Артур Саканян - Театр одного зрителя

• Название: Театр одного зрителя
• Автор: Артур Саканян
• Жанр: Современная проза

---

Приподнявшись со стула, она легко перегнулась через стол и, лоб в лоб, жёстко сказала:

— Конечно, я сожалею о том, что произошло, но могу поспорить, что это были подонки, и они свели счёты со своей жизнью. Совесть у них в театре проснулась, и им стало так тошно от самих себя, что жить не захотелось. Верно?..

Начальник молчал, а она насмешливо спросила:

— И вы пригласили меня к себе в такую рань, чтобы сообщить об этом?

Не дожидаясь ответа, она откинулась назад и продолжила:

— Да будет вам известно, что театр, как раз для такого феномена и существует. Он, как колокольчик, должен будить совесть. Кстати, вы уже сошлись со своей женой?

Начальник весь побагровел, вспомнив, что в своём кабинете вопросы задаёт он, но не успел и слова вымолвить, как она пояснила:

— Я вас видела в театре с одной женщиной. А теперь, — размеренно продолжила она, глядя ему в глаза, — положите руку на сердце и признайтесь, что это тот мой спектакль подействовал и вернул вас в лоно семьи. Вы увидели свою жизнь со стороны, слегка поумнели и стали совестливее. Верно? Так какие ещё грехи вменяются моей игре?.. Вы будете меня допрашивать, или мы приватно побеседуем?

Начальник нервно завертел портсигар в руке и закурил.

— Всё-таки решили допрашивать, раз не предложили сигарету, — удручённо произнесла она. — Впрочем, я уже не курю.

Вспомнив свои мучения, как она бросала курить, ради мнимой благопристойности семьи гомосексуалиста, актриса нервно передёрнулась, а начальник громко рассмеялся:

— Я тоже хочу бросить, но из-за вас не стерпел. Мне о вас рассказывали, но такого напора я не ожидал.

Он хитро прищурился и продолжил:

— У меня к вам деловое предложение. Вы не согласились бы стать нашим внештатным сотрудником? С вашим талантом вы любого преступника на допросе уломаете. Вы им будете облегчать душу, а нам работу. У моих ребят нет правильного подхода.

— За интересное предложение премного благодарна, но лучше пришлите своих ребят ко мне в театр на стажировку… — миролюбиво предложила она. — Лучше поговорим о покойниках. Вы же поэтому вызывали меня

— Да, поэтому вызывал, и вы не ошиблись, — одобрительно кивая головой, произнёс начальник. — Покойники при жизни действительно были подонками, и никто доброго слова в их адрес не сказал. Мы также провели графологическую экспертизу и выяснили, что один из них письмо написал собственноручно. Причём, в письме он предложил вам самим придумать концовку его жизнеописания. Вот вы и подтолкнули его своей концовкой наглотаться снотворного, видимо, имея в виду особую вредность всей его жизни. За второго постаралась его зазноба. Она в точности описала его похождения и всю свою ненависть к нему. Потом повела его в театр полюбоваться на самого себя и на то, в какую нечисть он её превратил. Вернулась с ним домой и, как это было у вас по сценарию, напоила его до потери сознания. Потом зарубила его топором, а сама сунула голову в духовку газовой плиты. Если бы соседка не услышала, как она в пьяном угаре вопила, что театральное представление на сцене жизни продолжается, мы с вами не встретились бы.

— Жуткие факты, — передёрнулась она, а начальник, довольный произведённым эффектом, продолжил:

— Мы также идентифицировали содержание писем со сценариями пьес. В случае с зазнобой всё совпадает, а с первым подонком — всё наоборот. Вы поменяли местами акценты, и лавры его превосходства обратились в мыльные пузыри иллюзий. Ему хотелось покуражиться, как из любви к нему женщина свела в могилу мужа, а потом отдала своё тело на забаву двум мужчинам. Но по сценарию он так вывалялся в собственном, извините, дерьме, ничего не понял в жизни и навсегда остался в дураках. Но я далеко не уверен, что такой подонок решился бы на самоубийство. Кроме того, мы не смогли узнать, где он взял так много снотворного?.. Кстати, при нём была записка: «Белый рояль ждёт своего пианиста». Вы не в курсе, о чём это?

— Понятия не имею, — пожала она плечами. — А что он из себя представлял?

— В молодости был пианистом. Потом была попытка самоубийства из-за несчастной любви. Переломал себе руки-ноги, и поставил крест на карьере.

— Странно, почему он в своём письме об этом умолчал?.. А у меня только что родилась идея. Скажите, перечитывая книгу, у вас никогда не возникало желание, чтобы сюжет вдруг изменился?

— Что написано пером — не вырубишь топором, — вкрадчиво заметил начальник, — Впрочем, и мне в детстве один и тот же конец сказки приедался.

