Людмила Бояджиева - Уроки любви

• Название: Уроки любви
• Автор: Людмила Бояджиева
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Она получила от судьбы щедрые подарки — обворожительную внешность, острый ум, фантастический голос. Она научилась властвовать мужскими сердцами. Она — Избранная. Бесстрашная шпионка, великолепная примадонна, отчаянная авантюристка… Шлюха и девственница — всего лишь роли, которые предстоит сыграть Избранной в феерическом спектакле ее жизни — вечном поединке первозданной страсти и высокой любви.

Книга состоит из трех новелл, в каждой из которых действуют одни и те же герои, прошедшие путь реинкарнации. Как если бы труппа одного театра играла разные спектакли на тему: страсть- дар — нравственные ценности. То, что знаменитая американская певица семидесятых годов и русская шпионка времен Первой мировой войны — разные воплощения Избранной, наделенной феноменальным вокальным даром, становится окончательно ясно лишь в финале. Это же касается и двух основных мужчин ее жизни — злодея и преданного возлюбленного. Они составляют классический треугольник, проходящий путь к пониманию совершенных ошибок и искуплению. Место действия — Россия начала века, Европа времен первой мировой войны, Америка 60-70-х. Герои — разведчики, музыканты, актеры.

---

Но что-то надоедливо звенело в висках, мешая сделать последний шаг, что-то упрямо тревожило ее мысли, охлаждая тело. Видение прошедшей ночи, последней ночи любви с Хельмутом заслонило все. Его ласки, его запах, его стоны и тихий смех, его глаза, горящие такой жаркой, такой преданной любовью, преследовали Эжени.

«Да ведь я люблю его!» — едва не выкрикнула она, освобождаясь из объятий Алексея. — «Его, только его, — отца моего ребенка, человека, которого должна ненавидеть!» Открытие поразило Эжени. Она замерла, испуганно прижавшись к стене. Яркий луч пробежал по ее застывшему лицу и тут же исчез.

— Постой… — Она оглянулась, — на стене плясал, пробиваясь сквозь жалюзи, солнечный зайчик. Осторожно подойдя к окну, Эжени проследила путь луча — кто-то настойчиво подавал знаки с чердака противоположного дома. — Это не забава мальчишек, Алекс, уверена, — нас предупреждают об опасности. Надо немедленно уходить! Обернувшись, Эжени поймала насмешливый взгляд Алексея. В его руке блестел пистолет.

— Довольно лгать, Анастасия! Признайся — это затея твоего приятеля. Вы разыграли забавный фокус, чтобы заманить меня в ловушку.

Эжени молчала, лихорадочно обдумывая случившееся. А что, если трюк с документами был действительно разыгран Хельмутом, чтобы проверить ее и заставить выдать сообщников? А если и нет, то опасность не менее велика. Ведь фон Кленвер наверняка обнаружил пропажу бумаг из своего портфеля и вычислил похитителя. В таком случае Алекс прав: она привела его в западню.

— Молчишь… — С тяжелым вздохом Алексей спрятал оружие. — Самое ужасное, что я не сумею возненавидеть тебя. Даже на пороге мучительной гибели, гибели от твоей руки, я буду видеть это лицо, волосы, это тысячу раз вожделенное тело, которое так и осталось чужим. — Одевшись и забрав вещи, Алексей посмотрел на ошеломленную женщину долгим, печальным взглядом. — Прощай…

— Алекс, я не виновата… Я не предавала тебя… — Шептала она, когда дверь за ним уже захлопнулась. Быстро одевшись, Эжени осторожно выглянула в окно. Разомлевшие дома по-прежнему дремали на солнце, улочка пустовала, мирно пережидая зной. Лишь у противоположного дома появился ранее не замеченный Эжени серый автомобиль.

Алекс долго не появлялся. Вот он вышел из дверей гостиницы и поднял лицо вверх, к блеклому выгоревшему небу. Затем, опираясь на тросточку, резко рванулся в сторону, к соседнему дому с прохладным двором. Но не успел: двое мужчин в серых костюмах, подхватив его под руки, уволокли к машине. Эжени успела заметить и короткий рывок руки Алекса с пистолетом, и то, как ботинок серого синьора резко саданул пленника по раненому колену, как согнулся Алексей, судорожно хватая ртом воздух.

Через несколько секунд улица опустела. Эжени задыхалась в душной комнате — если ей уготована та же участь, то лучше не медлить… Только очень хотелось хоть раз посмотреть в глаза Хельмуту.

Вызвав горничную, она спросила:

— Здесь имеется другой выход?

— Разумеется, сеньора, во двор. Только два господина-иностранца, приезжавшие сюда, много заплатили хозяину, чтобы он его запер до вечера.

— Спасибо, можешь идти.

Эжени медленно спустилась в холл и вышла на улицу. Почему-то, точно так же, как Алекс, она подняла лицо вверх и поняла, — он смотрел, прощаясь, на ее окно. Золоченый крестик собора поблескивал в вышине, напоминая о надежде и вере. Мысль помолиться, выпросить у неба шанс на спасение мелькнула в голове Эжени. Но она не стала просить — не стоит задерживаться в мире, полном жестокости и обмана. Гордо подняв голову, она зашагала вниз к знакомому скверу. Но пуля не настигла ее. Не затормозила, визжа шинами, серая машина. Эжени пощадили, оставили жить, обрекая на долгую, страшную пытку.

