Алексей Иванов - Message: Чусовая

• Название: Message: Чусовая
• Автор: Алексей Иванов
• Издательство: азбука-классика
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91181-280-5

Книга Алексея Иванова, лауреата множества литературных премий, автора знаменитых романов «Золото бунта», «Сердце Пармы», «Географ глобус пропил», знакомит читателей с теми местами, где происходит действие всех этих романов, и прежде всего — с рекой Чусовой.

Чусовая — река легендарная. Возможно в России из всех уральских рек только Чусовую и знают. Так уж сложилось: говорят — «Урал», вспоминают — «Чусовая». И не случайно. Урал без Чусовой — как паруса без мачты, как кони без упряжки, как планета без орбиты. В прошлом «государева дорога», по которой шли «железные караваны», ныне — прекрасный туристический маршрут, по которому скользят байдарки, непревзойденный национальный парк горнозаводской природы, Чусовая тесно вплелась в историю Пермского края, историю Урала, историю России. А с легкой руки Алексея Иванова, одного из лучших отечественных писателей, — еще и в историю современной русской литературы.

Книга впервые публикуется в авторской редакции.

---

В 1959 году филологи УрГУ записали от жителя посёлка Висим забавный вариант легенды о камне Ермак: «Ермак жил в камне, пещера в нём. Он в этой пещере-то и жил. Барки с чугуном он перевёртывал, топил. У него была цепь и листвяной столб. Через Чусовую цепь перекидывал, к листвяному столбу привязывал. Этой цепью барки-то и перевернёт! Когда застигли его, он, как был в кольчуге тяжёлой, бросился сверху в Чусовую. Выплыть не смог».

Камень Ермак символически изображён на полиптихе художника П. Шардакова, который находится в музее Ермака в Школе олимпийского резерва «Огонёк» в городе Чусовом. Без подготовки лезть в Ермакову пещеру нельзя — не раз туристы срывались и разбивались насмерть. В камне есть и вторая пещерка (так называемая Ермак-2) глубиной 5 м.

* * *

Боец Ермак — на Чусовой самая известная скала, связанная с именем Ермака. Самая известная, но не единственная. На имя Ермака эхом отзываются и другие скалы. Отзывается вся Чусовая.

В середине XIX века писатель П. Мельников-Печерский в «Дорожных записках на пути из Тамбовской губернии в Сибирь» отмечал: «Ермак живёт в памяти жителей Пермской губернии; много преданий и песен о нём сохраняется до сих пор. В сёлах и у всякого зажиточного крестьянина, у всякого священника вы встретите портрет Ермака, рисованный большей частью на железе. Ермак изображён на этих портретах в кольчуге, иногда в шишаке, с золотой медалью на груди». Ермак олицетворял собой мечты народа о справедливости, о счастье, олицетворял народное возмездие и народную вольницу — разбойников. Другие разбойники на Чусовой звались «ермачки».

Мимо Ермака не смог пройти даже такой «сухой» академический труд, как обзор «Россия. Полное географическое описание нашего отечества» (1914). Обзор говорит: «Вверх по Чусовой плыл туда Ермак со своей дружиной, и нигде не осталось столько следов его смелых предприятий, как здесь: почти каждое урочище по Чусовой связано с ним какой-нибудь легендой и носит или его имя, или имя одного из его удальцов».

На Чусовой история Ермака — сама по себе целая народная эпопея в преданиях и легендах. Известный пермский учёный, профессор Г. Н. Чагин отмечает: «С точки зрения исторической значимости наибольший интерес представляют предания, бытовавшие по р. Чусовой. Здесь проходил путь дружины Ермака в Сибирь, и поэтому население хранит в памяти не отдельные факты, как в других местах, а развёрнутые повествования из жизни Ермака. В этом районе экспедицией Уральского университета в 1959 г. было записано и в 1961 г. опубликовано 46 преданий о Ермаке».

Хотя ныне, когда исконная народная культура вымирает, даже старушки, наверное, уже не споют песню о Ермаке. А ведь в старину для чусовлян Ермак был не просто легендарным героем, а чуть ли не титаном, державшим «историческое небо». Он был фигурой всеисторической, вневременной, поэтому в некоторых преданиях он даже не уходил в Сибирь, а жил и разбойничал на Чусовой, грабил пароходы. Чусовляне и Ермакова сподвижника Ивана Кольцо тоже считали своим.

Сейчас уродливо искажается отношение к Ермаку. Для татар он — оккупант (как будто сами татары в Сибири не были оккупантами); для «западников» — конкистадор, «русский Кортес»; для «неангажированных историков» — разбойник, об которого ненароком переломилась история. Можно, конечно, судить и так… Но ведь в древности не Иван Грозный с Борисом Годуновым ели землю с могилы Ермака, а «покорённые» им татары. И русская культура отозвалась на образ Ермака однозначно: что «верхи» Пушкин собирался писать о Ермаке историческую драму; что «низы» — песню о Ермаке сложил народный сказитель Кирша Данилов. Православная церковь причислила погибших казаков Ермака к лику местночтимых святых.

