Владимир Сыромятников - 100 рассказов о стыковке

• Название: 100 рассказов о стыковке
• Автор: Владимир Сыромятников
• Издательство: Университетская книга Логос
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98704-307-7

В ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги «100 рассказов о стыковке и о других приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период от зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил свое обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится своими впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Российской академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Известный в мире специалист по космической технике, в области разработки и испытаний космических аппаратов, автоматических систем, космической робототехники, больших космических конструкций, основатель и руководитель отечественной школы стыковочных узлов космических аппаратов, получившей мировое признание. По мнению автора, эту книгу стоит прочитать каждому, кому интересна история космонавтики.

---

В космической технике, в РКК «Энергия» многое, как в целом в нашей стране, как в колхозе и на железной дороге (по выражению Л. Вильницкого), держалось на женщинах. Особенно там, где требовались внимание, забота и усидчивость. Это относилось к конструкторам, материаловедам, и даже испытателям. Не было ни одной женщины среди ведущих конструкторов, ведь их обязанность вести вперед и в срок выбивать продукцию: бумажную — в КБ и железо — на заводе. Детальные ПГ все равно рисовали женщины, вкладывая в них душу.

Принципиальные, долгосрочные ПГ — дело проектное. У проектантов «Мира» эту работу вела М. Сычева, толковая и преданная делу женщина.

Именно эти качества, наверное, больше всего ценятся в людях, а остальное, как говорилось, все приложится. В целом, с женщиной мужчина должен быть серьезным. Хорошо, если женщина сообразительна, тогда можно даже пошутить, стараясь не обидеть и своих помощниц: «Вы должны быстро соображать, что от вас хочет мужчина». Марине этого не требовалось, но она хорошо понимала шутку. Программа полета представлялась на бумажном свитке, растянутом на целый год. Мы взаимодействовали, хорошо понимая друг друга, и, если требовалось, находили компромиссы. Приятно иметь дело с такими женщинами, даже если это — только деловые отношения.

К сложной программе полета «Мира» на 1995 год не было больших замечаний.

В начале февраля стартовал очередной Спейс Шаттл. Нет, не очередной, этот полет под номером STS-67 был необычным, он стал генеральной репетицией перед предстоявшей июньской стыковкой. Орбитер «Дискавери», выведенный в космос с «нашим» наклонением — 51.7, выполнил все маневры и 6 февраля сблизился со станцией. Он совершил dry run (сухой пробег): так научили меня американцы при подготовке к испытаниям на математической модели, без настоящей стыковки. Сближение Спейс Шаттла и полет прошли успешно. Астронавты доставили на Землю прекрасные снимки нашего «Мира», таких у нас еще не было.

Тогда мы говорили, что на орбиту послали сватов, которые со всех сторон осмотрели невесту. В это время инженеры продолжали готовиться на Земле. Мы продолжали работать над стыковочной техникой.

К началу 1995 года обострилось положение с электроэнергией на борту «Мира». Дважды заряд аккумуляторных батарей снижался до критического уровня, так называемого «U минимум». Такое положение с энергетикой, а также естественное желание отложить трудное и опасное на потом, оттянуло перенос МСБ, хотя место для них на модуле «Квант» подготовили еще в 1986 году. Через несколько лет на этом месте установили привода слежения за Солнцем и специальные магнитные замки, облегчавшие действия космонавтов за бортом, а также проложили электрические коммуникации и подготовили другое оборудование. Перенести МСБ перед стыковкой нового модуля «Спектр» было совершенно необходимо, а сроки его пуска тоже несколько раз сдвигались, из?за недостатка финансирования. Были и другие причины. Теперь, в 1995 году, отступать уже было некуда, тянуть стало невозможно.

За несколько лет до описанных событий произошло символичное происшествие. На ферме, которую развернули в 1991 году, водрузили советский флаг, который в последний момент перед пуском «Прогресса» купили в Военторге города Ленинска. Через несколько месяцев не стало СССР, а еще через полгода «растворился» в космосе красный флаг, его уничтожили космические ветры: приложивший к этому руку» знаменитый солнечный ветер и губительный ультрафиолет, атомарный кислород и остатки озона (очень агрессивного, как и на Земле), набегавший со скоростью 8 километров в секунду поток других атомов и ионов и, наконец, микрометеориты. Все, что отличало космос от привычных земных условий, разъело флаг советской космонавтики, и он исчез.

В течение 5 лет на тех же «семи ветрах» работала наша МСБ, на ее фотоэлементы (ФЭПы), преобразователи солнечного света в электричество, и все механизмы действовали те же эффекты. Несмотря на специальную защиту, ФЭПы не улетучились, не растворились, но потеряли более 30% эффективности. Что стало с механизмами, которым предстоит работать после 5–летней выдержки в космических условиях, мы не знали. Тогда это было даже важнее эффективности. Когда я писал эти строки, это было еще неизвестно. Нам предстояло это узнать очень скоро, до настоящей работы оставалось меньше двух месяцев.

Хотя подготовку к операции с переносом начали давно, в последний момент пришлось вносить дополнительные коррективы.

Для нас, разработчиков МСБ, наиболее сложным представлялся этап складывания. Все 30 панелей должны были упорядоченно уложиться одна за другой в специальный контейнер. Во время этой операции оба космонавта должны находиться по обеим сторонам контейнера и контролировать работу механизмов, в случае необходимости подправляя панели. Чтобы облегчить задачу, в полетной инструкции предусмотрели больше времени на укладку каждой панели. С этой целью решили доработать систему управления фермой, ввести так называемое пошаговое складывание. Еще осенью 1994 года изготовили, проверили на Земле и отправили на орбиту дополнительные электрические кабели. Космонавтам требовалось подсоединить эти кабели к пульту управления и проверить систему в целом. Доработанная система позволяла включать привода фермы так, чтобы складывание выполнялось шаг за шагом.

