Виктория Холт - Избранницы короля

• Название: Избранницы короля
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-554-6

Для своих подданных вернувшийся из вынужденных скитаний король Англии Карл Стюарт Второй - прежде всего Веселый монарх, избавивший страну от пуританского засилья и подаривший ей множество новых развлечений. По легкости и распущенности нравов двор Карла не уступает двору его знаменитого кузена, короля Франции Людовика Четырнадцатого. О любовных похождениях английского короля ходили легенды не только в Лондоне, но и во всей Европе. Но этот незаурядный человек, творивший историю своими руками, умел, когда нужно, быть непреклонным и по-королевски великодушным.

---

Словом, как и король, она находила для себя все больше развлечений за пределами двора.

Екатерине оставалось лишь смириться со своей участью и довольствоваться добрыми вестями, приходившими к ней из родной Португалии. Ее младшему брату все-таки удалось утвердиться на троне; их невестка, поддавшись на уговоры Педро, развелась с Альфонсо и вышла за него. Таким образом, Альфонсо незаметно исчез из поля зрения, и в Португалии установилось относительное спокойствие. Екатерина начала даже надеяться, что когда-нибудь обещанное матушкой приданое будет выплачено Карлу. И она опять поражалась великодушию своего супруга, который лишь однажды, выведенный из себя ее упорным нежеланием внять его мольбам, намекнул на то, что приданое, ради которого и задумывался этот брак, так и не было выплачено полностью.

И Екатерина, исполненная смирения и печали, продолжала нежно любить своего супруга. Когда-нибудь, думала она, пресытившись разгульной жизнью, он обратится к той, которую, в тот далекий и краткий медовый месяц, он заставил уверовать в свою любовь — и сделал счастливейшей из женщин.

Именно в это время в Лондон вернулась Фрэнсис Стюарт.

Король принял весть об ее приезде спокойно; все, однако, ждали дальнейшего развития событий. Барбара тревожилась. У нее была уже целая труппа любовников, но при этом она отнюдь не собиралась сдавать завоеванных позиций и держалась как maitresse en titre. Ее, правда, несколько обескураживало то обстоятельство, что ее растущая любвеобильность нимало не заботила короля. «Как-то все обернется теперь, когда вернулась Фрэнсис? — думала Барбара. — Ведь, будучи замужней женщиной, супругой герцога Ричмонда и Леннокса, она может взглянуть на любовную связь с королем гораздо благосклоннее, чем прежде. Если так, — размышляла Барбара, — то это будет самая грозная из моих соперниц».

Екатериной тоже владело беспокойство. Ей было известно, что клика ее недругов, во главе с Бэкингемом, неустанно склоняет короля к разводу. Екатерина, доказывали они, не может рожать детей, в его же способностях сомневаться не приходится — поэтому сохранять этот бесплодный союз в высшей степени неразумно. Англии нужен наследник. Королевские советчики руководствовались, очевидно, и еще одним соображением: если король умрет, не успев произвести на свет наследника, то на престол вместо брата взойдет герцог Йорк — а герцог к тому времени не только принял католичество, но открыто враждовал со многими из приближенных короля.

Именно эти люди, а не возвращение Фрэнсис, представляли наибольшую угрозу для Екатерины. Фрэнсис уже не могла стать женою короля, поскольку у нее был муж; и даже в случае ее согласия на любовную связь с королем она будет теперь лишь одной из многих.

Однако когда король и Фрэнсис наконец встретились, Карл был холоден и не проявил к ней сколько-нибудь заметного интереса. «Стало быть, — решили все, — из-за своего нелепого побега с герцогом она навсегда лишилась королевского благоволения!»

Вскоре после возвращения опальной герцогини в Лондон двору еще раз представилась возможность убедиться в глубине и искренности владевшего Карлом чувства к ней.

Фрэнсис была теперь еще прекраснее, чем до отъезда. Замужество отрезвило ее, она стала менее легкомысленной, и хотя и не забросила совсем свои любимые карточные домики, но строила их теперь с видом довольно рассеянным. Ее супруг, бывший все время навеселе, оказался к ней совершенно равнодушен. Он возжелал Фрэнсис Стюарт только потому, что ее страстно желал король. После свадьбы Фрэнсис быстро поняла, что это замужество явилось величайшей ошибкой ее жизни. Поскольку вернуться в Уайтхолл ей никто не предлагал, ей пришлось обосноваться в Сомерсет-хаусе, лондонской резиденции Генриетты Марии. Теперь, когда она была всего-навсего опальной герцогиней, непростительно оскорбившей короля, при дворе ее встречали уже совсем не так, как прежде. Восторженных поклонников заметно поубавилось; Бэкингем и Арлингтон, еще недавно так трогательно опекавшие ее, казалось, вовсе забыли о ее существовании. Леди Кастлмейн при встречах дерзко смеялась ей в лицо: как-никак, ее дружба с королем длилась вот уже десять лет, Фрэнсис же пробыла в фаворе совсем недолго.

