Джудит Майкл - Золотой мираж

• Название: Золотой мираж
• Автор: Джудит Майкл
• Жанр: Современные любовные романы

Извечная «сказочная» мечта — внезапно разбогатеть, найдя «кубышку с золотом», — в романе Джудит Майкл осуществляется буквально: героиня выигрывает по лотерейному билету огромную сумму денег. Однако, новая, «роскошная» жизнь не удается, приносит разочарования, окружает ненужными неверными людьми. Вернуть себе чувство полноценности и нужности в жизни помогают подлинно «золотые» душевные качества героини — сила духа, верность в любви, чувство ответственности перед людьми.

---

Клер увидела, как он оглядывается:

— Я не люблю темных комнат, — сказала она, а потом усмехнулась. — Хотя это понятно и так.

— Но не совсем понятно, как вам это удалось. — Он обвел рукой всю комнату. — Я пытался, но мне и в голову не приходило, что можно создать столь всеохватывающий свет.

— Спасибо. Мне нравится это слово. А где вы пытались?

— Да, в этом-то и проблема. То, где я живу в Нью-Йорке называют односпальной квартирой. Вы бы ее назвали вариацией на тему стенного шкафа. Ну, конечно, гостиная-столовая-кабинет не так уж плаха, а спальня настолько велика, что в ней свободно размещается двуспальная кровать и один стул, а кухня устроена как камбуз для человека, у которого никогда не возникало стремления стать поваром. Я пытался держать как можно меньше мебели, чтобы оставалось ощущение пространства — это не так сложно, если учесть, что все набиралось с различных распродаж в Нью-Джерси. А где у вас были темные комнаты, которые вам так не нравятся?

— В нашей квартире, до того, как мы купили этот дом.

— В той самой, где вам хватало места усесться с блокнотом на коленях?

— Да, но она была не только маленькая, но и темная. Квартира, собственно, была нижней частью двухэтажной, в одном из этих старых домов Главной Улицы в Дэнбери, которые делят на четыре — нам досталась половина от такой четверти. Дом выходит сторонами к аллее и улице, но наши окна были слишком малы и выходили на север. Мы никогда не видели солнца. А вы жили в Нью-Джерси?

— Да. — Клер ничего не сказала, ожидая продолжения, и он проговорил: — Я жил там с женой и сыном. Моя жена умерла, и я переехал в Нью-Йорк.

— Вместе с сыном?

— Я привез его в Нью-Йорк, но он живет у сестры и ее мужа, в нескольких кварталах от меня. Я продал дом и все, что было в нем: не мог ничего видеть. — Он резко шевельнулся и сшиб диктофон на пол. — Если есть Бог — покровитель писателей, то он или она напоминают мне, что я здесь для работы. Расскажите мне о темной квартире и о вашем путешествии оттуда в этот прекрасный дом.

Клер улыбнулась.

— Это действительно было как путешествие. Но оно продолжает изменять направление. Или пункт назначения. Я понятия даже не имею, куда оно приведет. Куда я приду. — Ее брови удивленно поднялись. — Не знаю, зачем я это сказала. Это не то, что я хотела бы видеть в статье.

— Тогда мы не станем это использовать, — просто сказал Алекс. — А ваша работа в «Эйгер Лэбс» — тоже часть путешествия?

— Вероятно. Извините, что говорю так неясно, но столь много всего происходит, что сложно найти центр. — Она помолчала. Алекс, расслабившись, откинулся в кресле и не торопил ее. — Думаю, мне всегда раньше казалось, что деньги помогут найти этот центр: как только я стану богата, то смогу устроить свою жизнь вокруг чего-то, что, как думала, самое важное, что с деньгами можно купить, прежде всего, время, на то, чтобы осмотреться и расставить все в каком-то порядке, по значимости, а потом уже в этом найти удовольствие. Организовать, спланировать, а потом уж — зажить в радости. По-настоящему, следуя своим собственным ощущениям и желаниям. И в каком-то смысле мне это удалось. Но все чуть портится другими вещами. Все оказалось не так просто.

— Вы хотите сказать: не просто контролировать. Она снова поглядела на него удивленно:

— Да, именно так. Я думала, что после времени, деньги прежде всего дают возможность контролировать. И на самом деле, сейчас у меня для этого больше возможностей, чем было раньше, по крайней мере, большую часть жизни. — Она принесла серебряный термос, из которого разлила кофе в их чашки. — Я купила дом через полчаса после того, как впервые увидела его, и мы съехали с квартиры, как только смогли накупить мебели. Но даже теперь я не до конца верю, что он принадлежит мне; я просыпаюсь и думаю: как прекрасно, что я здесь, что я совершила этот скачок… от того, чем я была до того, чем стала теперь.

— А то, чем вы стали теперь, отличается от того, чем вы были?

Она задумчиво посмотрела на него:

— Не знаю. Надеюсь, нет. Но думаю я теперь по-иному, и Эмма тоже — это заметно по тому, как мы обсуждаем то, что будем делать и что хотим… Не знаю. Мне надо об этом подумать.

