Владимир Сыромятников - 100 рассказов о стыковке

• Название: 100 рассказов о стыковке
• Автор: Владимир Сыромятников
• Издательство: Университетская книга Логос
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98704-307-7

В ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги «100 рассказов о стыковке и о других приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период от зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил свое обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится своими впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Российской академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Известный в мире специалист по космической технике, в области разработки и испытаний космических аппаратов, автоматических систем, космической робототехники, больших космических конструкций, основатель и руководитель отечественной школы стыковочных узлов космических аппаратов, получившей мировое признание. По мнению автора, эту книгу стоит прочитать каждому, кому интересна история космонавтики.

---

От воспоминаний и общих рассуждений, от описания организационно–социальных процессов и проблем пора перейти к действительным событиям, которые происходили и сопровождали полет орбитального «Мира» в 1997 году.

Надо сказать, что все последние годы планы полетов космонавтов выполнялись лишь с небольшими отклонениями, без срывов. Парадоксально, но факт, что на фоне общего развала экономики страны, большинства ее отраслей, в первую очередь — высоких технологий, жизнь на орбите продолжалась. Несмотря на то, что весь этот развал коснулся космической отрасли, корабли и ракеты–носители в целом готовились в соответствии с этими планами. Даже в годы плановой экономики под командованием настоящих министров, под неусыпным надзором партийных и других органов такой последовательности не наблюдалось. Несмотря на упадок и разброд в службах космодрома Байконур, запуски в космос проходили четко, без срывов и аварий. Немногие знают, каких усилий это стоило. Центр управления полетом и НИПы, разбросанные на все еще большой территории России, поддерживали связь с разведчиками вселенной и управляли кораблями и модулями. Очевидцы, правда, говорили, что их состояние приближалось к пределу.

В этом безусловная заслуга, прежде всего, руководства РКК «Энергия» и предприятий–смежников, работавших под эгидой Российского космического агентства и последних «космических военных», которые героически сражались, чтобы сохранить остатки былой мощи и выжить самим.

В феврале 1997 года на станцию прибыл новый экипаж, и началась ЭО-23 — двадцать третья экспедиция. В. Циблиеву и А. Лазуткину предстояло работать на орбите полгода. За месяц до этого очередной рейс «Спейс Шаттла» STS-81 доставил на «Мир» астронавта Дж. Линенджера. Ещё три месяца спустя после визита следующего Шаттла (STS-84) его сменил М. Фоал, американец, родившийся в Англии и окончивший университет в Кембридже. Членам этого смешанного экипажа судьба приготовила, пожалуй, наибольшие испытания, и не только им. Пожар произошел еще на пересменке, загоревшуюся кислородную шашку пришлось тушить командиру предыдущего «Союза ТМ-24» В. Корзуну и его бортинженеру А. Калери, которым после благополучного возвращения на Землю присвоили звания почетных пожарных.

Для командира ЭО-23 В. Циблиева это была вторая экспедиция на «Мир». Его первый, в целом успешный полет с очень опытным и авторитетным бортинженером А. Серебровым, был омрачен беспрецедентным столкновением их корабля во время заключительного облета станции с целью фотографирования. Космонавты вовремя не активизировали ручку реактивного управления, забыв переключить тумблер. К счастью, тогда никто не пострадал.

Очень противоречивым оказался Циблиев. В 1997 году его прилет на «Мир» начался с успеха, когда на последних метрах после неожиданного отказа автоматики командир успешно выполнил стыковку вручную. На этот раз ему, по натуре — не лидеру, выпала намного более сложная и тяжелая миссия. Вместо всезнающего Сереброва теперь рядом работали другой Саша, нерукодельный и совсем зеленый Лазуткин, и несговорчивый эгоцентрист Джерри, с которым часто не могли найти общий язык даже американцы — ни в космосе, ни на Земле. Линенджера интересовали в основном упражнения на тренажерах, чтобы вернуться на землю в форме, и научная программа, чтобы отчитаться перед НАСА. При выходе в открытый космос сразу за открытым люком он почти запаниковал. А ещё он посылал открытые письма почти грудному сыну, подробно описывая, как просто пописать в невесомости и как сложно делать там «большие» дела. Говорили, что таким образом он начал подготовку к предвыборной кампании в Конгресс. Однако россиян удивить политикой было уже трудно.

В течение всего полета, в нескольких трудных ситуациях, как всегда, объективные обстоятельства усугублялись субъективными качествами людей, и не только на орбите. Отношения между экипажем и ЦУПом обострились. Такие отношения всегда со всеми экипажами складывались непросто, однако чем выше были деловые качества космонавтов, тем проще и эффективнее налаживалось взаимодействие, это — факт. «Земля», как известно, имеет немало своих недостатков, но она большая, а коллективный разум умнее, — при правильной организации, конечно.

