Тимофей Буткевич - О смысле и значении кровавых жертвоприношений в дохристианском мире и о так называемых “ритуальных убийствах”

• Название: О смысле и значении кровавых жертвоприношений в дохристианском мире и о так называемых “ритуальных убийствах”
• Автор: Тимофей Буткевич
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1913

---

27 Марта 1692 года хазан Лейба Урияшович, по совету евреев старших и раввинов, замучил христианскую девицу Марину, находившуюся у него в услужении, дочь Гавриила Лапы [81]. Христианские младенцы были замучены и умерщвлены евреями: в 1694 году – во Владимире Волынском, в 1697 году – в Новом Месте под Раввою и в Вильне, 1698 году – в Заблудове, в Брестском воеводстве, Кодне, под Замостьем, в Сандомире, в Романах и в Слониме. В Слониме евреи замучили сразу семерых младенцев [82].

Возмутительное злодеяние было совершено и в Гродно. Там пропала без вести шестилетняя христианская девочка. Тело ее потом было найдено в поле исколотым и в ранах. Никто не сомневался в том. что девочку замучили евреи. Родители погребли свою дочь в приходском костеле, а впоследствии над ее  могилкой был поставлен памятник с соответствующею надписью. “Таких памятников, – замечает Крашевский, – по разным местам находится много” [83].

О возмутительном злодеянии говорит декрет люблинского трибунала [84]. Сандомирский еврей Александр Берек, вместе с своею женою и, без сомнения, при помощи нескольких соучастников замучил, обескровил и умертвил христианскую девочку, не имевшую еще и двух лет. Какие страдания испытывала несчастная жертва еврейского изуверства, можно судить об этом по следующему официальному описанию ее трупа: “Начиная от височной артерии до глаза и над самым левым глазом бровь, веки до самого зрачка, тело изранено так, что зрачок виден. На левой руке, начиная от плеча к лучевой кости, под мышкой, тело разрезано. Эта очень большая рана тянется до самой груди. На лопатке левой руки кровавый укол. При кисти той же руки, по жилам, сильный кровавый порез. На левом боку, между ребрами, шесть колотых ран. В левом боку две заметных раны. На левой ноге, начиная от бедра, пятнадцать кровавых различной величины ран. На самой лодыжке той же ноги кровавая рана, на правой ноге тринадцать кровавых ран. На подбородке и под горлом две кровавые раны по жилам. На пояснице – две большие раны. На плечах и боках – шесть разных ран. Все пальцы рук под ногтями исколоты, и кровь из них выдавлена”. Эта несчастная страдалица двухлетняя девочка Маргарита – была единственной дочерью у некоей Екатерины Мрочковиковой (Mroczkowicowa). И кто может подумать, что главною соучастницею в причинении ей невыразимых страданий и смерти была ее родная мать!. Но вот что на суде говорила эта злодейка-мать: “Правда, правда то, что я отдала свое дитя на убийство еврею Берку и жене его, которые долго меня на то уговаривали. Отдала живым, а затем то же дитя получила от них мертвым, израненным и без глаза. Заплакавши над ним, я хотела сокрыть его, однако сам Бог объявил о моем злом поступке. Что касается денег за дитя, то я не взяла их у евреев, так как они обещали удовлетворить меня потом. О других евреях не знаю, были ли они при том убийстве, так как сама не была при том”. Еврей Берек спасал себя только упорным запирательством: “Niewiem, niewiem nioczym. Nieprawda to”...

