Виктор Кузнецов - Сергей Есенин. Казнь после убийства

• Название: Сергей Есенин. Казнь после убийства
• Автор: Виктор Кузнецов
• Издательство: Издательский Дом «Нева»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-7654-4497-0

Книга писателя и литературоведа Виктора Кузнецова «Тайна гибели Есенина» (М., «Современник», 1998) вызвала большой интерес в России и за рубежом. В исследовании впервые использовались недавно еще секретные архивно-документальные источники из труднодоступных фондов (ВЧК-ГПУ-НКВД, МВД и др.).

В своей существенно дополненной и переработанной книге В. И. Кузнецов представляет новые факты и аргументы, убедительно доказывающие убийство великого русского поэта. К основному тексту работы прилагаются воспоминания и материалы современников, дополняющие его биографический портрет. Впервые в книге приводятся ссылки на неизвестные и редкие архивные данные. Исследование иллюстрировано уникальными фотографиями и документами.

---

«Новый Завет…» — рифмованная иллюстрация воинственной ярославщины-губельманщины, активно тогда вбиваемой в лихие пролетарские головы. Нужно было обладать мужеством, чтобы восстать против антихристианской лавины. Есенин не вытерпел и дал поэтический бой кремлевскому богохульнику.

А разве мог автор «Инонии» и тому подобных «скифских» произведений выступать в защиту Христа? Мог. После зарубежного путешествия (1923) наступил резкий перелом его мировоззрения. «Я перестаю понимать, — писал он, — к какой революции я принадлежал. Вижу только одно, что ни к Февральской, ни к Октябрьской» (из письма к Александру Кусикову). Пришло трудное прозрение: «Не было омерзительнее и паскуднее времени в литературной жизни, чем время, в которое мы живем.<…> Уже давно стало явным фактом, как бы ни хвалил и ни рекомендовал Троцкий разных Безыменских, что пролетарскому искусству грош цена…» (статья «Россияне»).

Мучительно сложным было его возвращение к Богу. Процесс этот в связи с его трагической гибелью не завершился, но воскресение наступало несомненно. 1925-м годом отмечены, например, такие его покаянные строки: «Ты ведь видишь, что небо серое // Так и виснет и липнет к очкам. // Ты прости, что я в Бога не верую, // Я молюсь ему по ночам. // Так мне нужно. И нужно молиться, // И, желая чужого тепла, // Чтоб душа, как бескрылая птица, // От земли улететь не могла».

Сестра поэта вспоминала, как в ноябре 1925 года в связи с грозившим ему судом и другими неприятностями он с отчаянием искал утешения: «Екатерина, ты веришь в Бога?» — спросил Сергей. — «Верю», — ответила я. Сергей метался в кровати, стонал и вдруг сел, отбросив одеяло. Перед кроватью висело распятие. Подняв руки, Сергей стал молиться: «Господи, ты видишь, как я страдаю, как тяжело мне».[173] Известно, что Есенин не расстался с Библией (после смерти поэта Галина Бениславская передала книгу его сестре Шуре).

Очевидно, в мае 1925 года поэтический ответ Демьяну Бедному был готов. Он предложил его Петру Чагину для публикации в «Бакинском рабочем», но тот благоразумно не захотел ссориться с придворным кремлевским пиитом (об этом в 1965 году он рассказал есениноведу В. Субботину).

Ничего не оставалось делать, как распространить произведение в списках. Это, конечно, было опасно, но нельзя было и промолчать. Так в народ пошли отважные есенинские строки.

ПОСЛАНИЕ «ЕВАНГЕЛИСТУ» ДЕМЬЯНУ

Я часто размышлял, за что Его казнили,
За что Он жертвовал своею головой?
За то ль, что, враг суббот,
Он против всякой гнили
Отважно поднял голос свой?
За то ли, что в стране проконсула Пилата,
Где культом Кесаря полны и свет и тень,
Он с кучкой рыбаков из местных деревень
За Кесарем признал лишь силу злата?
За толь, что, разорвав на части лишь себя,
Он к горю каждого был милосерд и чуток
И всех благословлял, мучительно любя,
И маленьких детей, и грязных проституток?
Не знаю я, Демьян, в «Евангелье» твоем
Я не нашел ответа.
В нем много бойких слов,
Ох, как их много в нем,
Но слова нет, достойного поэта.
Я не из тех, кто признает попов,
Кто безотчетно верит в Бога,
Кто лоб свой расшибить готов,
Молясь у каждого церковного порога.
Я не люблю религию раба,
Покорного от века и до века,
И вера у меня в чудесное слаба.—
Я верю в знание и силу человека.
Я знаю, что, стремясь по чудному пути,
Здесь, на земле, не расставаясь с телом,
Немы, так кто-нибудь ведь должен же дойти
Воистину к божественным пределам.
И все-таки, когда я в «Правде» прочитал
Неправду о Христе блудливого Демьяна,
Мне стыдно стало так, как будто я попал
В блевотину, низверженную спьяна.
Пусть Будда, Моисей, Конфуций и Христос —
Далекий миф. Мы это понимаем,
Но все-таки нельзя, как годовалый пес,
На все и вся захлебываться лаем.
Христос — сын плотника — когда же был казнен
(Пусть это миф), но все ж, когда прохожий
Спросил его: «Кто ты?» — ему ответил Он:
«Сын человеческий», а не сказал: «Сын Божий».
Пусть миф Христос, пусть мифом был Сократ,
И не было Его в стране Пилата,
Так что ж, от этого и надобно подряд
Плевать на все, что в человеке свято?
Ты испытал, Демьян, всего один арест,
И ты скулишь: «Ох, крест мне выпал лютый»!
А что ж, когда б тебе голгофский дали б крест
Иль чашу с едкою цикутой?—
Хватило б у тебя величья до конца
В последний раз, по их примеру тоже,
Благословлять весь мир под тернием венца
И о бессмертии учить на смертном ложе?
Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
Ты не задел его своим пером нимало.
Разбойник был, Иуда был.
Тебя лишь только не хватало.
Ты сгустки крови у креста
Копнул ноздрей, как толстый боров.
Ты только хрюкнул на Христа,
Ефим Лакеевич Придворов.
Но ты свершил двойной и тяжкий грех
Своим дешевым балаганным вздором:
Ты оскорбил поэтов вольный цех
И скудный свой талант покрыл позором.
Ведь там, за рубежом, прочтя твои «стихи»,
Небось злорадствуют российские кликуши:
«Еще тарелочку Демьяновой ухи,
Соседушка, мой свет, пожалуйста, откушай!»
А русский мужичок, читая «Бедноту»,
Где образцовый блуд печатался дуплетом,
Еще отчаянней потянется к Хористу,
Тебе же мат пошлет при этом.

