Джульет Марильер - Сын теней

• Название: Сын теней
• Автор: Джульет Марильер
• Жанр: Фэнтези

Это вторая книга в трилогии о Семиводье, повествующем о последних днях до-христианской Ирландии. "Сын теней" рассказывает историю детей Сорчи (героини первой книги, спасшей своих заколдованных братьев) и ее мужа, британца Хью.

Любимая, послушная дочь своих родителей, Лиадан отправляется в неожиданное путешествие, заставившее ее понять, каким трудом завоеваны мир и покой, к которым она так привыкла. Лиадан понадобится все ее мужество, чтобы спасти свою семью, покой и счастье которой — а заодно и весь ее мир — собираются разрушить древние и темные силы. И еще ей понадобится вся ее сила, чтобы пойти против воли своих самых любимых людей, поскольку от того, какой путь выберет Лиадан в поисках истинной любви, зависит всеобщая гибель… или же спасение.

Это умный исторический роман, в котором чудеса настолько естественно вплетены в повседневную жизнь героев, что об этой книге не возможно думать, как о произведении в стиле фентези — это просто история о людях, для которых колдовство и разговоры с лесными духами естественны и обычны.

---

«Дрянная девчонка, — заговорил Фионн, целеустремленно двигаясь к удовлетворению. — Жена нужна, чтобы доставлять мужу удовольствие. Правда, это с трудом можно назвать удовольствием. Все равно, что заниматься этим с трупом. Просто… спуск… телесного… напряжения… а-а-а-а-ах! — Тут он содрогнулся, вышел из нее и потянулся за полотенцем. — Возможно, дорогая моя, тебе просто нужна практика. Парочка моих друзей с удовольствием предоставят тебе некоторое… разнообразие. Может, им удастся научить тебя нескольким приемам. Можем как-нибудь попробовать. А я бы понаблюдал».

Ниав стояла, повернувшись к нему спиной, и смотрела прямо перед собой, будто его вообще здесь не было.

«Что, тебе нечего мне сказать? — Он снова схватил ее за волосы, у самых корней, и дернул, разворачивая к себе лицом. — Господи Боже, если бы я только знал, что ты за снулая рыба, я бы ни за что не согласился на этот брак, и плевать на союз! Мне стоило жениться на твоей сестре. Она, конечно, костлявая, но в ней, хоть какая-то жизнь есть. А тебя не хватает даже на то, чтобы мне ответить. Ладно, давай, одевайся. Постарайся выглядеть красиво, если только я не слишком многого прошу. К ужину будут гости, тебе же будет лучше, если ты хотя бы изобразишь, что способна на вежливое обращение».

Когда он ушел, Ниав некоторое время сидела неподвижно, без выражения глядя на свое отражение в бронзовом зеркале. Потом ее руки снова потянулись к щетке, и она провела ей по волосам. Всего один раз, от макушки вниз до кончиков волос на уровне бедер. Она посмотрела через комнату, туда, где на гвозде висела куртка ее мужа, а рядом с ней — пояс с кинжалом в кожаных ножнах. В голове у нее не было ни одной мысли, только желание встать, пройти через комнату, взять кинжал и резать, прядь за прядью, натягивать и рубить, натягивать и рубить, не останавливаясь, пока прекрасные, блестящие волосы не легли вокруг нее на мозаичном полу, подобно груде осенних листьев. Она убрала нож, а потом аккуратно оделась в платье с высоким воротом и длинными рукавами, в платье, скрывавшее все синяки до единого. Накинула на изуродованные волосы вуаль из тонкой шерсти и плотно обернула ее вокруг шеи. Теперь ее волосы могли быть любого цвета, любой длины.

— Понимаешь, я подумала… подумала, что это бессмысленно, — сказала Ниав. — Во всем должна быть какая-то причина, иначе я вполне могла бы и умереть. Раз меня наказывают, значит, я это заслужила, так ведь? Раз он так со мной обращается, значит, я никчемное ничтожество. Так зачем притворяться? Зачем пытаться выглядеть красивой? Люди звали меня красавицей, но они лгали. Я люблю Киарана больше жизни. А он просто развернулся и ушел. Собственная семья прогнала меня. Я не заслуживаю счастья, Лиадан. И никогда не заслуживала.

Меня затопила ярость. Окажись сейчас передо мной Фионн Уи Нейлл, и будь у меня в руках нож, меня бы ничто не удержало. Я вонзила бы ему клинок прямо в сердце и хорошенечко там провернула. Будь в моем распоряжении пара-тройка бандитов и мешочек с серебром, заплатить за услуги, я с наслаждением заказала бы его смерть. Но я сидела в Шии Ду, а Фионн был союзником моих брата и дяди. Я сидела в Шии Ду с сестрой, которая как раз открыла глаза и повернула ко мне такое несчастное, такое беспомощное и потеряное лицо, что я сразу поняла — гневом тут не поможешь, не теперь, во всяком случае. Мне хотелось взять ее за плечи, хорошенько встряхнуть и сказать: «Почему ты не могла за себя постоять? Почему ты не плюнула в его наглую рожу, почему ты не прицелилась и не треснула его хорошенько куда следует? Или, по крайней мере, просто не ушла?» Потому что я точно знала, что на ее месте никогда не стала бы терпеть подобное обращение. Я скорее стала бы нищенкой и побиралась бы у дороги, чем позволила так себя унижать… Но в голове у Ниав каким-то образом все перемешалось, повернулось и переплелось так, что она верила всему, что говорил ей Фионн. Муж заявлял, что она сама во всем виновата, значит, так оно и есть. И теперь Ниав была совершенно раздавлена теми мерзостями, что он с ней творил. И виноваты в этом были мы все. Мужчины нашей семьи определили ее судьбу в тот день, когда решили выслать ее из Семиводья. И я тоже была виновата. Я могла бороться против этого, но не стала.

