Дэйв Волвертон - На пути в рай

• Название: На пути в рай
• Автор: Дэйв Волвертон
• Издательство: Русич
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5—87917—010—1

Наемники в защитной броне под небом чужих планет рассказывают анекдоты и случаи из своего боевого прошлого… Гигантские крабы в окутанном туманом лесу перешептываются женскими голосами… «Пустынный владыка», похожий на гигантского богомола, выползает из своей песчаной норы… Запах крови, пота и пороха, мертвенное сияние лазерных лучей — все, что нужно любителю настоящей военной фантастики, есть в этом романе.

«На пути в рай», первый роман Дейва Волвертона, опубликованный в 1989 году, мгновенно привлек к себе внимание, как читателей, так и критиков. Писатель-фантаст Орсон Скотт Кард сказал о первой книге Дейва Волвертона: «Это один из самых глубоких и сильных фантастических романов за всю историю жанра».

---

Мавро шел первым. Подойдя к трупу, он пнул его в спину.

— Кто оставил здесь Маркоса? — закричал он. — Почему никто не убрал его? — Он снова пнул труп, на этот раз нога Маркоса упала. Мавро перешагнул через тело.

Мертвец черными, непрозрачными глазами смотрел в потолок. Я увидел в этом сходство с лицом Тамары, когда она глазами зомби так же смотрела в потолок. И снова почувствовал странную тягу, желание найти ее, удостовериться, что с ней все в порядке. Но желание было мимолетным, я подавил его и переступил через труп. Она уже несколько дней в сознании, но не связалась со мной. Я для нее ничто. И то, что я по-прежнему о ней думаю, показалось мне смешным.

Мы добрались до своей комнаты, Абрайра начала опустошать мой тиковый сундук. Достала сигары, лежавшие на дне, затем спросила:

— А эта книга тебе нужна?

Она держала в руках небольшую книгу красного цвета, в кожаном переплете, с потрепанными страницами. Я взял ее у Эйриша — «Святое учение Твила Барабури».

— Конечно, — ответил я, решив, что духовное просвещение мне как раз сейчас необходимо.

Она бросила мне книгу. Я подхватил ее, раскрыл наудачу и прочел строчку: «Истинно говорю: не грех для праведного убить неверного, ибо разве не сам Господь поклялся уничтожить злых? Поэтому убивай неверных и осуществляй дело Господа».

Я рассмеялся и бросил книгу на пол. Мне казалось, что святое учение должно быть несколько более святым. И какая ирония, что из всех книг на Земле я прихватил с собой именно эту! Но то, что она нравилась Эйришу, конечно, имеет смысл.

Мертвец в коридоре. Меня беспокоили его открытые глаза. Очень напоминают глаза Тамары.

Я вернулся и закрыл ему глаза. Но совершенно напрасно. Образ Тамары не так-то легко изгнать из сознания. Пока труп лежит здесь, он будет меня раздражать. И я подумал, не оттащить ли его в лазарет.

В лазарете есть специальный желоб, ведущий в отделение двигателей. Тело спустят по этому желобу, его масса будет преобразована в энергию и поможет двигать корабль или превратится в еду и воду. Но как я отнесу труп в лазарет? Там же Люсио. Поэтому мне пришло в голову оттащить тело к лестнице и сбросить вниз. Оно упадет на восемь уровней, и те, кто живет внизу, догадаются отнести его в лазарет.

Меня отыскал Перфекто. Он подошел, неслышно ступая босыми ногами.

— Что ты здесь делаешь один?

— Хочу избавиться от этого, — ответил я.

Он кивнул, схватил труп за ногу и развернул вдоль коридора. Я взял за вторую ногу. Тело уже расползалось и приклеивалось к полу. Без Перфекто мне бы никогда не дотащить его до лестницы. Мы подтащили мертвеца к колодцу и приготовились сбросить его вниз. Лестница похожа на те, что бывают в канализационном люке: круглая дыра и ступени, уходящие на восемь уровней вниз. Можно одновременно двигаться в двух противоположных направлениях. В любой момент на лестнице могут находиться двадцать человек. Мы смотрели, как люди поднимаются и опускаются, и ждали возможности сбросить труп.

Перфекто что-то задумал, но не решался сказать. Наконец он набрался смелости.

— Знаешь, Мигель говорит, что хочет чаще тебя видеть. Он к тебе привязался.

— Он и так держится поблизости. Меня это стесняет.

— Он очень хочет тебя видеть. Очень. Если Люсио начнет завтра Поиск, Мигель может помочь тебе.

Я колебался. Перфекто излишне опекает меня. Но я не мог представить себе, что и Мигель к нам присоединится. Однако кто знает? Большинству на корабле, кажется, все равно, если их убьют. Мигель может быть одним из таких людей. Неужели он бросится в огонь спасать меня только потому, что привязан ко мне?

— А каково это — быть привязанным? — спросил я.