— А в театре можно такие концовки придумать! — восторженно продолжила она. — Представьте, вчера герой кончил жизнь самоубийством. Сегодня происходит поворот сюжетной линии на 180 градусов. Завтра в той же пьесе у героя новая метаморфоза. Ведь жизненные ситуации у людей схожи, но поступают они по-разному. На одну и ту же интригу можно такие разные развязки придумать!..

Тут она запнулась, подумав: «А то у них вошло в привычку — ходить в театр, как в свой собственный балаган, и дёргать за ниточки марионеток на сцене. Никого не пущу туда. Это мой театр, а я богиня судьбы, как мойра из мифологии», — и, криво усмехнувшись, продолжила:

— Спасибо за подсказку идеи. Письма и сценарии я возьму, если они вам больше не нужны. Звоните, когда будут проблемы с билетом… Приятно было познакомиться.

— Всегда к вашим услугам, — откланялся начальник, передавая ей свою визитку, — но вы бы тоже подумали, как сократить число желающих расстаться с жизнью. Уже который месяц проповедники ведут душеспасительные беседы в эфире, а толку мало. После всех пертурбаций, произошедших в стране, никто их даже не слушает.

— А вы сами-то их слушаете? — усмехнулась она. — Лучше, пригласите толкового специалиста по душевным болезням. Гораздо полезнее послушать советы психиатра, чем выслушивать проповедь про спасение мифической души. Людям интереснее про земные болячки посудачить, а втихаря примерить их на себе. Согласитесь, что жизнь хорошо познаётся конкретными сравнениями грешников друг с другом, а не абстрактными суждениями праведников, — лукаво прищурившись, произнесла она и заторопилась:

— Вы уж извините, но мне пора бежать. У меня сегодня премьера.

-26-

Во время премьеры прямо на сцене с ней случился нервный припадок. Уже с самого начала спектакля с ней творилось что-то неладное. Роль ей, явно, не удавалась, а к середине спектакля она с криком: «Я не вижу себя!» как сумасшедшая, стала метаться по сцене.

Прямо из театра её увезли в клинику. По дороге она в ужасе вскрикивала:

— Я не вижу себя! Я себя не ощущаю!

-27-

Перед её глазами, как в калейдоскопе, проносились какие-то обрывки воспоминаний. Она всматривалась в них, пыталась как-то связать их с собой, но воспоминания словно принадлежали другому человеку. Будто всё это происходило не с ней, а с кем-то другим. Ей было жутко видеть себя чужими глазами и так долго ощущать, что ты — это не ты.

Мысль лихорадочно металась: «Как же мне избавиться от этого наваждения и побыстрее убедить себя, что это моя жизнь и мои воспоминания?» — но ничего не получалось.

По дороге в клинику она смертельно устала от этой внутренней борьбы. Уже на больничной койке она окончательно смирилась со своим бессилием и только тихо выла:

— Я не вижу себя… не вижу…

Внезапно резкий голос пронзил её сознание:

— Говорите! Не молчите! Не замыкайтесь в себе! Выговоритесь!

Она мгновенно откликнулась на голос и, как ей показалось, заорала:

— Помогите! — но крик камнем сорвался с губ и с воплями:

— Помогите!.. Помогите!.. — покатился вниз.

Внизу он ударился обо что-то, раскололся надвое и, одна половина сразу же стала передразнивать другую. Душераздирающее «Помогите!», — будто эхом стало перекликаться с другим воплем «Помогите!» но орущим с какой-то знакомой обжигающей издёвкой.

Второй голос хлестал её вовсю, а она всё пыталась вспомнить: чем же он так неуловимо знаком? Она посмотрела вниз и внезапно ощутила, что балансирует на самом краю бездны тьмы. Моментально камешки стали предательски выскальзывать из-под ног, и панический ужас захолодел сердце. «Назад! Назад!» — плёткой стеганул инстинкт самосохранения, но животный страх успел сковать тело, будто в стальной панцирь.

От несмолкаемой переклички этих «Помогите!» она стала задыхаться. Голова пошла кругом от сознания, что через мгновение она не выдержит и сорвётся. Снизу повеяло влажным могильным холодом, а ужас безысходности мёртвой хваткой сжал горло.

«Сердце сейчас разорвётся, сейчас разорвётся!»

Только она успела подумать об этом, как откуда-то сверху на неё обрушился оглушительный приказ, и так сильно придавил сердце, что не дал ему разорваться:

— Замри и слушай, как звонит колокол! Слушай звон!

Действительно, между криками «Помогите!» ей послышался слабый звон. Будто кто-то звонил в колокол, как в старых фильмах, когда на вокзале зовут пассажиров занять свои места.