Шарль Монселе - Женщины-масонки

• Название: Женщины-масонки
• Автор: Шарль Монселе
• Издательство: ОГИЗ
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-88274-012-6

Возникшее в начале XVIII пека в Англии религиозно-этическое движение – масонство – получило распространение во многих странах. Эта тайная организация ставила своей целью объединение людей на основе равенства, взаимопомощи и верности. В масонские ложи женщин не принимали, и с течением времени женщины создали свои масонские ложи.

В романе «Женщины-масонки» Шарля Монселе (1825-1888), известного французского романиста, талантливого восприемник литературных принципов А. Дюма, речь идет о тайной организации женщин-масонок, незримо опутавшей своей страшной сетью всю Францию – от великосветских салонов до рабочих кварталов. В эту сеть, добровольно или волею судеб, попадают герои романа. Всевозможные приключения, любовные истории, заговоры, поединки составляют содержание книги. Весь роман пронизан мотивом женской мести, которую осуществляет эта мощная масонская организация.

На русском языке произведение Шарля Монселе печатается впервые.

---

– Идите и либо сложите голову, либо возложите на нее корону![59]

Что же удивительного в том, что женщины приняли всерьез свою, выражаясь фигурально, роль богинь и цариц, что они пытались во благо использовать свою власть, столь щедро им предоставленную? Так как мужчины, даже самые отважные, преклоняли перед ними колени, они неизбежно становились владычицами и повелительницами. Госпожа де Лонгвиль, стоя у окна, наблюдала за схваткой Гиза и Колиньи и хладнокровно смотрела на обезоруженного и смертельно раненного поборника ее добродетели и красоты. Некоторые женщины, такие, как, например, мадемуазель де Вертю и мадемуазель Поле, гордо предпочитали свободу супружеским обязанностям. Сама Мадемуазель, внучка Генриха IV и племянница Людовика XIII[60], пошла еще дальше: она возвела безбрачие в принцип и со всей серьезностью составила план общества «без любви и без брака» – некое подобие Телемского аббатства наизнанку[61], где вздыхатели будут вздыхать без надежды на успех. Госпожа де Моттвиль, ее наперсница, которая в этих обстоятельствах играла роль какого-то поддельного послушника, оставила нам по поводу этого плана кое-какие разъяснения, свидетельствующие о твердо принятом решении.

Это общество, состоявшее тем не менее не только из женщин, но и из мужчин, должно было расположиться в каком-нибудь «прелестном местечке» на берегу Луары или Сены. По соседству должен был быть основан монастырь, чтобы там можно было заниматься делами милосердия и поддерживать дух высокого религиозного аскетизма. Ухаживание, даже самое деликатное, изгонялось; единственным дозволенным наслаждением мужчин и женщин была приятная беседа.

«Мужчинам давал власть над нами брак,– говорила Мадемуазель,– и нас называли слабым полом именно благодаря этой зависимости, этому подчинению; часто это случалось против нашей воли, по семейным соображениям, жертвой которых становились мы. Избавимся же от рабства; пусть будет у нас уголок, где мы, женщины, станем хозяйками своей судьбы и где мы освободимся от тех недостатков, которые нам приписывают; прославимся в веках тем, что придем к той жизни, которая дарует нам вечность!»

Где же был тот берег, что это было за чудесное место, которое выбрала Мадемуазель? Не представляется ли возможным, что маленькая колония, испугавшись публичного скандала, испугавшись, что станет мишенью для насмешек, испугавшись, быть может, и того, что разгневается королева, удовольствовалась безвестным существованием в тени Сен-Жермена? Что же касается самого устройства этого общества, то в этом не может быть ни малейших сомнений: нам известно, что Мадемуазель явилась на помощь Орлеану с целым штабом, состоявшим из женщин ее двора.

Вторая Фронда наглядно показывает политическую деятельность этой монашеской общины; письма и мемуары того времени не оставляют в этом никаких сомнений. Мадемуазель вела переговоры как посол, используя преимущества своего пола. Она рассталась со слабыми – с такими, как госпожа де Шеврез и госпожа де Шатильон; через посредничество госпожи де Шуази, своей посланницы, она дипломатически порвала отношения со своей старой союзницей, герцогиней Мантуанской. В ее знаменитых мемуарах есть место, где все дышит свободой и торжеством. Нетрудно догадаться, какая огромная радость овладела ею, когда она совершила деяние властелина, деяние мужчины и воина, взяв ворота города Орлеана! Оказалось, что она сравнялась с герцогом де Бофором!… Нетрудно понять и ту ее детскую радость, когда у Сент-Антуанских ворот раздался ставший знаменитым пушечный залп, тот самый пушечный залп, которого никогда не мог ей простить Людовик XIV, ибо он чувствовал, что не только его власть пыталась узурпировать эта дочь Орлеанов – дочь младшей ветви, вечно внушавшей тревогу ветви старшей,– но и саму привилегию его происхождения и его пола. И не мечтала ли она в самом деле стать королем Французским? Если бы Фронда восторжествовала, она взошла бы на престол, сохраняя свой обет безбрачия и приведя с собой свой штат женщин-министров, женщин-послов и советниц.