Кризис надвигался постепенно, а разразился в разгар лета, в конце июня. Почти катастрофическому столкновению предшествовали несколько серьезных отказов на станции (особенно трудными и продолжительными оказались поиски мест утечки «антифриза» и ремонт трубок бортового кондиционера), а также еще одна мартовская попытка повторной стыковки «грузовика» «Прогресс». Эту стыковку наметили провести для отработки ручного управления сближением с расстояния в несколько километров. Метод и аппаратура, известная под названием ТОРУ (телеоператорный режим управления), позволяли маневрировать и причаливать корабль, управляя им с борта станции. Начав эксперименты в феврале 1993 года с памятного парусного «Прогресса М-15», операцию на небольших расстояниях отработали, и ТОРУ даже спасла, по крайней мере один корабль, когда автоматическая система дала сбой на расстоянии около 200 метров. Теперь предприняли уже вторую попытку сближения с расстояния в несколько километров, когда скорость относительного движения составляла несколько метров в секунду. В таком движении законы орбитальной механики работают, как известно, вовсю, и задача сблизить корабль существенно осложняется. Решили рискнуть, как выяснилось позже, уже в процессе разбирательства аварии, без достаточной подготовки. Эта сложная задача требовала отработанной методики, хорошей тренированности космонавтов, отлаженной координации борта и Земли. В целом, не было уверенности, что при существующих средствах возможно выполнить дальнее сближение при помощи ТОРУ.

После успешной стыковки В. Джанибекова с почти мертвым «Салютом-7» в 1987 году кто?то считал, что «ручной метод» в руках и можно отказаться от автомата, ключевым звеном которого по–прежнему был радиолокатор «Курс». Без наших стыковочных механизмов обойтись было нельзя, а вот без «Курса» В. Сусленникова кому?то очень хотелось. Как всегда, в острые периоды экстремисты находились и активизировались. Личные амбиции подогревались новыми экономическими, варварскими условиями. Основная аппаратура радиолокатора изготавливалась по–прежнему на Украине, а это усугубляло положение. Руководители КРЗ (Киевского радиозавода), похоже, лучше понимали, что без них обойтись не могли, и безбожно заламывали цену. У нас говорили, что в СНГ союза не осталось, лишь одна независимость.

В марте по какой?то причине космонавтам не удалось получить картинку на экране ТВ–монитора ручной системы ТОРУ, и они обнаружили корабль визуально, когда он уже пролетал с большой скоростью мимо станции на небезопасном расстоянии. Российские специалисты не сделали настоящих выводов из происшествия, а американцев он по–настоящему не насторожил. Они очень всполошились лишь после столкновения. Похоже, русская пословица — гром не грянет, мужик не перекрестится — относится не только к нам самим.

Вот с такой длинной и непростой предысторией «Прогресс М-34», управляемый космонавтами при помощи ТОРУ, врезался в орбитальный «Мир». Станцию, а может быть, жизнь экипажа спасло то, что основной удар приняла на себя солнечная батарея модуля «Спектр», пристыкованного к боковому причалу.

Я был измотан и решил не ходить в ЦУП на повторную стыковку этого «Прогресса». Корабль уже выполнил основную задачу, после первой стыковки весь груз перенесли на станцию, а отсек заполнили «отходами жизнедеятельности» в космосе.

Поднятый по тревоге, я прибежал в ЦУП, когда грузовой корабль уже не представлял опасности для орбитального «Мира», а крышка переходного люка, ведущего в продырявленный «Спектр», был закрыта и загерметизирована. Вовсю шел разбор операции, которая завершилась не так трагически, как могло произойти. Сближение выполнялось вне зоны видимости, и ЦУП вмешаться в ход самой операции не мог. Телеметрические данные, то есть историю того, как работала аппаратура корабля и станции, сбросили только на следующем витке.

Мы, конечно, просмотрели нашу стыковочную телеметрию и с удивлением обнаружили два необычным обстоятельства. Первое: во время причаливания система стыковки оказалась невключенной. И второе: стыковочный механизм корабля не коснулся станции, ни один датчик на головке выдвинутого штыря не сработал, а амортизаторы не деформировались. Я доложил о результатах анализа руководителям полета.

Первый факт, удививший нас, говорил о том, что операция оказалась не подготовленной, как следует. Возможно, ожидалось, что или не удастся перехватить корабль вообще, как это случилось в марте, или космонавты сработают идеально, как автоматика, по курсу, и корабль зависнет на расстоянии метров 200. Из второго факта следовало, что столкновение произошло беспорядочно, не предназначенными для этого элементами конструкции, без амортизации. Последующий анализ подтвердил оперативные выводы и обнаружил такое, что поразило всех, бывалых ветеранов и неопытных новичков. Когда воспроизвели траекторию движения корабля, стало понятно, почему не сработали датчики стыковочного механизма, и не только это.