— Ну, к этому мы еще вернемся, — сказал Алекс, хотя это и было то, что его больше всего интересовало для статьи, единственная причина, по которой он согласился писать ее, без того казавшуюся весьма поверхностной по своей теме. — А какие перемены произошли за то время, что вы купили дом?

— Ну, эта комната, например. Остальная часть дома была прекрасна, но мастерской здесь не было, и я решила устроить себе такое место, о котором всегда мечтала. Невероятно, что я и вправду смогла сделать все, как только захотела: едва решив, я позвонила подрядчику — и готово. Я даже не задумывалась о том, смогу ли себе такое позволить, и не стоит ли отказаться от хотя бы одной из идей, потому что они были слишком дороги — я просто сделала это. Но это не имеет отношения к тому контролю — построить жизнь вокруг самых важных вещей, этр имеет отношение только к трате денег. В чем я стала весьма хороша.

— Вам приходилось учиться их тратить?

— Да, но это происходило изумительно легко.

— Просто тратя?

— Большей частью. Но существует целое искусство тратить деньги, получая самое лучшее, и я не уверена, что сама могу с этим справиться. Мне потребовалась помощь экспертов, нескольких женщин, с которыми я познакомилась, которые указали мне такие пути трат, о которых я даже не подозревала.

— Я надеюсь, что это весело. Она улыбнулась:

— Очень весело. Чаще всего это выглядит как игра.

Каждый раз, когда вы тратите деньги, вы выигрываете. И вы всегда выигрываете — это сильное чувство. Раньше я как будто не замечала все то, что прочитывала о путешествиях, концертах или театрах и совсем по-другому взирала на витрины магазинов, особенно под Рождество, когда все становилось так дорого, все сходили с ума от мысли, что если ты не покупаешь без устали, то, значит, ты недостойный человек, или плохой родитель или ненормальный и все такое. Во всяком случае, я справлялась, потому что для меня все было недостижимо, просто не имело отношения к моей жизни, всех этих вещей словно и не существовало. Но вдруг они все появились, и все ждут меня.

— Совсем настоящие и под рукой.

— Да. Почти так я и подумала в первый раз: так близко, что можно коснуться. Это было странно: я не могла остановиться.

— Как будто загипнотизированная. Клер глянула на него:

— Это и есть гипноз. Как наркотики, полагаю.

— Вы полагаете. Но не знаете?

— Нет. Никогда их не пробовала.

— Вы были настолько не любопытны?

— Нет, чуть-чуть я об этом думала, но не знала, как это на мне отразится, и беспокоилась за Эмму. Я была всем, что у нее было, и я не хотела рисковать стать кем-то не на все время для нее. Мне казалось, что если я никогда не буду ими пользоваться, то у меня будет право требовать того же и от нее. Но все мои друзья пробовали, и когда рассказывали о своих ощущениях, мне казалось, что похоже на то, когда у вас есть деньги. Теряется перспектива, теряется ясность в определении вещей, которые не имеют четких границ, таких, как цена. Все вокруг изменяется, становится больше, ярче и желаннее, чем раньше. Как будто у всего, что вы видите, появляются руки, пальцы, и все это манит, соблазняет, и нет никаких явных причин отказываться. Не знаю, насколько все это понятно… Вы сказали: «под рукой», как будто понимаете. С вами происходило нечто подобное?

— Ничего — так же, как у вас. Просто было время, когда я писал и получал за это много денег и тратил их легко и счастливо, но все это в прошлом.

— Вы писали для журналов?

— Нет, на этом много денег не заработаешь.

Слишком много людей охотно работают за гроши, только бы их опубликовали, поэтому цены ничтожно маленькие для всех. Я получал больше многих, но все равно это было не то, что может вас впечатлить. А когда-то я писал романы.;

— О, — сказала вдруг Клер. — А. Н. Джаррелл. Это вы? Так вот вы кто? Я могла бы догадаться. Я ведь читала ваши книги — они прекрасны. Никто больше не пишет так хорошо про семейные проблемы, и про то, как мы используем свое прошлое, как мы учимся… Так вот вы кто?

Он кивнул: — Но я только хочу сказать…

— А я гадала, почему не видно вашей новой книги — уже… сколько же лет?

— Пять. Но я только хочу сказать, что у меня никогда не было вашего опыта обращения с деньгами — и также у большинства, об этом-то мы и говорим — потому что почти никому не удавалось выиграть сумму, даже близкую к той, которую выиграли вы.

— Но я не получаю ее сразу, — сказала Клер, защищаясь.

— Даже если бы и всю сразу — ничего ужасного в этом нет. Я вас не упрекал. Вы всегда так отзываетесь? Выгибаете спину, когда кто-то заговорит о том, сколько вы выиграли?

— Конечно, нет. Ну, не знаю. Надеюсь, нет. Я этого не стыжусь.

— Нет? Это честно?