Какое будущее для женщин-масонок!

Окончательное поражение Фронды разрушило этот страшный замысел, оттеснило Мадемуазель в тень тайного общества. Но и тут роль ее оставалась выигрышной: несколько мужественных женщин знатного рода, женщин побежденных, но не покорившихся, тайно оказывали друг другу взаимную поддержку – это было все, о чем после поражения могла мечтать гордая амазонка. Тем не менее все эти события еще оказывали влияние на женское общество: возникшая в дни опасности необходимость искать помощи и взаимной поддержки, доверием в ряде случаев завоевывать преданность, обязывала их хранить тайну.

Короче говоря, необходимо было брать в помощницы женщин из народа.

Нам известно, какова была судьба знаменитых участников Фронды, особливо женщин, игравших в ней заметную роль, другими словами – судьба первых членов женского франкмасонства во Франции. Мадемуазель искупала свою упорную любовь к независимости, вступив в неподобающий ей брачный союз, играя незавидную роль в доме некоего искателя приключений[62]. Все остальные вожди Фронды, одни – вернувшись из временного изгнания, другие – устав от одиночества, снова встретились в месте, где большинство из них отбывало наказание,– в монастыре кармелиток на улице Сен-Жак, где дыхание янсенизма2 порой еще подогревало их оппозиционные замыслы.

Однако воспоминания о мимолетном триумфе и об этих общих испытаниях возникали из подлинной и длительной близости.

Мадемуазель тайно обвенчалась с герцогом Антуаном де Лоэеном, честолюбивым и ловким придворным.

С помощью какого-то знака, какого-то слова, какого-то сигнала они добивались того, что люди шли на жертвы; встретившись лицом к лицу с таким человеком, увидев его сквозь дым сражения, па баррикадах, в изгнании, во время бегства, женщины вновь обретали юные силы, веру, те средства, которые они считали исчерпанными; и именно эта взаимная помощь, это взаимное покровительство создали в семнадцатом столетии женское франкмасонство.

Позднее это франкмасонство стало организацией; у него возникли свои законы, свои ложи, свои титулы, свой церемониал. Вполне естественно, что женщины переняли у мужчин-масонов независимые традиции, испытания и таинства. Таким образом, связи между франкмасонством женским и франкмасонством мужским не могли не проявляться на протяжении всего периода существования этих обществ. Женское франкмасонство с блеском прошествовало по восемнадцатому веку и заняло прочные позиции; женское франкмасонство хотело занять третье место после полиции и иезуитского ордена, и это место оно заняло. Его связи умножились всюду: и в судебном ведомстве, и в финансовом, и в театре… Это женское франкмасонство приблизило к трону госпожу де Ментенон, маркизу де Помпадур и графиню Дю Барри; в его рядах были мадемуазель де Леспинасс, Софи Арну, дама-кавалер д'Эон, мадемуазель Олива[63]. Одним из великих магистров ордена была жена графа Калиостро; заседания в ту пору происходили на Зеленой улице в предместье Сент-Оноре.

Во время революции женское франкмасонство, хотя и несколько рассеялось из-за падения дворянства, все-таки смогло играть какую-то роль на собраниях у Катрин Тео[64] – собраниях, разрешенных Робеспьером; в клубах, принадлежавших исключительно женщинам, где председательствовала Роза Лакомб[65], и даже на галереях Конвента некоторые «вязальщицы»[66] порой обменивались таинственными знаками. Женское франкмасонство, которому военные походы придавали особый размах внутри страны, вновь возникло при Империи и обрело новую силу. И поныне еще живы женщины – мы с ними знакомы,– которые принадлежали в ту пору ложе Каролины[67], одной из самых значительных, а главное, самых влиятельных лож того времени.

И теперь мы уже не удивимся, узнав, что женское франкмасонство дожило до царствования Луи-Филиппа. Деятельность Ордена была неторопливой, даже умеренной, но власть его оставалась все той же. Эта лига и в наши дни живуча так же, как и два столетия тому назад; бурные времена неизбежно должны были вовлечь ее в самую гущу деятельности и борьбы. А сейчас она довольствуется тем, что использует свою власть в границах частной жизни, и именно ее действиями частично можно объяснить многие взлеты и падения, многие репутации и блага. Она подобна подземелью или – еще лучше – новому Совету Десяти, только без масок, наемных убийц и Пьомбино[68]. Совет Десяти в руках у женщин?! Тут есть над чем задуматься!

XVII СЕМЕЙСТВО БАЛИВО

Семейство Баливо занимало дом в Жаре.

Жар, главное место прогулок в Эперне,– это площадь, на которой растут деревья и которая замыкается небольшим круглым каменным парапетом. В других городах такие площади называются местом для гулянья.

Скромный виноторговец Этьен Баливо, мужчина лет пятидесяти, был одним из тех истинных рабов коммерческой чести, традиции которой, по счастью, все еще живучи и сильны во Франции. Смиренный Катон коммерции, он, несомненно, вонзил бы себе в сердце свой перочинный нож, увидя свою подпись под неверно составленной сметой[69].