Владимир Сыромятников - 100 рассказов о стыковке

• Название: 100 рассказов о стыковке
• Автор: Владимир Сыромятников
• Издательство: Университетская книга Логос
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98704-307-7

В ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги «100 рассказов о стыковке и о других приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период от зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил свое обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится своими впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Российской академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Известный в мире специалист по космической технике, в области разработки и испытаний космических аппаратов, автоматических систем, космической робототехники, больших космических конструкций, основатель и руководитель отечественной школы стыковочных узлов космических аппаратов, получившей мировое признание. По мнению автора, эту книгу стоит прочитать каждому, кому интересна история космонавтики.

---

Первый факт, удививший нас, говорил о том, что операция оказалась не подготовленной, как следует. Возможно, ожидалось, что или не удастся перехватить корабль вообще, как это случилось в марте, или космонавты сработают идеально, как автоматика, по курсу, и корабль зависнет на расстоянии метров 200. Из второго факта следовало, что столкновение произошло беспорядочно, не предназначенными для этого элементами конструкции, без амортизации. Последующий анализ подтвердил оперативные выводы и обнаружил такое, что поразило всех, бывалых ветеранов и неопытных новичков. Когда воспроизвели траекторию движения корабля, стало понятно, почему не сработали датчики стыковочного механизма, и не только это.

Анализ показывал, что корабль сближался со станцией «по кривой» с постепенно уменьшавшейся скоростью, превышавшей, однако, в несколько раз допустимое значение. Визуально через иллюминатор корабль обнаружили лишь в последний момент, так что воспользоваться лазерным дальномером не успели. Установленная на корабле ТОРУвская ТВ–камера смотрела на станцию, так что космонавты на этом мониторе видели самих себя. Они должны были видеть, что летят с большим промахом, почти себе в поддых, и не было видно эффективных попыток вовремя отвернуть, объехать, а затормозить времени не хватило.

Лет 20 назад на заднем борту грузовиков была популярной надпись, призывавшая водителей к соблюдению правил безопасности: «Соблюдай дистанцию! Дорога — не космос!» В 1997–м этот призыв следовало бы немного перефразировать. Космическая ручка управления в отличие от наземного руля — очень замедленного действия: как сказал бы математик, она управляет по второй производной, по ускорению, а оно требует двойного интегрирования. К тому же, ускорения, создаваемые реактивными управляющими двигателями корабля, очень малы. Поэтому отвернуть в космосе быстро просто невозможно: в целом, это далеко не авто.

Теперь я должен сказать добрые слова в адрес экипажа, всех его членов, включая М. Фоэла, еще в мае сменившего Линенджера. Среди всех семи астронавтов он, выросший в Англии, оказался во всех отношениях самым подготовленным к длительному полету в космосе в компании с «этими русскими».

Как раз в этот период впервые за всю историю полетов в космосе в результате столкновения станция потеряла герметичность. Давление стало падать, завыла сирена. Еще до столкновения астронавт по приказу командира, почувствовавшего опасность, отплыл в корабль — «спасатель» «Союз». После некоторого замешательства русские космонавты оценили ситуацию, осознав, что давление падало не катастрофически быстро, а пробоина находилась в «Спектре». Лазуткин стал в экстренном порядке закрывать крышку люка, ведущего в продырявленный модуль. Для этого требовалось, прежде всего, удалить проложенные через него шланги и кабели. Искры посыпались не только из глаз. Последние кабели, проходившие через тоннель, разъединить не удавалось, их пришлось перерезать, а они оказались силовыми и под напряжением. С этой аварийной ситуацией экипаж справился успешно.

Уже в 3 часа собралась большая аварийная комиссия. С этого дня на заседания собирались по 200 с лишним человек, так что большой «синий» зал ЦУПа не мог вместить всех желающих, причастных и непричастных. Так продолжалось в течение целого месяца почти каждый день.

На комиссии производился не только разбор того, что произошло при той злополучной стыковке. Каждый день управленцы во главе с В. Соловьевым докладывали о текущем состоянии станции, о тех мерах, которые принимались для ее поддержания, и о том, что стали готовить на Земле для восстановления. Первая проблема, которую требовалось решать, была связана с электроэнергией. Закрывая крышку люка, ведущего в «Спектр», и разъединив для этого все электрические кабели, космонавты были вынуждены отключить этот самый энергоемкий модуль с установленными на нем четырьмя самыми свежими солнечными батареями (СБ).

Потеря почти половины СБ проявилась очень быстро, уже через три с небольшим часа после столкновения. Вскоре после предупредительного сигнала «Низкое напряжение» вся аппаратура, включая систему ориентации модулей, стала выключаться. На теневой стороне станция погрузилась в темноту. Запахло еще одной катастрофой. Экипаж начал еще один виток борьбы за выживание. Вне зоны связи с ЦУПом Фоэл выполнял роль мозгового центра, вырабатывая стратегию разворота станции так, чтобы оставшиеся СБ снова поймали Солнце. За теоретическую помощь, подтвержденную практикой, прямо на борту космонавты присвоили ему почетное звание «Кембридж».

