Николай Тимофеев - Трагедия казачества. Война и судьбы-4

• Название: Трагедия казачества. Война и судьбы-4
• Автор: Николай Тимофеев
• Издательство: Невинномысск
• Жанр: О войне
• Год: 2003
• ISBN: 5-89571-046-8

Разгром казачества был завершен английскими и американскими «демократами» насильственной выдачей казаков в руки сталинско-бериевских палачей, которым досталась «легкая» работа по уничтожению своих противников в застенках и превращению их в «лагерную пыль» в ГУЛАГе. Составители и издатели сборников «Война и судьбы» сделали попытку хотя бы отчасти рассказать об этой казачьей трагедии, публикуя воспоминания участников тех событий.

По сути своей, эта серия сборников является как бы дополнением и продолжением исследовательской работы генерал-майора, атамана Кубанского Войска В.Г. Науменко, имеющей непреходящее значение.

Составитель: Н.С.Тимофеев.

---

Все эшелоны были составлены из одинаковых товарных вагонов, окрашенных в кирпично-красный цвет. Но эшелоны с заключенными, пленными и репатриантами отличались от воинских тем, что маленькие окошки вагонов были забраны густо переплетенной колючей проволокой, на крышах и стенах вагонов были оборудованы деревянные гребни, тоже опутанные колючей проволокой — нечто вроде проволочных заграждений, применявшихся во время войны для защиты позиций. С тормозных площадок вагонов свисали толстые цепи. Во время движения концы цепей молотили по шпалам, и горе было тому смельчаку, который попытался бы бежать, проделав отверстие в дощатом полу вагона.

Тела с изувеченными головами, перебитыми руками и ногами выставлялись на всеобщее обозрение на запасных путях узловых станций, и вскоре «арестантский телеграф» разнес весть, что бежать лучше и не пытаться. Установленные на вагонах вертикальные и горизонтальные гребни имели размеры, в точности соответствующие железнодорожным габаритам. Тот, кто пытался бежать через окно или крышу вагона рисковал быть наверняка сброшенным под колеса поезда, особенно там, где были мосты и тоннели.

Эшелоны для перевозки «спецконтингента» — так на языке НКВД назывались заключенные, военнопленные и репатрианты — были тюрьмами на колесах, тюрьмами строгого режима. Оборудовали их по проекту безвестного «гения» тюремного отдела НКВД. Все, кто видел эти эшелоны, не сомневался: везут опасных преступников, злейших врагов советской власти.

Пленных солдат разных армий, бывших советских военнопленных и «ост-арбайтеров», осужденных советских граждан, везли в одних и тех же эшелонах в одни и те же места: в Сибирь, на Колыму, в Приуралье, в Казахстан, в дикую и необжитую глушь, где имелись богатейшие запасы золота, руды, угля, где планировалось построить новые мощные металлургические заводы, комбинаты по переработке радиоактивных руд, где находились самые богатые в мире запасы леса. Именно в этих местах должны были создаваться «стройки коммунизма» — индустриальная основа могучей советской империи. Но создавать ее должны были рабы. Обычные граждане СССР ехали в эти места очень неохотно, не прельщаясь всевозможными подъемными, суточными и полярными надбавками к зарплате.

Завербованные в эти места «по организованному набору», они через 20 лет поистине собачьей жизни, за счет ограничений в еде и всем необходимом, могли накопить кое-что для приобретения плохонького автомобиля или лачуги на Крымском побережье. Это считалось высоким жизненным уровнем, но охотников достичь его таким способом было не так уж и много.

Поэтому советское руководство делало ставку на рабов. Одним из них должен был стать немецкий военнопленный русской национальности Алексей Михайлович Протопопов.

Одной из «строек коммунизма» был Кузнецкий угольный бассейн, в состав которого входили города Кемерово, Прокопьевск и другие, большие и малые. Именно там были оборудованы лагеря для немецких военнопленных, проверочно-фильтрационные и специальные лагеря для советских репатриантов и исправительно-трудовые лагеря для осужденных советских граждан и иностранцев. В части «хозяйственной деятельности» все они подчинялись ГУЛАГу — Главному управлению исправительно-трудовых лагерей НКВД СССР.

ГУЛАГ был государством внутри государства. Входящие в его состав управления и отделы дублировали все отрасли промышленности, сельского хозяйства и строительства Советского Союза. В ГУЛАГе были Управление лесозаготовительной промышленности, Управление горнорудной промышленности, Управление угольной промышленности, Управление по строительству железных дорог… И каждому такому управлению подчинялись десятки лагерей, где содержались десятки и сотни тысяч рабов.

