Джордан Омэнн - Христианская духовность в католической традиции

• Название: Христианская духовность в католической традиции
• Автор: Джордан Омэнн
• Издательство: Святого Креста
• Жанр: Религия
• Год: 1994

Настоящая книга написана в качестве второго тома недавно опубликованной в лондонском издательстве Sheed & Ward книги Spiritual Theology (Мистическое богословие). В первой книге мы предпринимаем попытку исчерпывающего систематического исследования богословия христианского самосовершенствования, определяя богословские принципы, составляющие доктриальную основу аскетической и мистической практики, а затем рассматривая применение этих принципов в христианской жизни.

В книге, предлагаемой сегодня, мы переходим от теории и принципов к жизни и свидетельству. История духовности не только проливает свет на истоки и развитие христианской мистики, но, что так же важно, она проецирует на нашу современность жизнь и учения людей, как мужчин, так и женщин, достигших в прошлом высокой степени святости. Кроме того, история духовности раскрывает дивное многообразие проявлений святости и напоминает, что совершенства в любви может достичь каждый христианин, независимо от рода его деятельности.

Об авторе. Директор Института духовности Папского университета св. Фомы Аквинского в Риме. Советник Священной конгрегации по делам духовенства и катехизации, а также Священной конгрегации по делам евангелизации. Редактировал The Priest, изд. Our Sunday Visitor, и Cross and Crown Series of Spirituality, изд. В. Herder Book Company of St. Louis, Mo. Проводил курсы духовных упражнений в уединении для священников и монахов, читал лекции в разных странах мира — в Нигерии, на Филиппинах, на Тайване, в Сингапуре, в США и Канаде. Почетный профессор Университета святого Фомы в Маниле.

---

На другом полюсе мы видим ересь мессалианства, против которой св. Августин написал трактат De opere monachorum. Основное заблуждение мессалианства заключалось в убеждении, что оставляющие все ради уединения и молитвы монахи должны отказаться ради сосредоточенности, безмолвия и молитвы и от всех форм физического труда.[139] Несмотря на всяческие нападки, монашество продолжало процветать, однако на Западе его ожидали радикальные перемены, особенно в результате деятельности св. Августина.

СВ. АВГУСТИН

Св. Августин (354–430) почитается отцом западного богословия и крупнейшим учителем Церкви. Его богословские достижения оказались столь значительны и столь разнообразны, что вошли в сокровищницу восточной богословской традиции и заложили основы нового западного богословия. Его учение во многих областях, например таких, как богословие творения, проблема зла, экклезиология, добродетель веры и эсхатология, было признано практически исчерпывающим. Ни один из греческих Отцов не сравнится со св. Августином по глубине достигнутого им проникновения в доктрину о Троице, а его учение о благодати все еще доминирует в наших богословских исследованиях.

Св. Августин разработал богословие духовной жизни, укоренной в любви к Богу, совершенствуемой в мудрости и неразрывно связанной с Христом и Церковью. Чтобы понять учение св. Августина, полезно вкратце остановиться на сформулированной им в результате борьбы с пелагианами доктрине о первородном грехе и благодати.

Основной принцип, составляющий суть пелагианства, — автономия человеческой свободы. Человек был создан свободным, и, хотя его свобода — Божий дар, она настолько неотъемлема от человека, что без нее существование человека просто немыслимо. Дав человеку свободу, Бог не может вмешиваться в его жизнь, не нарушая ее, и, следовательно, человек сам себе хозяин; свобода выводит человека из-под власти Бога. Действия человека определяются только его свободным выбором, и от его собственного свободного выбора полностью зависит то, как он поступит — остановит ли свой выбор на добре или на зле.

Более того, поскольку согласно пелагианству человек абсолютно не подвластен ни действию первородного греха, ни влиянию его последствий, то он по природе своей добр и его добрая воля позволяет ему уклоняться от греха. Пелагиане не рассматривали благодать ни как основу внутренней божественной жизни души, ни как силу, изнутри влияющую на способности человека; благодать, по их представлениям, есть нечто внешнее по отношению к человеку. Учение и пример Христа только помогают нам творить добро своими силами, но фактическое волеизъявление и делание целиком и полностью принадлежат нам самим. А поскольку человек своими силами может достичь святости, то достижение святости вменяется ему в обязанность. Каждое доброе дело считается обязательным; не имеют значения евангельские советы, нет никакой реальной потребности в просительной молитве. Нет различия между смертным грехом и грехом простительным, ибо все грехи одинаково тяжкие. Остается только долг и обязанность: что человек может сделать, он обязан сделать.

Ответ св. Августина пелагианам может быть сведен к следующему: Бог сотворил мир и человека по Своей благости человек был создан для сокровенного дружеского единения всей своей личности с личным Богом. А посему Бог создал наших прародителей невинными и наделил их сверхъестественными дарами телесного бессмертия, неподверженностью болезням и смерти, знанием по наитию и совершенной цельностью. Их состояние в отношении греха было posse non peccare,[XXXIV] после же вхождения в славу их состояние было бы non posse peccare.[XXXV] Несмотря на все данные ему дары, человек совершил первородный грех, но не потому, что запрет Бога противоречил желаниям человека, а потому, что тварность человека предполагала возможность изменения и, следовательно, он мог отойти от своего истинного блага. Корнем греха была гордыня; человек захотел быть сам себе хозяином. В результате падения Адам оказался в состоянии non posse non peccare.[XXXVI] Его любовь к Богу превратилась в любовь к себе; его разум омрачился неведением, а его воля расположилась ко злу; его разум утратил власть над низшими силами; он оказался подвластным смерти; половая потребность стала сильнейшим влечением его плоти. А поскольку согрешил Адам — отец и глава всего человечества, — то в нем, в Адаме, согрешили и все люди — все люди стали причастны его греху и последствиям этого греха.