В конце концов, общими усилиями в космосе и на Земле удалось снова «зажечь свет» в орбитальном доме.

Таким образом, первая, самая актуальная задача заключалась в том, чтобы организовать, сконструировать электрический «гермопроход» через закрытую крышку люка, ведущего в разгерметизированный «Спектр». У нас возникла идея использовать для этой цели крышку–конус. Эта «пятая» крышка переходного отсека (ПхО), которую использовали для перестыковки модулей на боковые причалы, уже давно была не нужна. Этот многофункциональный и очень знаменитый ПхО, который вначале использовался в качестве шлюза при выходах в открытый космос, в том числе в 1990 году при спасении первого модуля «Квант», теперь снова пригодился для этой цели. Она оказалась очень кстати, удобной для того, чтобы на ней установить новый колпак с проходными электроразъемами. Эту непростую деталь очень быстро, практически за один день, начертили и передали на завод. Ее назвали кастрюлей, она оказалась одновременно и электрической, и скороваркой (потому что делали очень быстро). Именно эта первая неделя для нас, стыковщиков, оказалась особенно напряженной. Пик работ пришелся, как часто бывало, на уик–энд. На заводе изготовление шло круглые сутки. Приемка заканчивалась в воскресение ближе к полуночи. В понедельник все уже собиралось в КИСе. Разногласия возникли на последнем этапе сборки. Мы предлагали заранее состыковать внутри «кастрюли» короткие переходные кабели, чтобы облегчить космонавтам работу в скафандре. Кто?то предложил специальный ключ. Это предложение приняли, решив сэкономить на кабельных переходниках.

В те дни средства массовой информации проявили очень большую активность, рассказывая о драматических событиях. Мне тоже пришлось в этом поучаствовать. Телевизионщики из CNN искали экспертов, говоривших по–английски. Я им описал нашу крышку с электрической «скороваркой», которая помогла вытащить из пустого «Спектра» такое нужное электричество.

Во вторник «железо» улетало на полигон. Там заканчивали подготовку «Прогресса М-35». Он стартовал на орбиту 5 июля, а через два дня грузовик благополучно в автоматическом режиме состыковался со станцией. На орбите предстояло сначала собрать крышку с нашей «скороваркой», а позднее соединить наружные кабели. Затем, разгерметизировав ПхО, этот знаменитый шлюз—переходник, требовалось войти в «Спектр», соединить кабели с другой стороны и закрыть люк новой крышкой.

Эту сложную операцию с выходом в «закрытый космос», как в те дни ее назвали в ЦУПе, первоначально планировали поручить участникам аварии. Однако Лазуткин действовал неосторожно, расстыковав важные цепи, ведущие к центральному компьютеру. Эта ошибка опять вызвала цепную реакцию, которая привела к ухудшению и так очень напряженной обстановки. Потеряв ориентацию, батареи перестали генерировать электричество, началось выключение аппаратуры, как говорят, пошло–поехало. Экипаж ЭО-23 окончательно потерял доверие Земли. К тому же у Циблиева, измотанного неудачами и остальной нервотрепкой, началась сильная аритмия.

Параллельно работала комиссия, которую возглавлял Дегтяренко, один из активных сторонников опасного эксперимента. Их основная задача состояла в том, чтобы найти место повреждения и подготовить средства по ликвидации течи. Длительная работа не принесла результатов. Не помогли выходы в космос, ни в открытый, ни в закрытый. «Спектр», со всей его научной аппаратурой, потеряли навсегда.

В целом положение постепенно стабилизировалось. Что?то сумели исправить, с чем?то пришлось смириться. В начале августа прошла пересменка, на «Мир» прибыл новый экипаж в сокращенном составе: француза пришлось «высадить», отложив его полет на следующий год. Свежие космонавты, ветеран А. Соловьев и новичок П. Виноградов, успешно выполнили важную операцию, подключив электричество «Спектра». Первый выход достался бортинженеру очень трудно. Начало сложилось почти драматично. Сначала не могли сбросить давление из ПхО, затем пришлось еще раз обнулиться, чтобы сменить потекшую перчатку скафандра. Виноградов не дрогнул.

В целом операция завершилась успешно, но не совсем. Один из 17 разъемов, которые Виноградову уже в надутом скафандре пришлось с большим трудом запихивать внутрь «кастрюли», оказался несостыкованным. Ему не хватало тех самых кабельных переходников, а я ругал себя, что не смог тогда настоять на своем. В результате приводы СБ не ориентировали панели на Солнце.