Юлия Кулинченко - От топота копыт [СИ]

• Название: От топота копыт [СИ]
• Автор: Юлия Кулинченко
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011

Тянет обида из дома подальше, на тракт. Остаются в дорожной пыли отпечатки копыт. Хорошо кентавре в родном селении: там семья, друзья, под защитой ветров тихое Топотье. А в пути? Что делать, если отвернулся добрый Ветробог и не видит, как встречаются на твоей дороге неверные повороты, подозрительные спутники и чужие проклятья? Не всегда поймешь, кто друг, а кто враг. И все прочитанные книги не помогут и не подскажут, когда сталкиваешься с настоящей жизнью…

В главах 1-22 отловлена куча пунктуационных блох. (Огромное спасибо Kris и Ткаченко Наталье, в том числе и за вычитку текста) А лишние запятые теперь не так откровенно шевелятся и не пытаются утащить рукопись со стола!

Отдельная благодарность Ал Ниаро за художественную редактуру и отлов технических косяков! Автор чудесных кентавров в иллюстрациях Хорунжий Дмитрий

СИ от 2011.09.14  гл.1-38 + карта

http://samlib.ru/k/kulinchenko_j_a/top-top.shtml

---

Улизнуть бы осторожно, пока до меня дело не дошло, да некуда. Дружинников во дворе прибавилось, ишь, как зыркают внимательно. Да и Грая что-то не видать. Только вот у забора отирался и вдруг как ветром унесло. А без него куда же бежать-то?

– Беда! Князь-батюшка! Беда-то какая!

Давешняя девка, что малышку со двора забирала, заливаясь слезами бросилась под ноги князю. Мужчина резко обернулся. Подхватил девицу и словно куклу встряхнул, приводя в себя.

– Что! Говори быстро! С дочкой что-то?

– Не-е-е-ет…. Беда … – выкрикнула та и зашлась в глупом истерическом хохоте.

Князь коротко крикнул, посылая дружинников проверить двор и глянуть с кем неладно. Кое-как приведя девку в чувство, продираясь сквозь бессвязное лопотание, выяснил что что-то с нянькой и кинулся к постоялому дому. Я, не задумываясь, скакнула следом, задерживать меня ни кто не стал. На крыльце заламывая руки уже толкались две женщины и толстенький крепкий мужичок. Судя по засаленному фартуку не то повар, не то хозяин двора и корчмы, непрестанно причитающий:

– Ой, Ветробоже милостивый, да что это такое деется-то!

Отодвинув народ с крыльца, князь в сопровождении двух дружинников вошел в дом. Я бесцеремонно ринулась за угол и прижалась носом к мутноватому стеклу. Рама оказалась приоткрыта, позволяя слышать происходящее в комнате. На кровати лежала полная темноволосая женщина. Рядом на стульчике, держа ее за руку, сидел бородатый старик, судя по разложенным у кровати склянками и пучкам трав, княжий знахарь. На лице мужчины застыло выражение обреченного ужаса. Хлопнула дверь в комнате. Старик приподнял голову и бросил вошедшему князю лишь одно слово.

– Ледяница…

Я в ужасе отпрянула от окна. В воздухе, словно, сразу запахло смолой и горячим пожарищем. В глубине души поселился ноющий ужас и обреченное спокойствие. Обреченное, потому как бежать уже некуда да и незачем. Появившаяся сразу после 'Не начавшейся' войны болезнь, чуть было не выкосила половину Каврии. Выползшую из мертвых земель заразу, удалось тогда остановить только совместными усилиями оставшихся столичных магов и благодаря бесстрашию и решительности свободных князей. Целые деревни выжигались дотла, лишь бы не пустить болезнь дальше, а любое подозрение на заразу каралось немедленной смертью с дальнейшим сожжением тела. Начиналось все с легкой сыпи на руках и шее, которая через несколько часов превращалась в мокнущие зудящие пузыри на коже, и человек начинал мерзнуть от нестерпимого внутреннего холода. После этого, заразившийся переставал реагировать на окружающую действительность, конечности постепенно деревенели, леденели, и больной в считанные часы угасал. Передавалась зараза с быстротой ветра. И если есть в селении хоть один больной, то через пару дней почти наверняка все слягут.

Князь распахнул дверь во двор, отдал несколько коротких приказов, у ворот засуетились дружинники, задвигая в пазы тяжелый засов и отрезая путь наружу. Через пару минут, над оградой поднялась белая тряпка с намалеванным красным крестом, знаком опасной болезни.

Я топталась у крыльца, все еще не веря, что наше с Граем путешествие так бесславно закончилось. Еще пару дней и останутся на постоялом дворе только мертвые тела да воронье, которое никакая зараза не берет. А потом разглядит кто-нибудь из проезжающих флаг над оградой, и полыхнут корчма и домики ярким пламенем, выжигая остатки болезни. Если раньше бочку смолы под забор не прикатят, пока мы еще живы тут.

Весть о ледянице быстро распространилась по постоялому подворью. Надо отдать должное княжьей свите, слез и паники не было. Может потому, что в предгорьях и не таких страстей насмотришься, а может в силу выучки мужчины держались беспристрастно, да и женщины, изредка из-под тишка смахивая слезы, старались не выказывать страха. У кромки Ледяных гор, в вольных княжествах, женщины издревле считались воинами, если не наравне с мужчинами, то очень близко к оным.