Не Куликовской битвой, не «стоянием на Угре» и не взятием Казани и Астрахани закончилось на Руси татарское иго. Оно закончилось походом Ермака. Уральский историк Лев Сонин пишет: «С точки зрения русского человека, победа Ермака на берегах Иртыша — не что иное, как великое свершение многовековых чаяний русского народа. Ермаку удалось блистательной победой завершить последнее действие великой исторической трагедии, начавшейся резнёй на Калке в 1223 году…Не многочисленные русские рати, а какая-то банда, шайка, безвестная до того ватага громит, да как — наголову! — грознейшее и могущественнейшее Сибирское ханство, рассеивает его воинство, которым в сечах руководил прямой потомок Чингисхана — Кучум. Вот тогда-то все русские и поверши по-настоящему: всё — татарской опасности конец. Как не сохранить такой подвиг в благодарной памяти народной?»

Скульптура Ермака поставлена в ряд с другими скульптурами величайших деятелей русской истории на памятнике «Тысячелетие России» в Великом Новгороде. В Гражданскую войну адмирал Колчак изъял хранившееся у омских казаков знамя Ермака, вышитое строгановскими златошвеями, чтобы под этим знаменем вступить в Москву. Да, каждый волен относиться к Ермаку как ему угодно. Но нация в целом уже высказала своё отношение — «срезонировала» благодарностью. Так, в сказе Бажова «Ермаковы лебеди» Алёнушка Ребячья Радость говорит Василию Аленину: «Худому про тебя не поверю. Ясным ты мне к сердцу припал, ясным ты навек останешься».

Этот небольшой сказ словно светится изнутри чистотой лебединых крыльев. История бажовская, в общем-то, простая: они полюбили, их разлучили, они умерли. В сказе нет ни разбойничьей вольницы, ни сражений с ногайцами, никто там никого не бросает в набежавшую волну. Но в обнажённой ясности этой истории такая пронзительная боль за человека! Сказ Бажова — словно бы уральское «Слово о полку Игореве». Конечно, «Слово» и этот сказ ничуть не схожи — ни сюжетом, ни языком. Но они сливаются воедино глубинным чувством высокой трагедии человеческой жизни на земле.

В сказе Бажова Ермака провели в Сибирь лебеди, которых когда-то ещё птенцами спас и выходил маленький Вася Аленин. И поневоле встаёт вопрос: что это такое — «лебеди Ермака»? Почему они провели в Сибирь именно его, а не какого другого удалого атамана? Бажов подсказывает: лебеди — это память. Но не просто как сохраняемый объём информации. И даже не качественно новое его состояние — утилитарный опыт. Это память — как русская духовная память. Память о тех людях, которые жили до тебя, и о тех, кто живёт вместе с тобой, и о земле, которая одна для всех. Не строгановские деньги стали причиной похода Ермака в Сибирь, не жажда добычи и не страх перед царскими карами. Причиной стал гнев. Ведь весь XVI век татары жгли и рушили русские городки на Западном Урале. Один только город Чердынь, ни разу не сдавшись, выдержал десять осад. Этот гнев, эта память повели крошечную русскую дружину в океан сибирских лесов. Но русская духовная память — это и память о тех, кто ещё будет жить на этой земле. И она, эта память, заставила Ермака встать на берегу Иртыша накрепко и стоять до последней крови, до гибели. И Ермак как носитель русской духовной памяти о будущем самой судьбой был предопределён в легенду.

В России не так уж и много памятников Ермаку. Самый известный из них — стела на Чукманском мысу в Тобольске, установленная в 1839 году по инициативе царствующего дома и по проекту А. Брюллова. В Кунгуре на Сылве на четырёхгранном столбе установлен металлический струг — правда, это памятник без подписи. В Орле-городке на Каме тоже стоит обветшавший деревянный памятник.

Памятник в Орле-городке представляет собой стелу из четырёх высоких лиственничных кольев, у подножия которых лежат каменные глыбы. На лицевой стороне — барельеф Ермака и надпись: «400 лет Орлу-городку. 1564–1964». С обратной стороны — металлический щит с надписью: «Отсюда в лето 1581 года, нагрузив ладьи оружием и припасами, прибрав себе дружину малую, пошёл Ермак на покорение Сибири». Автор памятника — скульптор Л. Мартынов.

В Нижнечусовских Городках издревле стоял памятник Ермаку — деревянная часовня. О ней местный старожил рассказывал: «На каждой стене снаружи висела доска-картина. На одной — люди и лодки, на другой — люди и кони, на двух других всё выветрилось. Находилась эта часовня на церковной площади, напротив школы… Часовню эту в 1936 году комсомольцы сломали. На дрова. В школе и сожгли. Говорили им мужики, что это памятник Ермаку. Подрались даже. А они: „Какой это памятник? Это часовня! Да ещё около школы!" Так и сломали…» В 1990 году по инициативе краеведа Натальи Никулиной на месте часовни была установлена памятная доска с надписью: «Здесь стоял Ермак, когда его благословляли в поход против сибирских ханов 1 сентября 1581 г.». Уже сложилась традиция каждый год проводить возле неё сельский праздник в день начала похода Ермака — 1 сентября.

И ещё есть памятник Ермаку при музее Ермака.