Василий Казаринов - Тень жары

• Название: Тень жары
• Автор: Василий Казаринов
• Издательство: "Амальтея", "ЭКСМО"
• Жанр: Детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-7121-0246-3

---

–  Привет!  – сказала она и повела плечами, приводя пышную грудь в то восхитительное движение, от которого всякий мужик, будь он на моем месте, наверняка бы застонал...

Жаль, что я не мужик.

–  Заходи!  – она посторонилась, освобождая проход в узкий коридорчик, выводящий к какому-то обширному помещению, где полыхал неестественный галогенный свет.

Обстановка тут была роскошная, если считать за обстановку огромных размеров белоснежную кровать в углу, очень удачно вписанную в некое подобие зимнего сада, укомплектованного тропическими широколистными растениями, степенными и вальяжными, – они плавно покачивали своими торжественными опахалами, освежая участников сцены, происходящей под пристальным наблюдением софитов.

Участников было, если не ошибаюсь, четверо. Ошибиться немудрено: их руки, ноги, спины и прочие части тела переплетались в настолько причудливый гимнастический узор, что с ходу определить число участников в самом деле было непросто.

Многоногий монстр, прерывисто дыша, ритмично, сосредоточенно шевелился под сенью пальмовых листьев.

–  Садись, перекурим,  – пригласила меня блондинка, похлопывая ладошкой по канапе; она забросила ногу на ногу, и подперев скулу рукой, тоскливо созерцала постельную сцену.  – У меня перекур.

–  Как это?  – удивилась я, присаживаясь.

–  Да так... Сейчас Катя отработает, отснимут этот дубль, и мы сменимся. Они на меня полезут.

–  Как, сразу втроем?  – присвистнула я.  – Отважный ты человек.

–  Нормаа-а-а-льно,  – потянулась она и сладко зевнула.  – Жеребцы у нас теперь новенькие, непрофессионалы, им интересно, говорят: ну, кайф! На девушек целый день лазить – и еще за это деньги получать, вот это жизнь... Непрофессионалы.

–  Черт бы вас!  – истерично выкрикнул человек, стоящий за камерой.  – Кого тут еще носит!

–  Привет, Вадик,  – подала я голос с канапе.  – Извини, что помешала творческому процессу.

Должно быть, от переизбытка галогенного света у него устали глаза, или это просто я так изменилась и постарела – узнал он меня не сразу.

–  Кадр не разрушать!  – скомандовал Вадик.

–  Вадик,  – сказала я,  – по-моему, у Кати есть все основания пожаловаться на тебя в профсоюз.

В паузе они отдыхали – Катя и три мальчика. Ближний к камере молодой человек обернулся и вопросительно посмотрел на оператора. Дальний использовал паузу, чтобы поковырять в носу. Чем занималась Катя в минуту отдыха было непонятно – настолько ребята ее облепили. Последний участник творческого процесса (уж не знаю, как определить его местоположение), свернув голову, с тоской глядел мне в глаза; я поперхнулась дымом:

ОБАЯТЕЛЬНЕЙШИЙ МАЙКЛ ПАРРЭ В НОВОМ ЭРОТИЧЕСКОМ ТРИЛЛЕРЕ "ДИКАЯ ОРХИДЕЯ-ДВА"

...справившись с кашлем, я сказала:

–  Кажется, он ужасно хочет закурить. Можно, я дам ему затянуться?

Вадик помассировал уставший от общения с видоискателем глаз, отмахнулся и опять приник к камере; восьминожка, как по команде, зашевелилась, задышала, заерзала. Я спустилась на первый этаж.

Он пришел через полчаса, уселся на круглый стол напротив меня.

–  Сильная сцена,  – оценила я, припоминая увиденное в зимнем саду.  – Что-то в ней есть эйзенштейновское... Я думала, ты сценарист, а, оказывается, ты еще и оператор.

А вообще, интересно, как выглядят сценарии в таком кино...

"Он приходит к Ней. Он ее раздевает. Она его раздевает. Они ложатся в постель. Они предаются любовным утехам..."

И это все? Кажется, у меня хорошо получается - изящно, жизненно и психологически точно – надо бы попроситься к Вадику в сценаристы.

Он закурил и пустил пальцы в ритмичный перепляс, высекая ногтями дробные кавалерийские звуки – как будто крохотный всадник скакал по столешнице.

–  Я еще и режиссер и продюсер,  – развил он мою мысль.

Я присмотрелась к Вадику; выглядел он неплохо по сравнению с нашей последней встречей: поправился, приобрел нормальный здоровый цвет лица (скорее всего, бросил курить всякую дурь); вот только глаза усталые – наверное, много работает... Интересно, он в состоянии после такой работы лечь с женщиной в постель?

–  И давно ты этим занят?

Он – давно; поначалу зарабатывал очень прилично, но в последнее время доходы жиденькие; наше туземное кино такого плана, конечно же, не в состоянии конкурировать с тамошним; там у них специальная аппаратура, оснащение ("Какое еще оснащение? – подумала я. – Кровати, что ли, какие-нибудь специальные?"), там "порно" прочно поставлено в ранг искусства – однако на их изысканность и утонченность у нас есть свой ответ Чемберлену...