Вследствие первородного греха все человечество повреждено грехом. У человека неизменно сохраняется тоска по Богу и тяга к добру, но он утратил свободу творить добро; посему без Божией помощи человек может только грешить. Оправдание и спасение — дело исключительно Божие. Первое необходимое условие оправдания — вера в Христа, но вера невозможна без "упреждающей" благодати Божией. Это условие не зависит от того, захочет ли человек принять или отвергнуть Божий дар благодати и веры, ибо, если было бы так, то все в конечном счете зависело бы не от Бога, а от человека. Человек принимает Божию благодать по благодати Божией.

В борьбе с пелагианами св. Августин защищал реальность освящающей благодати, утверждая, что оправдание помимо прощения грехов предполагает и некий положительный элемент, некую новую сущность, неотъемлемую от души. Он говорит об этой сущности, как о божественном усыновлении, как об обожении души, посредством чего в ней запечатлевается образ Божий, как о сопричастности праведности и святости Самого Бога. Так, комментируя стих из Послания к Римлянам 5:5: "Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам", — св. Августин говорит: "И в самом деле, любовью Божией, сказано, наполняются сердца наши; не той любовью, которою Он Сам нас любит, но любовью, которою Он превращает нас в любящих Его; так же как и праведность Божия, которая, будучи даром Его, делает нас праведными… Это та праведность Божия, которую Он не только преподает в заповеди соблюдения закона, но и посылает как дар Духа".

Однако именно вопрос о действенной благодати в учении св. Августина представляется амбивалентным; по крайней мере, в его толковании усматривались противоположные смыслы. Так, из некоторых выражений как будто бы следует, что благодать уничтожает свободу человека, например: "Бог, действуя в нас, определяет наши желания и поступки", "в нас всегда действуют Божия воля и благодать", "мы обязательно выбираем то, что восхищает нас больше всего". И при этом трактат De gratia et libero arbitrio Августин полностью посвятил защите человеческой свободы. Согласно Порталье, в основе учения св. Августина о действенной благодати лежат три фундаментальные принципа: 1) Бог в силу Своей благодати всевластвует над ограниченной человеческой волей; 2) человек, получивший благодать, сохраняет всю полноту присущей ему свободы; 3) совместимость этих двух принципов определяется характером божественного водительства.[140]

Как и в учении о благодати, в котором св. Августин решительно отстаивал благодать как дар, а также свободу и ответственность, характеризующие соучастие человека в действии благодати, так и в его учении о духовной жизни сильный акцент делается на двух — одних и тех же — элементах. Во-первых, св. Августин настаивает на покорности Святому Духу, выражающейся в смирении, вере и в молитвенной практике; во-вторых, он требует отклика на благодать, выражающегося в исполнении повелений любви, плодами которого должны быть добрые дела. Для человека любовь — совокупность всей нравственной жизни, и она составляет сущность христианского совершенства: совершенная любовь есть совершенная праведность.[141] И действительно, Писание провозглашает только любовь. И для Августина эта любовь является ничем иным как любовью к Богу ради Него Самого и любовью к себе и к ближнему как к чадам Божиим.[142]Однако совершенная любовь обретается не ранее, чем душа укрепится и очистится воспитанием добродетелей; но и тогда она остается лишь относительно совершенной, ибо любовь неисчерпаема. "Мы обретем любовь совершенную, — говорит Августин, — когда увидим Бога лицом к Лицу. Ибо нечего будет добавить к нашей любви, когда мы сподобимся видения".[143] Однако здесь, на земле, "совершенству свойственно осознавать свое несовершенство", хотя "чем больше ваша любовь, тем выше вы вознесетесь".[144] Когда душа достигнет совершенной любви, она переживет радость единения с Богом, так как любовь по своей природе устремлена к слиянию со своим возлюбленным. В такой момент любовь обретает ту истинную премудрость, которая и есть по Августину мистическое созерцание.

В трактате De quantitate animae св. Августин перечисляет семь стадий, которые обычно проходит душа на пути к созерцанию. Первые три стадии относятся к органическому, чувственному и рациональному уровням человеческой жизни. Но настоящее продвижение христианина к совершенству начинается не раньше четвертой стадии, стадии добродетели, сопровождаемой очищением. Пятая стадия называется покоем, характеризуя собой умиротворение, наступающее благодаря укрощению страстей. Шестая стадия именуется вступлением в божественный свет (ingressio in lucern), когда душа стремится проникнуть в Божественное; если ей это удается, она входит в седьмую и последнюю стадию, стадию обретения вечного соединения и вселения в обитель (mansio).[145] То, что эта последняя стадия представляет собой подлинно мистическое созерцание, а не философское созерцание неоплатоника, со всей очевидностью вытекает из комментария св. Августина к Псалму 41: