Тони Бэрроу - Джон, Пол, Джордж, Ринго и я (Реальная история ‘Битлз’)

• Название: Джон, Пол, Джордж, Ринго и я (Реальная история ‘Битлз’)
• Автор: Тони Бэрроу
• Издательство: Thunder's Mouth Press
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 1-56025-882-9

---

В отличие от Брайана Эпстайна, я находил возможным, тесно работать с битлами, не разделяя их привычки принимать наркотики. Несмотря на то, что они часто предлагали мне их, они никогда не пытались уговорить меня сделать что-то, чего я делать не хотел. Самым безрассудным был Джон, а наименее увлечённым – Ринго. Лишь один из великолепной четвёрки – Джон – серьёзно привязался к тяжёлым наркотикам, тогда как другие использовали выбранные ими стимуляторы и успокаивающее для того, что они называли ‘с целью расслабиться’, и божились, что они никогда не бывают близки к какого-либо рода серьёзной зависимости. Главным способом избежать того, чтобы оказаться втянутым в эту жуткую сторону их жизней, было разделить работу и игру, дело и удовольствие. В мире развлечений я часто обнаруживал лишь тончайшую границу между областями, где я делал свою работу и где я общался, оставляя своё рабочее место. Отрыв часто начинался сразу по окончании рабочего дня. Думаю, меня радовали дружеские и обоюдовыгодные профессиональные отношения с битлами и всеми моими остальными популярными клиентами, но я очень аккуратно разделял различные сферы моей жизни и вёл свою деловую и личную деятельности в строго очерченных для них границах. У меня была своя очень счастливая семейная жизнь, прелестная жена и два маленьких сына, с которыми мне хотелось проводить время, поэтому клиенты чувствовали себя достаточно близкими, но держались на почтительном расстоянии от того, что происходило у нас дома. Точно также, я редко навещал ребят в их домах и никогда не ходил на загородные домашние вечеринки Эпстайна. Эта стратегия предназначалась не для того, чтобы держаться подальше от выпивки или наркотиков, но большинство из нас в шестидесятые выбрали что-то одно. Многие из тех друзей нашего круга, кто занимался тем и другим, попали в зависимость и преждевременно умерли. Когда не обращаешь внимания на предупреждения вовремя, то раньше или позже платишь эту цену. Во время моего первого десятилетия в деле связей с общественностью я придерживался бурбона и ‘Севен-ап’, к концу 70-х перешёл на изящные белые вина, а затем научился распознавать существенную разницу между португальским ‘Матейс роуз’, немецким ‘Либфраумилх’ и чудесными французскими винами из Бургундии. То, что я избегал непринятых наркотиков, никогда не являлось для меня вопросом нравственности или даже здоровья, а было лишь делом личного вкуса. Я получал нужные мне кайф и наслаждение скорее от выпивки и табака, чем от психоделических галлюциногенных наркотиков. Я бросил курить, но чувствуйте себя, пожалуйста, свободно, открывая ещё одну бутылку ‘Шабли премьер крю’, чтобы поделиться ею со мной в любое время, когда вам захочется.

В 1966 и 1967 годах я наблюдал, как Брайан Эпстайн губит себя. Время от времени он пытался с помощью своего доктора привести себя в порядок, даже останавливался в ‘Маленьком монастыре’, в реабилитационной клинике в Роухэмптоне, рекомендованной многими больными знаменитостями. Звёзды Брайана заметили его падение и безуспешно пытались заняться им. Опасаясь, что его уменьшившееся чувство ответственности повредит её карьере, Силла Блэк начала заключать альтернативные соглашения для себя. Эпстайн всё реже и реже появлялся в двух своих лондонских офисах, на Эргилл-стрит и Элбермарл-стрит, и не появлялся на возрастающем количестве необходимых деловых встреч. Он дал знать своему персоналу, что ‘работает дома’, что означало дома на Чэпел-стрит, но его было трудно застать там, и он всё меньше отвечал на телефонные звонки и доставленные в руки записки-напоминания. Его работящие помощники и секретарские служащие, попавшие под жуткое давление, пытались отделаться от людей под благовидными предлогами с извинениями за его неудачи и за то, что он не появился. Это был первый раз, когда у его коллег и конкурентов появилась причина подвергнуть сомнению надёжность и честность Брайана, как бизнесмена. Он был несчастлив и подавлен до такой степени, что обдумывал и даже пытался совершить самоубийство. Он погружался ещё глубже в мешанину из спиртного и наркотиков, которые разрушали его тело и сознание. С ним невозможно было работать в этом печальном и жалком состоянии. В конце концов, после многих попыток, я умудрился застать его по телефону и спросил о его решении по какому-то вопросу. Он уверенно ответил без малейших колебаний или двусмысленности, и я продолжил этот проект, довольный, что получил его безусловное одобрение. Затем я получаю гневный звонок: “Для чего ты это делаешь? Я говорил тебе, не делать этого. Я сказал, что не согласен. У тебя не было права действовать на своё усмотрение!” Он стал настолько ненадёжным, что я перестал доверять его словам и требовал ответов на всё в письменном виде. Я стал посылать ему написанные сообщения с графами, которые предоставляли ему множественный выбор и подписывались: ‘Да, я согласен’, ’Пожалуйста, обсудите, как можно скорее’, ’Нет’.

В последний период своей жизни Брайан привёл в НЕМС двух новых руководителей высшего звена вместе со звёздами, представителями которых они являлись. Было относительно просто понять, почему он взял ‘Организацию Вика Льюиса’. У расположенного в Мэйфэйре агентства заказов Вика были такого рода клиенты, которые отсутствовали в НЕМС – престижные и стильные таланты, от исполнителя баллад Мэтта Монро до поэта Дона Блэка. С помощью его связей с ‘Главной корпорацией артистов’ Америки у него был доступ и к другим исполнителям мирового класса, для организации для них европейских турне. Менее очевидным для всех нас было, зачем он взял австралийца Роберта Стигвуда, яркого менеджера ‘Би Джиз’ и ’Крим’. Не предупреждая своих артистов или свой штат служащих о том, что он собирается делать, Эпстайн запланировал передать Стигвуду контрольный пакет акций в 51% от ‘НЕМС Энтерпрайсиз’. Соглашение заключалось в том, что в руках Брайана останется лишь личный контроль над ‘Битлз’ и Силлой Блэк, тогда как Стигвуд проскользнёт на место водителя, чтобы управлять остальной деятельностью. Мы были потрясены этим шагом, потому что ни у битлов, ни у Силлы Блэк, ни у штата служащих НЕМС не было времени для этого бизнес-плана Стигвуда. В общем, у наших артистов не было намерения позволять кому-то вмешиваться в их менеджмент, и это относилось равно как к Стигвуду, так и к Льюису. Эпстайн не очень ладил с Виком Льюисом, – они сильно расходились во мнениях по вопросам политики. Хотя Брайан был другом Роберта Стигвуда и общался за закрытыми дверями с некоторыми из закадычных друзей того, было столкновение их личностей в профессиональном плане, ведь их методы ведения бизнеса были полярно противоположными. Мы были озадачены поведением Брайана, так как не могли понять, почему он хочет оставить свой полный контроль над НЕМС.

Что касается меня, то прибытие Льюиса и Стигвуда мало изменило работу моего отделения ‘Пресса и реклама’, хотя я и не всегда одобрял природу рекламных трюков Стигвуда для его ‘Би Джиз’, с которыми мне приходилось общаться в моём офисе – хотя я чрезвычайно хорошо ладил с молодыми дружелюбными братьями Гибб и остальными из ансамбля ‘Би Джиз’. Единственной утешительной мыслью было то, что отказавшись от большей части своих обязанностей менеджера, Брайан может успокоиться, прийти в чувство и улучшить качество своей жизни. Этого не произошло. Тем временем его другие недавние рискованные начинания, включая недолговечное владение театром Вест-Энда ‘Сэвилл’ на Шафтсбери-авеню и его постановки безуспешных театральных шоу, таких как ‘Потрясающий день’ и ‘На уровне’, не только теряли деньги, но и увеличивали собственно в Брайане чувства несоответствия требованиям.

Никто из нас не знал, что было причиной стремительного падения Брайана, но у нас были предположения. Первым и самым очевидным было его неспособность справиться с жуткой комбинацией алкоголя и злоупотреблением наркотиков, которыми он медленно отравлял свой организм. Затем, были его страхи, что он теряет ‘Битлз’. Он был крайне расстроен, что они отказались давать в дальнейшем концерты после августа 1966 года. Он распланировал следующее турне по Британии и показал мне перечень возможных мест и дат, но ребята были непреклонны в том, что больше не будет никаких выступлений. Времена, когда они просто делали то, что им говорили, миновали. Брайан узнал об их секретном плане основать большую группу самоуправляемых компаний под ширмой ‘Эппл Корпс’. Он не ждал, что его попросят играть какую-либо роль в запуске ‘Эппл’, и всё больше убеждался, что битлы не станут продлевать с ним текущий контракт, который истекал в 1967 году. Что касается личного аспекта, в жизнь Брайана во время последнего концерта в Сан-Франциско вернулся Дизз Гиллеспи, но для насмешек и вымогания, а не для любви и заботы. Суровая реальность в том, что его настоящих друзей можно было пересчитать по пальцам одной руки, но множество ненадёжных знакомых появилось у него зимой 1966 года. Он умер в одиночестве в своей спальне на Чэпел-стрит, 24, посреди одного официального выходного в августе 1967 года, склянок с прописанными лекарствами и множества пилюль, разбросанных повсюду. Иронично, что было несколько признаков того, что он опомнился. Смирившись с теми фактами, что битлы не намерены больше гастролировать, и планируют сами заботиться о своих деловых предприятиях, Эпстайн предвкушал несколько собственных новых бизнес-проектов, включая возможность вести одно музыкальное шоу на канадском телевидении. По этой и другим подобным причинам я не верю, что он намеревался умереть так, как это вышло. Думаю, это был случай смертельной беззаботности, а не самоубийство. Он выпил много алкоголя, принял снотворное и в затуманенном и сонном состоянии принял ещё. Окружённый равнодушными знакомыми и ненадёжными друзьями, Брайан оказался таким же одиноким в смерти, каким он был при жизни. Хотя за захватывание контроля над деловой собственностью Немператора произошла неподобающая схватка, ещё более отталкивающая борьба прошла за кулисами за то, чтобы урвать его личное имущество. Один человек, которому нравилось, что его считают одним из ближайших друзей Эпстайна, просмотрел ящики туалетного столика в его спальне и вытащил груду дорогих шёлковых рубашек ручной работы – каждая с монограммой инициалов Брайана, ‘БЭ’. Затем он спросил без каких-либо эмоций, не говоря уже о скорби: “Как думаешь, я смогу распороть эти инициалы?”