Перфекто пожал плечами:

— Не знаю, смогу ли я объяснить. Слова редко могут выразить эмоции. Похоже… похоже вот на что: я был в больнице, когда родился мой первый сын. До этого у меня было две дочери, и я не очень надеялся на рождение наследника. Но когда я увидел ребенка, увидел, как он красив, — несмотря на то, что я его отец, я поднял мальчика и пожелал ему только добра. Хотел, чтобы в мире его ждало только хорошее. — Перфекто говорил хриплым голосом. Он редко упоминал о своей семье. — Такое чувство я испытываю и к тебе, Анжело, желание, чтобы тебя ждало только хорошее. И Мигель испытывает то же самое.

Умом я его понимал. У меня самого никогда не было детей, однако я мог разделить это ощущение вместе с Перфекто.

— Очень чистое чувство. Я бы хотел испытать нечто подобное. — Я порылся внутри себя и нашел только пустоту. — Я удивлен, как ты, испытывая такое, смог оставить семью.

В глазах Перфекто показались слезы, он помигал.

— Когда я узнал, что моя жена занимается любовью с другим мужчиной, я хотел умереть. И записался на Пекарь в поисках смерти. И так как корпорация «Мотоки» платит непосредственно моей семье, я решил, что мои дети будут хорошо обеспечены те двадцать два года, которые требуются, чтобы долететь до Пекаря. А после моей смерти получат страховку. Мне казалось это превосходным планом — пока я не увидел тебя. В тот момент у меня словно заново родился сын. Ты теперь моя семья. И то же самое испытывает Мигель. Ты позволишь нам защищать тебя? — Губы его дрожали от возбуждения, пока он ждал моего ответа. Я посмотрел на его густые волосы, на трехмерную татуировку зверя — зверь тоже возбужденно дрожал. И мне показалось странным, что он испытывает ко мне такое сильное чувство.

— Нет. Я буду сам сражаться в своей битве. И если меня убьют, вы с Мигелем через неделю найдете кого-нибудь еще. И забудете обо мне.

— Это не так легко. Привязанность нельзя порвать. Если тебя убьют, Мигель никогда не забудет чувства потери и своей вины.

Я пожал плечами. Мигель меня не интересовал. И на Перфекто у меня нет сил. Я не могу открываться навстречу боли других. За последние недели психическое напряжение симулятора, беспокойство, страх, усталость, шок от собственной жестокости и жестокости других превратились в поток, затопивший меня. Вначале мне казалось, что я справлюсь. Но я только защищался. Больше ничего не мог сделать. Чувствовал, что, если открою шлюзы, сойду с ума. Если позволю себе посочувствовать одному, беды всех остальных обрушатся на меня. И я подавлял собственное сочувствие, стараясь убить эмоции в зародыше.

В этот момент я хотел только одного — сбросить тело с лестницы.

Забота Перфекто обо мне казалась странной, несовместимой с тем, что я знал о химерах. Даже забавно. Этого можно было и не говорить, но я сказал:

— Ты ведь знаешь, что только генетическое программирование заставляет тебя заботиться обо мне?

— Знаю, — ответил Перфекто.

— Любовь с первого взгляда. Страсть, вызванная генетикой. Ну, наверное, это все же лучше, чем вообще ничего не чувствовать… — Мне показалось это остроумной шуткой. Моя собственная способность сочувствовать постепенно ускользала. В этом Перфекто лучше меня. Он по крайней мере способен хоть кого-то пожалеть.

Лестница освободилась, и мы столкнули тело вниз. Оно пролетело два уровня, ударилось, перевернулось в воздухе, зацепилось ногой и повисло. Висело и раскачивалось головой вниз.

Зацепилось оно у самого входа в лазарет. Даже если бы мы спланировали это нарочно, вряд ли справились бы лучше. Некоторое время мы смотрели, как оно качается, потом я, сам того не желая, спросил:

— Если бы там висела мертвая Абрайра… или Мавро, тебе не было бы все равно?

— Мне всегда нехорошо, когда умирает кто-то рядом, но я не стал бы особенно печалиться, — ответил химера.

— Почему?

— Я с того самого времени, как попал на корабль, знаю, что многие из нас умрут. В нашем контракте «Мотоки» гарантирует, что выживет 51 процент, но это значит, что половина из нас умрет. Поэтому я заранее решил не горевать.

Может, я подсознательно тоже заранее приспосабливался к неизбежности смерти многих? И потому-то и умерла моя способность к сочувствию? После смерти матери я опасался к кому-нибудь привязываться. И позже, когда мою сестру Еву изнасиловали, придушили и оставили у дороги, я научился обособляться от семьи, хотя в тот раз сестра выжила. После того как погибла моя жена Елена, я не сближался с женщинами — пока не встретил Тамару. Меня привлекло что-то в ее глазах, то, как она двигалась и улыбалась.

Я попытался вспомнить, каково это — заботиться о ком-то, но чувствовал себя опустошенным и изношенным, как старая пара джинсов. И не мог понять, что заставило меня принести Тамару на корабль. Эта часть меня уже умерла. Та часть, что заботится о других. И неожиданно я понял, почему все последние дни испытываю ощущение потери: умерла моя способность сопереживать. Я оставил ее в Панаме, она лежит на полу, мертвая, рядом с телом Эйриша. Абрайра открыла дверь нашей комнаты и выглянула в коридор. Вышла, ступая очень тихо. Я окликнул ее: