Тимофей Буткевич - О смысле и значении кровавых жертвоприношений в дохристианском мире и о так называемых “ритуальных убийствах”

• Название: О смысле и значении кровавых жертвоприношений в дохристианском мире и о так называемых “ритуальных убийствах”
• Автор: Тимофей Буткевич
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1913

---

Скарга в своих “Zywoty Swietych” (S. Petesburg 1862, т. I, str. 277) рассказывает о следующем злодеянии, которое “неверные евреи совершили в Великом княжестве Литовском” в его дни, в 1574 году, по смерти короля Сигизмунда Августа, во время сиротства этого королевства [64]. “В Литве, – говорит он, – есть местечко Пуня, в 12 милях от Вильны над рекой Неманом; там некий еврей Иоахим Смертович арендовал в одном доме винокурню. В этом же доме проживала некая вдова Уршула из Люблина, жена Севастиана Творовскаго, из повета Петроковскаго. У нее была красивая семилетняя дочка Елизавета. Упомянутый еврей, как полагали, по уговору с остальными литовскими евреями, задумал зарезать эту девочку и выточить из нее кровь для таинства при своем “проклятом богослужении” в день еврейской пасхи. Имея двух слуг христиан, грубых и не знавших Бога, каких в Литве не мало, этот “проклятый” еврей Иоахим воспользовался удобным временем, – во вторник, перед вербным воскресеньем, пoсле обеда, – когда мать вышла к соседям, а дитя осталось дома, и, уговорившись с одним подкупленным слугой, а другого поставивши на страже, вбежал в тот дом. Девочка знала его, не испугалась и подала ему ручку. А он, как свирепый волк, схватил ее и здесь же, в избе, завязавши ей рот, положил ее на стоявший там мешок ржи, а затем, добывши нож, этот жестокий мучитель резал у невинной девочки шею сзади и кругом, вытачивая из нее, как из гуся, кровь в приготовленный для того гарнец. В руках убийцы девочка долго трепетала, как цыпленок, и скончалась. Совершивши свое дьявольское дело, еврей, из боязни не скрывши даже тела, а оставив его на том же месте, спрятал кровь в мешок муки, на приготовленной телеге направился к Неману и бежал в местечко Бальбежишки, на другой стороне Немана. Здесь его ожидал сын, которому он передал мешок с кровью. Взявши ее, еврей быстро убежал неизвестно куда. Вернувшись домой и увидевши свою дочь убитой, мать криком созвала все местечко и, подозревая еврея, просила искать его. Подстароста гнaлcя за ним и, догнавши в Бальбежишках, поймал и арестовал его вместе со слугами. Отрицать совершение этого преступления они не могли. Однако еврей, выпущенный на поруки, впоследствии волоса с головы не потерял. Опечаленная мать вдова искала справедливости на бывшем в том году в Вильне сейме и на других сеймиках; знали об этом жестоком убийстве все паны, тело девочки было привезено в Вильно и поставлено пред панами; всякий кто хотел смотрел на резанную шею, – и доныне тело лежит в костеле Св. Креста при епископском дворе, – однако все это не помогло, и преступники остались ненаказанными, хотя некоторые содействовали тому. Преступление осталось без кары”. В 1571 году в Германии евреи содрали кожу с одного христианина, по имени Брагадин, и мученически его умертвили (Eisenmenger, Т. II, р. 219; у Даля, стр. 46; Лютостанский, II, стр. 10).

3 Марта 1577 года замучен, обескровлен и умерщвлен в с. Мишкарях крестьянин Оск Припутневич евреями Берестейскими [65]. Изуродованный труп убитого был найден его женою Мариною и братом Курилом только 10 Марта за деревнею. В первых числах Апреля того-же года в том-же Берестейском округе был найден труп ребенка – сына Воинского мещанина, весь исколотый, обескровленный с вырезанным на лбу крестиком [66]. Злодеями оказались евреи – Нахим Абрамович, Липман Шмерлевич, Шаи Сальмонович, Монас Лазаревич и др. В 1589 году евреи замучили и умертвили пятерых младенцев в Вильне и одного – в Тарнове, в Глобицах [67]. В 1590 г. были обескровлены, исколоты иглами или швайками и умерщвлены три христиинских младенца, а именно в Польше, в Ольшовской Воле под Шидловцем, в Kyрoзваках и Петеркове [68]. Виновными оказались евреи. В Виленском бернардинском костеле, слева, под органом, находится вделанная в стену мраморная доска – плита с надгробной надписью на польском языке следующего содержания (в дословном русском переводе): “Памятннк, невинного младенца Симона Керелиса, виленского уроженца, замученного на седьмом году жизни самым жестоким образом евреями с нанесением ста семидесяти ран, похороненного в углу этого храма лет от Рождества Христова 1592: Воздвигнут на пожертвования благодетелей в 1673 году”. А в монастырской летописи на странице 35 находится следующая запись на латинском языке: “Память о блаженном Симоне-мученике. Блаженный Симон-мученик, виленский уроженец, мальчик семи лет от роду, был в 1592 году замучен самым жестоким образом евреями посредством ножей, щипцов и иголок, втиснутых под ногти на руках и ногах, при чем ему нанесено было сто семьдесят ран. Тело его было погребено в Вильне, в храме нашего ордена. В 1673 году останки его были торжественно перенесены, при чем был сооружен драгоценный мраморный памятник, у которого многим Бог ниспослал чрезвычайные дары своей благодати; на этом памятнике имеется надпись золотыми буквами. Тело блаженного Симона-мученика было погребено первоначально в деревянном гробике, поставленном в другой мраморный, с надписью на последнем, в левом углу костела, под органом. Вледствие ремонта храма останки Симона были временно перенесены в другую часть храма и в 1765 году были опять погребены в этом месте, при чем был составлен и приложен настоящий акт, скрепленный моей собственной подписью. 18 Сентября 1765 года. Викентий Сайлица, кустош виленского монастыря ордена братьев младших” [69].