— Что делать, королям надобно развлекаться! — притворно вздыхала она в присутствии Фрэнсис. — Сколько таких бедняжек, которыми они сегодня увлекутся, а через неделю уж не могут припомнить их имен!..

Итак, Фрэнсис, всеобщая любимица двора, щедро осыпаемая королевскими милостями, неожиданно познала всеобщее презрение — ибо король уже не был милостив к ней. Ее дружба теперь ничего не стоила, так для чего было лезть из кожи и искать ее расположения? Многие из тех, кто еще недавно почитал ее прекраснейшей из женщин, теперь едва ее замечали.

Конечно, она была прекрасна, равных ей не было при дворе; к тому же она заметно поумнела за время своего замужества. Однако друзей у нее осталось теперь так мало, что часто, бродя по своим комнатам в Сомерсет-хаузе, она подумывала о возвращении в деревню.

Вот и сейчас, строя в одиночестве карточный домик, она с тоскою вспоминала былые дни и сравнивала неизменно любезного и заботливого короля с равнодушным герцогом.

Наконец, закрыв лицо руками, она разрыдалась. Если она любила кого-то в своей жизни, то только Карла.

В отчаянии сметя недостроенный карточный домик со стола, она подбежала к зеркалу. Из рамы смотрело на нее само совершенство: кожа ее была нежна, черты восхитительно соразмерны; правда, в них не было уже той простоты, как в те дни, когда Карл сходил по ней с ума, но это отнюдь ее не портило.

Неожиданно она поняла, что должна сейчас же ехать в Уайтхолл и разыскать короля. Она попросит... нет, она вымолит у него прощение: не за то, что отказалась стать его любовницей, — он и не ждет от нее подобных оправданий, — но за то, что вышла замуж тайно, вопреки его воле, за то, что пренебрегла им, по глупости предпочтя вечно нетрезвого герцога своему чересчур страстному, но преданному и великодушному королю...

Она кликнула служанок.

— Скорее! — торопила она. — Наденьте на меня мое лучшее платье! Завейте мне волосы! Я должна нанести один визит... Очень важный визит.

Пока ее одевали, она представляла, как будет происходить ее примирение с королем. Она бросится перед ним на колени и станет молить о прощении. Она признает, что напрасно пыталась плыть против течения, стремясь к добру и чистоте, потому что в союзе с тем, за кого она вышла, нет чистоты и нет добра; она слезно попросит Карла забыть прошлое, и, может быть, они начнут все сначала.

— Миледи, у вас такие горячие руки, — послышался голос одной из служанок. — И щеки просто пылают... Да у вас жар!

— Это от волнения... Потому что от сегодняшнего моего визита слишком многое зависит. Подайте-ка мне тот голубой пояс с золотой вышивкой.

Женщины удивленно переглянулись.

— Миледи, но этот пояс лиловый, и вышивка на нем серебряная.

Фрэнсис обхватила голову руками.

— Какие-то черные круги перед глазами, — пробормотала она.

— Миледи, вам нужно отдохнуть перед выходом...

Однако в этот момент Фрэнсис уже потеряла равновесие и упала бы на пол, если бы стоявшие рядом женщины не подхватили ее.

— Отнесите меня в кровать, — успела проговорить она.

Ее перенесли в кровать и позвали врача, но одна из женщин и без врача уже узнала симптомы беспощадного недуга: то была оспа.

Двор гудел от возбуждения.

Фрэнсис Стюарт заболела оспой! Судьба, как видно, решила посмеяться над нею: ведь только явившись после болезни такой же, как прежде, с тою же несравненною красотой, она могла бы надеяться снова увлечь короля.

Барбара ликовала. Она не верила в бесследное течение оспы: немногим удавалось выбраться из лап этого недуга невредимыми, а у Фрэнсис, как доне-ели леди Кастлмейн ее шпионы, дела были совсем плохи.

— Господь знает, что делает! — восклицала Барбара. — Мадам Фрэнсис не ходить уж больше в фаворитках короля. Вот дуреха, право! Вместо того чтобы вовремя воспользоваться своей молодостью, да красотою, да благосклонностью Его величества, Она вышла за жалкого пьяницу — и что же? Даю голову на отсечение, что теперь она с радостью уплатила бы любую цену за королевское благоволение... Да только теперь ей, рябой уродине, лучше всего уехать в деревню и не высовывать оттуда носа до конца жизни.

Недобрые смешки и шепот придворных дам долетели и до короля.

— Говорят, прекрасная герцогиня превратилась в сущую ведьму!

— Глупенькая Фрэнсис! Теперь некому будет подавать карты для ее домиков.

— Бедняжка! Всех-то у нее было богатств — одна красота; а теперь и той не осталось.

Когда Екатерина, глядя на помрачневшее лицо короля, спросила у него, что его печалит, он ответил без обиняков:

— Я думаю о бедной Фрэнсис Стюарт.