Дэвид Лоуренс - Счастливые привидения

• Название: Счастливые привидения
• Автор: Дэвид Лоуренс
• Издательство: Б.С.Г.-Пресс
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-93381-225-0

В наследие английского классика XX столетия Д. Г. Лоуренса (1885–1930), автора всемирно известных романов «Сыновья и любовники» и «Любовник леди Чаттерлей», входят и несколько стихотворных циклов, и путевые заметки, и более полусотни новелл, в которых в полной мере отразились все грани его яркого дарования. «Быть живым, быть живым человеком, быть цельным живым человеком — вот в чем суть». Он всегда и во всем был верен своему девизу. В данную книгу включены 13 ранее никогда не издававшихся в нашей стране рассказов этого блистательного мастера «малого жанра».

---

Джо построил небольшое коричневое деревянное бунгало — в основном, собственными руками — позади которого текла речка и над ней росли две ивы. По обеим сторонам дома располагались коричневые сараи и птичники. За проволочным ограждением обитали свиньи, на лугу паслись две коровы и лошадь. У Джо было тридцать с гаком акров земли и всего лишь один юный помощник. Правда, скоро к ним предстояло присоединиться Эстер.

Новенькая ферма выглядела опрятно. Джо умел работать. Он тоже выглядел под стать новенькому дому, опрятным, здоровым и довольным собой. Даже не заметил «несчастного лица» невесты. Может быть, и заметил, но сказал всего лишь:

— Выглядишь усталой. Город изматывает тебя сильнее, чем ты думаешь. Здесь ты станешь совсем другой.

— Еще бы!

Ей тоже нравилось на ферме! Нравились многочисленные бело-желтые куры и всегда бодрые свиньи! И ивовые листья, желтые, узкие, падающие позади дома со старых сгорбленных деревьев. Все это ей очень нравилось: особенно желтые листья на земле.

Эстер сказала Джо, что все замечательно, прекрасно, первоклассно! И он был очень доволен. Он сам и вправду выглядел превосходно.

В половине первого мать молодого помощника подала им обед. Солнечный день был посвящен нетрудным делам — после того, как Эстер вытерла посуду, чтобы помочь матери молодого человека.

— Теперь уже недолго осталось, мисс, и вы будете сами тут хозяйничать. Кухонька на редкость хороша.

— Недолго осталось! — повторила Эстер, стоя в маленькой деревянной кухне, в которой было нечем дышать из-за включенной плиты.

Женщина ушла. После чая ушел ее сын, потом Джо и Эстер заперли кур и свиней. Наступил вечер. Эстер отправилась готовить ужин, почему-то чувствуя себя дура-дурой, а Джо зажег камин в гостиной, с удовольствием ощущая свою значительность.

Вплоть до самого утра, когда вновь появится юный помощник, они с Эстер пробудут одни. Полгода назад Эстер только радовалась бы. Им было на удивление хорошо вместе — Джо и Эстер. Они дружили, и их семьи тоже дружили много, очень много лет. Джо всегда был исключительно милым и не давал поводов для опасений. И она тоже не делала ничего плохого. Боже правый, конечно же, нет!

А теперь, едва она обещала выйти за него замуж, он, увы, совершил ужасную ошибку: «влюбился» в нее. Никогда прежде не было ничего подобного. Если бы ей могло прийти в голову, что так будет, она бы непременно сказала: давай, Джо, останемся друзьями, потому что иначе нас ждет разочарование. Как только он начал лезть к ней с объятиями и поцелуями, ее стало от него воротить. Однако она понимала, что это неизбежно. Даже уговаривала себя, мол, это должно ей нравиться. И все же не понимала, почему, собственно, «должно».

— Эстер, — печально проговорил Джо, — боюсь, ты не любишь меня так, как я люблю тебя.

— К черту! — вскричала Эстер. — Если не так, то благодари судьбу, вот что я скажу тебе.

Даже если Джо понял двусмысленность ее слов, то не подал вида. Он никогда не умел смотреть правде в глаза. Просто старался не замечать то, что было ему неприятно, вот и теперь он как будто не замечал, что ей не по себе. Так ему было удобнее.

Джо отлично разбирался в машинах, в том, как надо вести хозяйство, и во всем остальном, что важно для фермы. Но Эстер-то посложнее любой машины! У нее тоже хватает всяких сложных клапанов, магнитов, акселераторов и всего прочего! Почему же с ней он даже не пытается быть более терпеливым и внимательным? Ее тоже надо уметь завести. Даже машина не тронется с места, если неправильно к ней подойти. Эстер понимала, что ей надо хорошенько все обдумать, если она хочет вместе с Джо запустить матримониальную машину. Он же, дурак, сидит в неподвижно стоящей машине и делает вид, будто она мчится с невероятной скоростью.

Вечером Эстер стало совсем плохо. Весь день она с удовольствием занималась вместе с Джо делами. Ей нравилось быть рядом с ним. Но наступил вечер, и они остались одни в дурацкой комнатке с уютным камином. Это уж слишком — и Джо, и трубка Джо, и самодовольство на лице Джо.