В 1593 году евреи замучили трех христианских детей, которых уворовала и продала им какая-то женщина, и школьника в Красноставцах. 1597 году кровью замученного христианского ребенка в Шидловце евреи окропили свою синагогу или молельню. (Даль, стр. 40; Лютостанский, II, стр. II).

В 1598 году было обнаружено три ритуальных убийства: в Люблине, Коле и Кутне. О первом особенно обстоятельно рассказывается в декрете люблинского трибунала [70]. Убийство совершили евреи: Зельман, Аарон Громек, Марк Сахович, Исаак Гайчик, Мошко и Иоахим. Замученный ребенок Альберт, не имевший еще 4 лет о роду, был найден в болоте, в лесу, близ деревни Возники. Обвиняемые были допрошены в присутствии многих своих единоверцев и показали следующее. Аарон Громек: “Перед еврейскою пасхою Зельман из Межиреча (Miedzyrzecz) просил меня достать христианское дитя. Отвезши в Лосицы солод, я возвращался домой. ехал со мной Исаак (Гайчик). Мы повстречали сидящее возле дороги дитя. Исаак сказал мне: “ведь ты знаешь, о чем тебя просил Зельман” и приказал мне взять этого ребенка. Я взял его на воз. Вдвоем с Исааком мы привезли его к отцу моему Марку, в Возники, где скрывали его несколько недель в погребе, а потом Исаак и Зельман, которым было о том дано знать в Межиреч, зарезали ребенка и наняли Настасью (христианку) вынести его”. При этом Аарон Громек признал и то, что слышал от других евреев, что те из них которые могут достать христианской крови, употребляют ее в вине, но для чего они это делают, он не знает.

Показания Исаака Гайчика: “Дитя было взято и посажено в погреб Аароном Громеком. Показал и то, что Мошка и Зельман приехали из Межиреча, когда дитя уже было поймано. Когда ребенок скучал в погребе, Настасья ходила развлекать его. Потом Мошка с Зельманом, взявши дитя, принесли его в горницу. Исаак шел за ними, взявши нож, которым режут скот: они резали ребенка следующим образом: Моисей с Зельманом резал или – лучше сказать – колол около груди, а он, Исаак, резал руку. Затем кровь испустили в горшок. Большую часть крови взяли с собой в Межиреч, оставив немного Исааку, а он показал, что жена его вылила кровь в пресное тесто. Такой хлеб называется по еврейски Евикомен, что значит: да поможет тебе Бог. Льют эту кровь и в вино, когда ее имеется много. Ему же недоставало ее, только в калач и влил. Зельман же, повидимому, употреблял ее и раньше, ибо и меня этому учил, да и бывший с ним Моисей из Межиреча говорил мне об этом. Когда суд спросил: почему столь часто умерщвляемых таким образом младенцев нигде не хоронят? он ответил: “нам непристойно оказывать милосердие язычникам. Если бы мы похоронили такое тело, это было бы грехом” и т. д. Иоахим показал: “У евреев существует обычай рассылать бедняков на пропитание к богатым. Я был послан к Марку в Возники. Так как у меня было достаточно свободного времени, то Марк приказал мне самому входить в горницу и брать себе есть все, что нужно. В четверг перед еврейской пасхой, я вошел в горницу взять себе хлеба и увидел под постелью, на которой спали еврейские дети, новый красный горшок, прикрытый белым платком. Думая, что это медь, я хотел взять его себе к хлебу. Когда я взял пальцем, то заметил, что то был не мед, а что-то иное, красное. Вслед затем, вошедши в избу, я застал только одну хозяйку, жену Марка, и я спроси ее, что такое было в том горшке под кроватью. Она ответила мне, что это – кровь христианского младенца, но приказала никому не говорить об этом. Потом уже этого горшка я не видел более на том месте и не знаю, куда он девался. Когда мы были пойманы и вместе посажены, Марк просил нас всех, чтобы мы уповали на Бога, ни о чем не рассказывали и не признавались, хотя бы нас и предали пытке. То же повторял он и в Люблине, когда предполагалось предать нас мучению. Когда же он один был взят на пытку, то нас остальных убеждал ни в чем не сознаваться. Показал также Иоахим и то, что Настасья, которая имеет свою хатку неподалеку от корчмы, где живет Марк, говорила, что когда она перед еврейской пасхой брала из еврейского погреба пиво для продажи, то видела под бочками этого замученного младенца. Признался также и в том, что от других евреев он слышал, что евреи употребляют во время пасхи христианскую кровь; но для чего они это делают, он не знает”. Настасья добровольно показала перед судом, что, когда она вместе с еврейкой несла телo умерщвленного младенца в болото, еврейка сказала ей: “если бы мы похоронили когда-либо этого ребенка, все погибли бы”. На вопрос Настасьи еврейка ответила: “Если бы мы не имели в Великий день вашей христианской крови, то этот день не был бы для нас великим днем. т. е. пасхой”.