами на голову Эмилио. Она висит на крюке на шестом уровне у лестницы. Если мне нужны были доказательства, что самураи так же сильны и быстры, какими кажутся в симуляторе, то я получил их!