— Иди сюда, сядь поближе, — настойчиво проговорил Джо, похлопав ладонью по дивану рядом с собой. И она, искренне считая, что правильная девушка была бы счастлива пойти и сесть «рядом», подошла и села. Однако внутри у нее все кипело. Какое нахальство! Какое нахальство с его стороны даже поставить сюда диван! Что может быть вульгарнее дивана?

Она стойко выдержала его руку у себя на талии, не говоря уж о его напрягшихся мускулах, что должно было означать объятие. Он бережно постучал трубкой. А она думала, до чего же у него глупый и самодовольный вид, и ничего не осталось от прежней естественности, прямоты, искренности. И с чего это он гладит ей затылок? Какой идиотизм эти его попытки изображать любовное томление! Ей вдруг стало любопытно, какие такие пустячки нашептывал, например, лорд Байрон своим дамам. Наверняка, он не казался им беспомощным дураком! И еще чудовищнее со стороны Джо вот так целовать ее.

— Джо, мне было бы гораздо… гораздо приятнее, если бы ты сыграл для меня, — выпалила Эстер.

— Нет, дорогая, только не сегодня.

— Почему не сегодня? Я бы с удовольствием послушала Чайковского, а то у меня не то настроение, какая-то вялость.

Джо послушно встал и направился к роялю. Играл он совсем неплохо. Эстер слушала. И, правда, Чайковский мог бы ее расшевелить. Музыка могла бы ее расшевелить. Но ей было слишком тошно из-за неотвратимых любовных ласк Джо, если их можно так назвать, особенно после такой музыки.

— Прекрасно! — сказала Эстер. — А теперь мой любимый ноктюрн.

Пока Джо старательно преодолевал трудные пассажи, Эстер потихоньку выскользнула из дома.

Ах! — с облегчением воскликнула она, вдыхая прохладный октябрьский воздух. Снаружи было уже почти темно. В небе ярко светил полумесяц, воздух казался неподвижным, и сумерки лежали на земле, словно туман.

Эстер тряхнула волосами и направилась прочь от бунгало, шагая точно в такт своему любимому ноктюрну. Ей хотелось убежать подальше и ничего не слышать.

Ах! До чего же прекрасный вечер! Она опять тряхнула короткими волосами и почувствовала, что готова, как конь Мазепы, убежать в бескрайние степи. Правда, в качестве бескрайней степи здесь был лишь соседский луг. Несмотря на мягкий, успокаивающий лунный свет, Эстер вся кипела. Ах, убежать бы на край света! — если край света такая же реальность, как лезвие ножа, которым Джо режет хлеб. «Знаю, я — дура», — мысленно произнесла Эстер. Однако и после этого признания у нее не перестали трястись руки и ноги.

Ах! Вот если бы обойтись без Джо с его телячьими нежностями. Да, без его нежностей! Это слово лишило ее остатков самоуважения, и все же она повторила его вслух.

На лугу, как ни странно, паслись чьи-то лошади, и Эстер, стараясь не привлечь их внимания, скользнула обратно за изгородь. Похоже на Джо — довольствоваться до того крохотным пространством, что никуда не деться от его рояля — иначе рискуешь вторгнуться к соседям.

Когда Эстер приблизилась к бунгало, музыка стихла. О, господи! Она в ужасе огляделась. Старая ива склонилась над рекой. Эстер выпрямилась, потом согнулась и с кошачьей ловкостью залезла в самую гущу прохладной листвы.

Она боялась пошевелиться, но устроилась более или менее сносно, когда из-за дома на лунный свет вышел Джо — искать невесту. Как он смеет искать ее? Эстер замерла, как летучая мышь, следя сквозь листву за его движениями, за его возбужденным, утомительно мужским телом, за поднятой головой, которой он крутил во все стороны, вглядываясь в темноту. Теперь он выглядел совсем незначительным, даже ничтожным, и растерянным. Куда подевалась его предполагаемая мужская неотразимость? Почему он ничего не понимает, почему до него так медленно всё доходит?

Вот! Джо тихо, смущенно позвал:

— Эстер! Эстер! Где ты?

Он явно злился. Эстер затаила дыхание, стараясь себя не выдать. У нее ни на мгновение не возникло желания отозваться. С таким же успехом он мог бы быть сейчас на другой планете. Наконец Джо с несчастным видом удалился.

И тут Эстер встревожилась. «Нет уж, дорогая, ты слишком с ним сурова! Бедный Джо!»

Тотчас внутри послышался нежный голос: «Бедняжка Джо! Старина Джо!»

Тем не менее у Эстер не появилась потребность — уж поверьте — возвратиться в дом и провести с ним вечер tête-à-tête.

«С чего это ему вдруг взбрело в голову, будто я сразу возьму и влюблюсь в него? Скорее уж я могла бы упасть в здешнее корыто для свиней. Ну и банальщина! Нет, он так ведет себя, потому что меня не любит».

Эта мысль пронзила ее, словно пуля. «То, что он влюблен, доказывает, что он не любит. Мужчина, который любит женщину, не может вот так влюбиться. Это же оскорбительно».

Эстер расплакалась, а когда попыталась достать из рукава носовой платок, то чуть не упала с дерева. И сразу же пришла в себя.