Хозяйственная деятельность узников лагерей для военнопленных, проверочно-фильтрационных и специальных лагерей была законодательно определена в феврале 1943 г., когда под Сталинградом была захвачена в плен армия фельдмаршала Паулюса, а на освобожденной от противника территории было арестовано множество попавших в окружение еще в 1941 году красноармейцев. Приток дармовой рабочей силы резко возрос, и было решено, что администрация всех лагерей должна заключить хозяйственные договоры с администрацией расположенных поблизости промышленных предприятий.

Каждый военнопленный, репатриант или заключенный должен был выполнить определенную норму. Только в этом случае он мог рассчитывать на получение определенной пайки. Если норма не выполнялась, на пониженную пайку переводили всю бригаду. Поэтому многие узники ГУЛАГа вынуждены были оставаться на работе на вторую, а то и на третью рабочую смену — норму нужно было выполнить во что бы то ни стало. На сниженном питании долго не продержаться, и избавлением от неволи становилась смерть от истощения и сопутствующих болезней. За выполненную работу начислялась заработная плата, формально соответствующая советскому законодательству о труде. Но свыше 60 % от начисленного шло в доход НКВД — на содержание лагерей и охраны, на покрытие транспортных расходов, на премии офицерам НКВД из лагерной администрации и вышестоящих управлений. Из оставшегося вычитались все предусмотренные в Советском Союзе налоговые издержки, осуществляли подписку на «государственный заем».

Рисунки заключенного Н. Краснова-младшего о лагерном быте. (Из книги Н. Н. Краснова «Незабываемое», Русская жизнь, Сан-Франциско) 1957 г

Из начисленных за каторжный труд двух тысяч рублей в месяц на руках у раба оставалось сто рублей — ровно столько, сколько было предусмотрено лагерными правилами. Но и эти ничтожные деньги раб мог потратить только по особому разрешению лагерной администрации, в виде поощрения за перевыполнение нормы и примерное поведение[23].

Коммунистическая система требовала: раб должен трудиться в полную силу, выполняя и перевыполняя рабочие нормы. На его бытовые условия особого внимания не обращалось, следили только за тем, чтобы предотвратить возникновение эпидемий. Ведь это могло привести к резкому сокращению поголовья рабов…

Несколько десятков плохо отапливаемых бараков, деревянные нары без постельных принадлежностей, два ряда трехметровых заборов из колючей проволоки, сторожевые вышки, вооруженная охрана с собаками — таким был лагерь для военнопленных № 525, отличавшийся от других тем, что в нем содержались офицеры немецкой армии — русские и украинцы[24].

Военной контрразведке СМЕРШ предстояло выполнить две основные задачи: сначала обнаружить перешедших на сторону немецких войск советских граждан и возбудить против них судебные дела, а потом выявить бывших подданных России, попавших в Европу во время Первой мировой войны или после гражданской войны.

Всех выявленных надлежало строго осудить — таковы были инструкции НКВД, разработанные на основе решений советского руководства.

К услугам следователей из СМЕРШа был хорошо отработанный Уголовный кодекс РСФСР. Такие же кодексы были и в остальных республиках, входивших в состав СССР, они различались лишь порядковыми номерами статей.

Перешедшего на сторону противника и служившего в немецкой армии советского гражданина, независимо от причин, побудивших его пойти на такой шаг, обвиняли по статьям УК РСФСР[25], входившим в состав разделов «Преступления государственные», а если он был в прошлом военнослужащим, то и по статьям раздела «Преступления воинские». Чаще всего это были статьи 58-1 — измена родине, 58-6 — шпионаж, а также обвинения в дезертирстве, переходе на сторону противника, выдаче государственной тайны. Почти все они предусматривали наказания вплоть до высшей меры.

С бывшими эмигрантами дело обстояло гораздо сложнее. Как подданных других государств или лиц без подданства их не должны были обвинять в измене родине (обвинения в шпионаже предъявлялись без особых затруднений). Правда, имелось разъяснение: эмиграция, если она последовала после 1917 года или являлась следствием пленения во время Первой мировой войны, и есть измена родине. То, что закон обратной силы не имеет, законодателя не волновало.

УК РСФСР помогал в решении многих проблем. В разделе «Преступления государственные» имелись статьи, предусматривающие суровые наказания за:

а. «…вооруженное восстание или вторжение в контрреволюционных целях на советскую территорию вооруженных банд, захват власти в центре или на местах в тех же целях и, в частности, с целью насильственно отторгнуть от СССР и отдельной союзной республики какую-либо часть ее территории или расторгнуть заключенные СССР с иностранными государствами договоры» (статья 58-2);

б. «…сношения в контрреволюционных целях с иностранным государством или отдельными его представителями, а равно способствование каким бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с СССР в состоянии войны или ведущему с ним борьбу путем интервенции или блокады» (статья 58-3);