Это послание вряд ли можно назвать шедевром. Оно, по-видимому, писалось «на одном дыхании», как душевный протест, как своего рода ответный удар на пошлейший антиправославньш выпад.

Принадлежность антидемьяновской сатиры Есенину не признавалась почти 75 лет. Его авторство отвергала сестра Екатерина, заявившая 2 апреля 1926 года в «Вечерней Москве»: «…категорически утверждаю, что это стихотворение брату моему не принадлежит». Следом опровержение повторили «Известия» (3 апреля) и «Правда» (4 апреля).

Уже одно то, что Екатерина Есенина выступила с опровержением в газетах, свидетельствует о нажиме на нее — с чего бы она вдруг обратилась в редакцию без постороннего давления; поэта уже не было в живых, утверждать однозначно, что ее брат не является автором «Послания…», — по меньшей мере, глупо — она, естественно, не могла многого знать.

Сегодня не новость, что сын Есенина — Юрий (Георгий) был расстрелян, а его сестры и родственники подвергались серьезным репрессиям. И всюду следовала тень его несломленной личности. Так что неудивительно, что Екатерина Есенина «отказала» брату в авторстве «Послания…».

В народе же не сомневались в есенинском авторстве антидемьяновского памфлета. Его рукописные копии широко расходились по СССР. И сегодня живы люди, подтверждающие этот факт.

В 1926 году о мужественном поступке поэта сообщили берлинские и варшавские белоэмигрантские газеты, напечатавшие есенинские строки. И не ошиблись: наконец-то найден есенинский автограф «Послания»; специалисты подтвердили подлинность (см.: «Нева», 1999, № 10).

О том, насколько горячо заварилась «демьянова уха», свидетельствуют многие примеры. Демьяновское творение вызвало протест в Великобритании, отказавшейся получать в официальном порядке «Правду» именно из-за публикации в ней стряпни «Ефима Лакеевича». На все подобные заявления он реагировал цинично-презрительно.

Есенинской защите Иисуса Христа сочувствовали тысячи людей, знакомых с поэмой по умножавшимся спискам стихотворения. За такое знакомство некоторые смелые читатели заплатили своей свободой и даже жизнями (см.: «Родники пармы», 1993, № 3 /7).

Пропаганда, раздувшая в печати истерию против «есенинщины», не могла допустить возвращения народной славы поэта. Идеологическая машина заработала, и на свет явился дотоле мало кому знакомый стихотворец, «заменивший» Есенина. Такая казенная судьба выпала Николаю Николаевичу Горбачеву (1888–1929). В роли автора «Послания "евангелисту" Демьяну» он утвердился настолько, что даже в одном из томов выходящего сейчас академического собрания сочинений Есенина имя горе-самозванца закрепилось. Поведаем о нем, основываясь на публикации в «Независимой газете» (1994,29 апреля).

Н. Н. Горбачев учился на юридическом факультете Московского университета (диплома не получил). После Октября 1917 года воевал на стороне красных, занимал немаленькие должности: комполка, секретарь исполкома, уездный комиссар юстиции, инспектор Туркестанского фронта, начальник следственно-судебной части Заволжского военного округа, руководитель отдела военного совета Советской армии и флота Дальневосточной Республики, редактор редсовета военно-исторической Комиссии высшего военно-редакционного Совета Реввоенсовета.

Неужели человек с такой анкетой неожиданно переродился? Тискал пропагандистские статейки в «Коммунисте», «Красной звезде» и в других революционных газетах, где печатался и его будущий «противник» Демьян Бедный. Вдруг, преобразившись, сочинил антидемьяновское «Послание…». Поверить в такую метаморфозу невозможно!