Еще за добрую сотню лет до 'Не начавшейся войны', десяток княжеств находящихся на самой границе между Артией и Каврией получили суверенитет. Бедной благами каменистой земли было столь мало а воинственные князья столь несговорчивы, что оказалось проще отдать бразды правления над приграничными землями целиком в их руки, чем посылать через полстраны отряды, для усмирения недовольных. Да и облагать территории данью, было бессмысленно. На гористых склонах хорошо рос разве что дикий лук, да размножались черные тонконогие козы. Отдать земли, оказалось наилучшим решением. Междоусобицы немного затихли и за свои территории, княжьи дружины дрались как снежные барсы, не давая нечисти с гор, а теперь и с мертвых земель, в огромном количестве прорываться в долины. Единственной ценностью предгорий, были хорошо обученные воины. С детства умеющие держать оружие и виртуозно владеющие особой манерой боя, мужчины княжеств, считались элитными и самыми высокооплачеваемыми наемниками, что на нашей, что на Артийской территории. Даже личная гвардия короля Нурия II, по большей части состояла из наймитов, воинов предгорий. Да и женщины, защищая свою семью и кров, умели держать в руках оружие и пользоваться им, не многим хуже мужчин.

Я встрепенулась.

– Ой уби-и-и-или, ой смертушка наша пришла-а-а-а! – страшно взвыла дородная тетка, упав на крыльцо постоялого дома. Ей вторили две молоденькие девушки в расшитых красной нитью длинных рубахах. Рядом с обреченным выражением лица топтался уже виденный мной толстяк в засаленном фартуке и переминался с ноги на ногу худенький перепуганный парнишка. В отличие от дружинников, хозяину и прислуге постоялого двора помирать было страшно.

Когда прошла первая паника я, с изумлением поняла, что мне не так уж и жутко. Наверное, свыклась со своим морочьем за столько времени, а оно едва ли не похуже смерти-то будет. Изнутри плеснуло болью в виски и услужливо толкнулось:

– Спиш-ш-ш-шь?

– Чьих будешь-то, спрашиваю!?!

Раздавшийся над самым ухом властный голос, с силой выдернул из забытья. Князь видимо уже не первый раз задавал вопрос и теперь с недовольством морщил лоб ожидая ответа. На его руках, обхватив за шею и трогательно прижавшись щекой к плечу, затихла дочка.

– Из Топотья, селения общинного, – взмахнув хвостом и потупившись, прошептала я.

– А этот?

Один из воинов держал под мышки бессознательного уже Грая.

– Травник Залесский, спутник мой. Мы в Антару шли, учителя его искать, да на разбойников наткнулись, – я постаралась, не открывая всей правды, хоть как-то объяснить наше бедственное состояние и положение.

– Ну что же, – мужчина горько усмехнулся, – я, Златием Светом буду, добро ко двору пожаловать.

Крепче всего людей объединяет общее горе. А уж когда это горе превращается в обреченное ожидание смерти, то и вообще не остается ни преград, ни сословий. Да и до того, как я заметила, князь очень свободно с дружиной и дворней общался, не на равных, конечно, но словно со стороны старшего родича, уважаемого. Вот и сейчас под широким навесом на трапезу собрались и девицы прислужницы и князь с помощниками, и дружинники. Кроме тех, что до сих пор охрану нес уже не сколько князя, сколько мирных прохожих от опасности оборонить пытаясь. Нашлось место у длинного стола и для меня. Ведь, пожалуй, единственная из всех известных болезней, лядяница была опасна для любого племени, Каврию населяющего. Без разницы, человек ли, кентавр, или карла под ее черное крыло попал, исход один – смерть.

Кусок не лез в горло, но люди переговариваясь и вспоминая оставшихся дома родных и близких, все равно старались держаться вместе, хоть немного уменьшая страх, рассеивая его на всех. Хозяин двора нашел в себе силы радоваться, что еще до приезда свиты, отправил младшую дочь и обоих сыновей в город за припасами. Молодежь припозднилась что-то с покупками и к назначенному часу, на свое счастье обратно не успела. Теперь и вовсе сломя голову прочь кинется, углядев над оградой флаг болезни, по крайней мере, мужик очень хотел на это надеяться. У самого Златия, по приглашению Нурия II, в Антару следующего, в княжестве Светочь, остался за хозяина-управителя, старший сын, Теперь, по крайней мере, не страшно, что все земли после гибели князя разграблены и поделены соседями будут. Я про себя, мысленно прощалась с мамой и сестренкой, да с Весеной, подругой лучшей, пусть у них все светло жизни будет, и ветра только хорошее приносят…

К ночи умерла нянька и ее тело, обернув дерюгой, отнесли в дальний угол двора. Еще трое дружинников заняли кровати в постоялом доме с серой сыпью на руках и теле.

К утру очнулся Грай, а у маленькой Матисии появились на ручках первые темные пятна. Златий словно почернел весь, ни на шаг не отходя от кровати дочери, как бы не пытался уговорить его бородатый знахарь.

Травника пришлось по глотку отпаивать поддерживающим настоем. Силы, потерянные в безымянном селении восстанавливались медленно, но вскоре парень уже сам (хотя и держась за стены) смог дойти до туалетного домика, а после напустился на меня с расспросами. Шмыгая носом, как смогла, описала наше бедственное положение. Граю хватило пары уточняющих фраз, что бы понять, насколько плохи дела, и на подгибающихся ногах, сунуться в самую гущу событий. Увы, даже совместных усилий не хватило, что бы хоть как-то облегчить участь девочки. Малышка уже кричала от холода, а Грай со знахарем могли только обреченно наблюдать, как лопаются на ее руках назревшие пузыри с мутной жидкостью внутри. Я по привычке пристроилась со двора у открытого окна, наблюдая за происходящим в комнате и размазывая по щекам непрерывно льющиеся слезы. Вот Грай, видимо на что-то решившись, отодвинул в сторону мужчин и сосредоточившись, взмахнул руками над кроватью с больной.