В конце января — начале февраля провели заключительные тренировки с обоими экипажами, основным и дублирующим. Все орбитальные обязанности были уже расписаны персонально: командир, 32–летний В. Дежуров, серьезный и хорошо подготовленный, хотя и новичок (этот полет должен был стать для него первым), находится в самой силе, в том возрасте, когда у человека максимальная выносливость и уже накоплен опыт. Второй член экипажа, мой дорогой товарищ и сосед по даче Г. Стрекалов — уже ветеран, это был его четвертый космический полет. Он не молод, но у Геннадия огромный опыт, пришла пора мудрости, все это должно помочь. От этих ребят многое зависело, они — на передней линии. Их будет поддерживать «игрок задней линии» астронавт Норман Тагард, который останется «дома», внутри станции и будет управлять системой с пульта, включать привода, получая «добро» на каждый следующий шаг от своих товарищей из открытого космоса. Все мы, конструкторы и испытатели, инструкторы и «болельщики», космонавты и астронавты, провели полдня в нашем КИСе, где еще раз сложили нашу экспериментальную МСБ, которую так долго испытывали той трудной осенью 1989 года, готовя полет модуля «Кристалл». Еще раньше, за неделю до этого, провели тренировку дублирующего экипажа: ветерана А. Соловьева, еще одного новичка Н. Бударина и опытную американскую женщину–астронавта Б. Данбар, совершившую к этому времени три полета на Спейс Шаттле.

Уже в конце февраля межведомственная комиссия утверждала экипажи ЭО-18 к полету на «Союзе ТМ-21». Оторвавшись от дел и от других встреч, я все же поехал в ЦПК, в Звездный — подписать протокол и пожелать успеха космонавтам и астронавтам. В работе Госкомиссии принимали участие представители НАСА Т. Халловей и мой «студент» астронавт Ф. Калбертсон. В заключение, напутствуя космонавтов и астронавтов и напомнив им, что 20 февраля исполнилось 9 лет со дня запуска ОС «Мир» на орбиту, Рюмин еще раз обратил внимание экипажей на то, чтобы они относились к космическому дому, как к своему земному. Я подумал, что, наверное, большой разницы нет: как на Земле, так и в космосе человек меняется мало. Еще Рюмин сказал, чтобы позаботились о небесных долгожителях: о его, жене Е. Кондаковой, пролетавшей на станции почти полгода, и о В. Полякове, стаж которого на орбите перевалил за 400 суток.

Наступивший 1995 год подготовил нам еще один сюрприз. За несколько месяцев до этих событий, осенью 1994 года, наши проектанты в последний момент обнаружили, что панели СБ нового модуля «Спектр», уже почти готового к полету, при перестыковке в космосе врежутся в старый модуль «Кристалл», который к этому времени должен перекочевать на другой боковой причал. Начался почти лихорадочный поиск вариантов решения проблемы. Как часто случалось в прошлом, исправлять ошибку пришлось другим, на этот раз нам. Кто?то из проектной команды сказал, что можно, конечно, переделать батарею, но для этого потребуется «ломать» смежников, ГКЦ Хруничева, разработчика СБ. А в новых экономических условиях за это придется платить. Своих же можно заставить работать «за бесплатно», за ту же зарплату. Можно даже лишить их «надбавки», если будут артачиться или опаздывать. Я, правда, напомнил Л. Горшкову его же любимую фразу: «А вдруг… Боливар не вынесет двоих».

Читатель, может быть, помнит, как мы «дышали» на свой «часовой механизм» при перестыковке модулей «Квант-2» и «Кристалл». Теперь этому механизму, нашей «лапе», всей системе перестыковки предстояли модификация и, конечно, новые испытания. По требованию проектантов требовалось заставить манипулятор двигаться по косой траектории так, чтобы не задеть штырем за станцию, а затем увести панель СБ из?под «Кристалла». Чтобы выполнить такую задачу, предстояло изменить управление и заставить оба привода манипулятора включаться одновременно. Такое управление возбуждало дополнительные колебания и усложнило процесс. В манипуляторе появились новые датчики, и изменилась авионика. Мы, конечно, посопротивлялись, стараясь обратить внимание на трудности и дополнительную опасность. Положение усугублялось короткими сроками выполнения дополнительного задания. К тому же страдала надежность системы в целом, так как терялось дублирование приводов манипулятора. Косая траектория, которую требовалось выдержать с большой точностью, уже не допускала одиночных отказов. Однако деваться было некуда, пришлось самим выпустить ТР и самим его выполнять вместе с заводом, руками и ногами инженеров и рабочих, умением прибористов и кабельщиков, тех же сборщиков головного цеха. За несколько недель под руководством Боброва и Обманкина изменили конструкцию манипулятора, а Панин со своими помощниками разработали и собрали модифицированную схему управления. Вместе, всем миром, подготовили экспериментальную установку, ту самую — универсальную и незаменимую, на которой испытывали всю машину и которой столько раз восторгались посетители лаборатории «Конус». Преодолев еще немало проблем, к началу марта мы вышли на финишную прямую. Но «впереди была еще целая война», и не одна.