–  Это,  – Вадик поднял палец, указывая в потолок,  – будет помечено пятью звездочками.

Понимаю... Как хороший выдержанный коньяк: крепко, терпко, пьянит и валит с ног.

–  "Пять звездочек"  – продолжал Вадик  – это значит очень круто; настолько круто, что это "порно в квадрате" почти везде в мире запрещено; вот мы и закрываем эту брешь в кинорынке, к тому же "пять звездочек" неплохо расходится у нас – в среде восточных ребят.

–  Восток – дело тонкое,  – заметила я, оглядывая знакомую комнату; здесь ничего не изменилось, только обои сильно выцвели и мебель состарилась.

–  Тонкое,  – согласился Вадик.  – Настолько тонкое, что, если у тебя в кадре нет анального секса, с тобой никто и разговаривать не станет...  – он посмотрел на часы.  – У тебя дело или ты просто проветриться заехала?

Я покачала головой, поднялась с дивана, уселась в старое кресло-качалку, забросила руки за голову, прикрыла глаза...

–  Брось ты!  – скептически отозвался на мой намек Вадик.  – Все это мы давно проехали, это не имеет никакого смысла. Ты ж неглупый человек, должна понимать.

Он проводил меня до калитки. Я погладила шершавый воротный столб, шепнула:

–  Палочки-выручалочки, Вадик!  – и окинула взглядом старый участок, дом, на втором этаже которого теперь вовсю работает специфический кинопавильон; я прощалась – со старыми яблонями, кустом сирени возле несуществующей веранды – больше я сюда не вернусь.

Он не расслышал.

–  Что?

Я рассказала ему про Крица – ради проформы; на то, что Вадику хоть что-то известно, я не надеялась.

Тем не менее, тем не менее!

Он видел Ивана Францевича. Я вцепилась в друга детства и вытрясла из него всю информацию.

Рассказанное Вадиком в голове у меня не укладывалось.

Да, он видел. Был по делам в столице Огненной Земли, зачем-то заворачивал в Агапов тупик, проезжал мимо сквера и видел.

В сопровождении какого-то мордастого молодого человека он шел от Дома с башенкой к машине.

Вадику показалось, что Криц был вдребезги пьян. Он едва волочил ноги; молодому человеку приходилось поддерживать его. Вадик торопился и останавливаться не стал.

2

У Роджера я спросила, не звонил ли в мое отсутствие Зина.

Что он ответил сквозь смех, я не разобрала. Тогда спросила у телефона. Успех тот же. Мой старый черный друг, доносящий вести из различных концов Огненной Земли, сделан из толстого эбонита (названьице же у этого материала!), он вислоух и похож на спаниеля года рождения эдак пятьдесят девятого; из рассказов бабушки мне известно, что прежде в наборный диск была вставлена металлическая пластинка с надписью "Будь бдителен – враг подслушивает!" Естественно, эбонитовый спаниель никакой памятью не обладает, – не то что новейшие поколения аппаратов.

Надо бы Панину позвонить; я обещала держать его в курсе моих зарисовок.

Он терпеливо выслушал мой отчет, внимательно посмотрел – кадр за кадром – очередной отрезок комикса, и – странно – не проявил особого интереса к тому кадру, где пышет жаром восьминожка под сенью пальмовых листьев – значит, старый стал.

–  А когда твой поэтический дружок видел Францыча пьяным?

Когда... Вадик же говорил. Ах, да, это было как раз накануне денежной реформы, в четверг или пятницу.

–  Ты уверена, что он был именно пьян?

Я тяжко вздохнула: ну конечно, конечно, если человек шатается из стороны в сторону и едва волочит ноги, значит он перед этим выпил бутылку кефира или отведал что-нибудь вроде:

ИДИ-И-И-И-И-ГОВ ПРОДУКТ

...интересно, кстати, что это за продукт такой – жидкий, твердый или сыпучий?

Панин молчал.

–  Серега, ты в своем уме?  – грустно спросила я.  – Ты полагаешь, что мой учитель накурился? Или... как это принято выражаться... наширялся?

Я повесила трубку и подумала, что хорошо бы принять ванну.

Разделась, долго стояла перед большим зеркалом, вделанным в дверцу шкафа, изучала обнаженную натуру... Живота нет – это очень хорошо. Грудь маленькая, уместится в ладошку – это кому как, на любителя; Панину, допустим, всегда нравилось, он не любит грудастых; интересно, каковы в этом отношении вкусы у Зины? А что – "лицо женщины" (так, кажется, мужики между собой называют ту часть тела, на которой люди сидят)? Нет, "лицо" маловыразительно: бледновато, худовато, не впечатляет; эх, мне бы да какое-нибудь кубинское лицо! Сочное, тугое, тропически- пышное – такое, чтоб у них кровь пенилась и глаза вылезали б из орбит; говорят, кубинцы своих девочек заставляют спать на животе, чтоб сохранялось и не мялось "лицо", – понимают кубинцы толк в этом деле.