…Вернувшись домой, она кинулась в детскую. Лауренсия в испуге отскочила от кроватки с младенцем и недоуменно уставилась на хозяйку.

— За вами будто черти гнались, сеньора.

— Выйди. — Коротко приказала Эжени и прижала к себе сына. Это был единственный человек, которому она могла бы доверить все, но он бессмысленно гукал и пускал пузыри, тараща на мать голубые глаза. Эжени разрыдалась, судорожно сжимая тельце ребенка. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой, бессильной, обманутой.

…Телефон Хельмута не отвечал. Эжени не удалось разыскать его ни по одному из известных ей номеров.

Скоро она заметила, что за домом установлена слежка. Выходит, ждать ареста оставалось совсем не долго. До поздней ночи она просидела у окна, не зажигая света, ни о чем не думая и даже не сожалея. Все. что могло тревожиться, страдать от боли в ее теле, словно онемело, превратившись в сплошное гнетущее ожидание.

Прослушав, как часы пробили два раза, Эжени забрала спящего сына к себе в кровать и, свернувшись калачиком, уснула.

Глава 25

Неделя прошла в полной неизвестности. Все так же приносил овощи разносчик и приходила кормилица, чтобы дать грудь младенцу и оставить сцеженное молоко. По-прежнему поднималось летнее солнце и сладко пахли в саду пышно расцветшие розы. Эжени чувствовала — за каждым ее шагом следят. Все, кто заходят в ее дом, подвергаются проверке и вот-вот, наконец, за ней придут серые люди. Пытаться бежать в такой ситуации, да еще с маленьким ребенком, было совершенно бессмысленно. Да и не хотелось — Эжени с новой силой охватило ощущение предрешенности ее судьбы, о которой говорила Ханна.

…Лауренсия сияла от приятной новости:

— А у моей сеньоры воздыхатель объявился! Целый день возле дома топчется. То газету читает, то так ходит, — симпатичный, на иностранца похож… Выходит, помогла-таки Ханна. Один упорхнул, а уж другой у порога ждет.

— Ничего, скоро мой милый появится, — усмехнулась Эжени, хорошо представлявшая встречу с разоблачившим ее Хельмутом.

…Ночью ее разбудил стук в окно. Незнакомый мужской голос тихо позвал по-французски:

— Мадам Алуэтт! Не пугайтесь. Я от вашего друга.

Эжени впустила гостя — коренастый немец с ежиком рыжих волос мрачно посмотрел на нее.

— Забирайте ребенка, мы немедленно уезжаем.

Эжени безропотно переоделась и, собрав в сумку вещи сына, покорно вышла в гостиную.

— Это весь багаж?

— Мне больше не понадобится. — Спокойно заверила она, подумав о том, что будут ли ее держать в тюрьме или тайно расстреляют, наряды ей вряд ли пригодятся.

— И все же стоит прихватить пару костюмов. Только скорее, прошу вас. Давайте, я подержу малыша. — Предложил немец.

— Не стоит. Справлюсь сама. — Бросив одной рукой в чемодан без разбора какие-то платья, Эжени вышла в гостиную. — Я готова.

Машина гостя притаилась за соседним домом. Не зажигая фар, они тихо выехали из спящих переулков и рванулись по шоссе на восток.

— Последите, пожалуйста, чтобы за нами никто не привязался… Спокойный ребенок. — Заметил немец, глянув через плечо на спящего Генриха.

— Весь в родителей. — Коротко отозвалась Эжени.

— Признаюсь честно, мне не приходилось встречать таких молчаливых и не любопытных женщин. Ведь вы даже не поинтересовались, куда мы едем.

— Я не имею правил беседовать с незнакомыми людьми. А вы не сочли необходимым представиться.

— Мое имя вам ничего не объяснит. Вряд ли Хельмут упоминал про «старину Курта».

— Не припоминаю.

— Думаю, нам еще предстоит узнать друг друга получше. Но к светской беседе никто из нас, очевидно, не расположен.

Полчаса они ехали молча. Эжени не старалась запомнить дорогу — убегать она не собиралась.

— Ну вот, мы на месте. Попробуем проникнуть в дом без шума. Может, малышу лучше дать соску? — Кивнул Эжени Курт. Она послушно выполнила указание — мальчик довольно зачмокал.

В небольшом доме, прячущемся то ли в лесу, то ли в парке, мрачно чернели окна. Лишь на первом этаже резко светилась узкая щель между тяжелых вишневых штор.

— Проходите, мадам Алуэтт, я пока покурю на воздухе. — Курт распахнул дверь в комнату, предлагая Эжени войти.

За круглым столом, покрытым бордовой плюшевой скатертью, сидел человек, опустив голову на сложенные руки. Свет низкого абажура золотил его короткие светлые вихры.

— Хельмут?! — Сделав несколько шагов к нему, Эжени остановилась.

— Наконец-то ты… Извини, вздремнул. — Он облегченно вздохнул, взглянув на спящего сына. — Дай-ка я устрою его на диване. Он слишком мал, чтобы помочь нам и совершенно не умеет соблюдать конспирацию.

Уложив ребенка, Хельмут вернулся к столу и предложил Эжени стул напротив.

— Садись. И для начала прочти вот это.

Эжени взяла листок, в котором сразу же узнала послание Шарля. Под написанными от руки строками шел напечатанный на машинке расшифрованный текст: «Молодец, девочка. Посылка попала по назначению. Объект уничтожен. Жду тебя дома».