Тогда же было совершено подобное злодеяние и в г. Кадне: евреями был замучен и умерщвлен мальчик сын райцы Тимофея Лукашевича, Матфей. Дело было так: 7 Мая 1698 года, в среду крестовых дней, происходила последняя процессия из кадненского костела основания св. Анны, с рынка, на Брестскую улицу, к Свято-Духовскому костелу. По окончании процессии мальчик Матвей или – как его звали – Матько Лукашевич шел за город, к распятию. Видя, что дитя блуждает, люди вернули его. Люди эти пошли своей дорогой к пустой мельнице и пробыли там недолго, а между тем мальчик снова вернулся и шел из города в поле по Брестской дороге. Через полчаса его не стало. Тщательный розыск со стороны родителей и полицейских властей не даль никаких результатов. Только 12 дней спустя, именно 19-го Мая, утром, пастухи нашли тело на лугу, называемом урочище Омшана, близ г. Кадна. Громадная народная толпа взяла труп и принесла его к ратуше. Труп оказался сильно изуродованным. Возле ушей на голове были сделаны ножем три раны, возле окровавленного левого уха – тоже три раны, как видно, проколотые ножем; правый глаз вырван, только жилка висела из под века; затылок вырезан; на голове кровоподтеки; на животе с правой стороны около двадцати колотых ран; все тело по жилам истерзано и изранено; на спине, боках и груди исколото острыми гвоздями; пятки изрезаны; в общем же трудно было даже исчислить все раны, по заявлению следователя. Не могло быть сомнения, что это чудовищное злодеяние было совершено евреями, но какими именно? Следов не было. Вдруг, совершенно неожиданно к местному подстаросте Речицкому является кадненский же еврей Шлома Мисанович и совершенно добровольно, открыто и документально, без застращивания и пыток, заявляет следующее: “В ту неделю, когда было убито или пропало дитя, я находился ночью на страже при школе, вблизи которой стоит дом нашего раввина. Около полуночи, когда народ спокойно спал, на коне приехал наш школьник Лейба. Подъехавши под окно раввина, он стал тихонько стучать, чтобы ему открыли, говоря: “отворите мне”. Жена раввина сказала: “зачем?” Школьник ответил: “я привез ту вещь, необходимо спрятать на некоторое время”. Жена раввина сказала ему по-немецки: “оставь меня в покое; я без мужа ни о чем не хочу знать”. Услышавши этот разговор, я узнал голос школьника и подошел к нему. Узнавши меня, он сошел с коня и отдал его мне подержать, а сам, отвязавши от седла мешок с неживым ребенком, пошел через дорогу к окну еврея Фроима и разбудил его. Фроим впустил его в дом, и там они спрятали дитя, положив его в погреб за дверями. Школьник просил и грозил мне, чтобы я никому о том не объявлял, а затем, взявши коня, поехал домой. Спустя несколько дней, наши евреи-старшины, обещая дать мне хорошую награду, через того-же школьника просили меня, как уже знающего об этом деле, чтобы я, взявши то дитя, занес его в поле и бросил поодаль от города. Я согласился на это, так как напоследок они грозили мне отлучением от веры и общения с собою и, наконец, даже смертною казнью. Я, взявши то дитя, вместе с еврем Борухом занес его в поле и положил на траве”. Несмотря на то, что, по донесению Шломы Мисановича, в дело были замешаны многие евреи, кaк напр., раввин и его жена, старшины и Борух, уголовному суду были преданы только Лейба и Фроим. Вызванный в заседание суда Шлома не раз и не два подтвердил свое прежнее показание, при чем совершенно добровольно заявил еще: “я признаюсь в этом вследствие дневного и ночного видения: то дитя всегда пред моими очами являлось живым”. Лейба и Фроим, напротив, упорно не сознавались: они упорствовали даже, будучи на пытках трижды растягиваемы и огнем мучимы. Тогда суд приказал подвергнуть их повторной пытке. Но и на этот раз они ни в чем не признались, а только кричали: “хоть бы вы приказали сжечь нас на уголь и рубить на части, ничего не покажем, ибо ничего не знаем”. Тогда суд, следуя праву Магдебургскому, потребовал, чтобы свидетель еврей Шлома вместе с четырьмя христианами присягнул в том, что дитя, действительно, убито евреями. Они немедленно присягнули. После этого суд приговорил Лейбу и Фроима к обезглавлению. 28 Мая приговор этот был приведен в иcпoлнeниe [85]. Тело замученного младенца было торжественно погребено в Кодневском костеле. В 1713 году на могиле поставлен памятник с соответствующей надписью на латинском языке [86].

В 1699 году в Цеханове евреи были казнены на площади пред синагогою за то, что, опоив молодого человека христианина, выпустили из него кровь и уморили [87]. 9-го Августа 1700 года литовский трибунал разбирал дело об убиении евреями находившейся у них в услужении христианской женщины, якиманской мещанки Марины Даневской-Ахванович. Она была беременна и уже близка к разрешению от бремени. Несмотря на это евреи пред своею пасхою, именно 23 Марта 1697 года, жестоко измучив ее, умертвили. Труп ее временно спрятали в бане и держали обмытым, желая, очевидно, в удобное время выбросить его в какое либо другое место. После произведенного освидетельствования оказалось на теле замученной много различных ран, колотых и резаных, а именно: на висках как будто удар от обуха, горло и лицо изрезаны ножами, на руке и пальцах, а также на ногах, ниже колен, на голенях, жилы, суставы проколоты и порваны ланцетами и шилами; перерезав своей жертве грудь, евреи выпустили из нее кровь; живот пробили; шею завязали в три узла так, что по смерти едва можно было развязать; повидимому сначала душили, а потом уже убили ее [88].

12-го Апреля 1710 года, в Белой, недалеко от дома, в котором проживал еврей Зелик, было найдено тело зверски замученной девочки. Все оно было исколото каким то орудием, вроде шила или гвоздя; на щеках, за ушами и под коленями, для выпущения крови были открыты жилы. Случайно в сарае еврея Зелика было найдено платьице несчастной девочки. Подозрение пало на еврея, которого арестовали и заключили в тюрьму. Потом следствием было обнаружено, что жиду продал эту девочку за двадцать грошей какой то пропойца. Евреям для мацы нужна была христианская кровь, – и ребенок стал жертвою еврейского изуверства.