— Ложись, Ниав, — ласково проговорила я. — Я хочу, чтобы ты отдохнула, не беда, что ты не можешь спать. Здесь ты в безопасности. Это место так хорошо охраняется, что и сам Крашеный не посмеет сюда сунуться. Здесь тебя никто не тронет. И я обещаю тебе, ты больше никогда не вернешься к мужу. Ты будешь в безопасности, я обещаю, Ниав.

— К-как… как ты можешь мне это обещать? — прошептала она, сопротивляясь моим попыткам уложить ее на подушки. — Я его жена. Я должна делать все, что он хочет. Союз… Лайам… У меня нет выбора… Лиадан, ты обещала не рассказывать…

— Ш-ш-ш-ш, — произнесла я. — Я придумаю, что нам делать. Доверься мне. Отдыхай.

— Я не могу, — дрожащим голосом проговорила Ниав, но все же легла, подложив руку под щеку. — Как только я закрываю глаза, я снова все это вижу. Я не могу об этом не думать.

— Я посижу с тобой. — Я еле сдерживала собственные слезы. — Я расскажу тебе сказку или просто поговорю с тобой, как скажешь. Даже спою, если захочешь.

— Не стоит, — ответила сестра тоном, слегка напоминавшим ее прежнюю резкость.

— Тогда я просто поговорю с тобой. Я хочу, чтобы ты слушала мой голос и думала о моих словах. Думай только о словах, представляй себе то, о чем я говорю. Вот, дай я возьму тебя за руку. Отлично. Представь, что мы в лесу — ты, я и Шон. Помнишь прямую дорожку под буками, ту, где можно бежать, бежать, а она все не кончается? Ты всегда была впереди, всегда бежала быстрее всех. Шон изо всех сил пытался тебя поймать, но у него ничего не получалось, никогда, пока ты сама не решила, что уже слишком взрослая для подобных игр. А я приходила последней, потому что постоянно останавливалась, чтобы начать собирать ягоды, или поднять прошлогодний лист, или послушать, как в папоротнике пофыркивают ежи, или попытаться услышать голоса древесных духов над головой.

— Опять твои древесные духи! — недоверчиво проворчала она. Ну что же, по крайней мере, она меня слушает.

— Ты бежишь босиком, чувствуешь, как в волосах свистит ветер, как мягко ложатся под ноги опавшие листья, ты бежишь, рассекая столпы света, там, где ему удается пробиться сквозь ветки, на которых еще бьются, изо всех сил не желая улетать, золотистые и зеленые осенние листья. И вдруг выбегаешь на берег озера. Тебе жарко от бега и ты входишь в воду, чувствуя прохладные волны вокруг ног и мягкую глину под ногами. А потом ты лежишь на прибрежных камнях, а рядом я и Шон, и мы опускаем в воду руки и смотрим, как между пальцами снуют рыбки, еле-видные от солнечных бликов на воде. Мы ждем, когда на озеро опустятся лебеди, вожак, а за ним и вся стая, они садятся на воду, плюх, плюх, плюх, скользят в ее закатном сверкании, словно в расплавленном золоте, аккуратно складывая огромные белые крылья. А потом потихоньку спускаются сумерки, и лебеди на легких волнах становятся похожи на призраков.

Некоторое время я продолжала в том же духе, а Ниав лежала тихо, но не спала. Я достаточно ее знала, чтобы понять, что отчаяние едва-едва отступило.

— Лиадан, — спросила она, когда я остановилась, чтобы перевести дух. Глаза ее открылись, и выражение было каким угодно, но не спокойным.

— Что, Ниав?

— Ты говоришь о прошлом, о простых и прекрасных вещах. Те времена никогда не вернутся. Ох, Лиадан, мне так стыдно! Я чувствую себя такой… такой грязной, такой никчемной. Я все испортила.

— Ты ведь сама в это не очень-то веришь, правда?

Она свернулась клубочком, одной рукой обняв себя за плечи, а другой, сжатой в кулак, прикрыла рот.

— Это правда, — прошептала она. — Мне приходится верить.

В дверь постучали. Пришла Эйслинг, проверить, все ли у нас в порядке, поскольку близится время ужина, а мы все не выходим. Я тихонько поговорила с ней, объяснила, что Ниав очень устала, и попросила принести на подносе немного еды и питья, если это не очень сложно. Вскоре после этого, служанка принесла нам хлеб с мясом и эль, я взяла поднос, поблагодарила ее и закрыла дверь.

Ниав не могла ни есть, ни пить, но я поела. Я хотела есть, во мне рос ребенок. Теперь я уже ясно видела, что живот у меня слегка увеличился, чувствовала, как отяжелела грудь. Скоро изменения станут заметны всем. Но Ниав ничего не знала, похоже, ей никто не сказал.

— Лиадан? — голос ее звучал так слабо, что я еле услышала.

— М-м-м?

— Я огорчила маму. Я сделала ей больно, а ведь она… ведь она… а я даже не знала. Ох, Лиадан, как я могла не заметить…

— Тс-с-с-с, — сказала я, пытаясь сдержать слезы. — Мама любит тебя, Ниав. Она всегда будет любить нас, что бы ни случилось.

— Я… я хотела поговорить с ней. Я хотела, но… я не смогла. Просто не смогла себя заставить. Отец повел себя со мной так сурово. Он возненавидел меня за то, что я ее огорчила и…