Николай Тимофеев - Трагедия казачества. Война и судьбы-4

• Название: Трагедия казачества. Война и судьбы-4
• Автор: Николай Тимофеев
• Издательство: Невинномысск
• Жанр: О войне
• Год: 2003
• ISBN: 5-89571-046-8

Разгром казачества был завершен английскими и американскими «демократами» насильственной выдачей казаков в руки сталинско-бериевских палачей, которым досталась «легкая» работа по уничтожению своих противников в застенках и превращению их в «лагерную пыль» в ГУЛАГе. Составители и издатели сборников «Война и судьбы» сделали попытку хотя бы отчасти рассказать об этой казачьей трагедии, публикуя воспоминания участников тех событий.

По сути своей, эта серия сборников является как бы дополнением и продолжением исследовательской работы генерал-майора, атамана Кубанского Войска В.Г. Науменко, имеющей непреходящее значение.

Составитель: Н.С.Тимофеев.

---

Эта характеристика позволяет нам точно определить дату водворения Алексея Михайловича в особый лагерь — 18 апреля 1952 г. Гуманность сталинского режима допускала направление в каторжный лагерь человека, которому было уже 55 лет, дважды раненого, контуженного, перенесшего множество болезней, и, самое главное, — абсолютно невиновного.

Во второй характеристике, подписанной начальником лагерного пункта № 051 Ермиловым и инспектором культурно-воспитательной части Лукашевичем, говорилось:

«Протопопов-Медер А. М., инвалид, работает на разных работах, в частности, руководит работой по текущему ремонту жилых помещений. Поведение в быту и на производстве хорошее. Нарушений лагерного режима не было».

Как говорится, прибавить к этому нечего. Как и было заведено, адресованная Генеральному Прокурору СССР жалоба Протопопова-Медера попала на исполнение к помощнику военного прокурора Западно-Сибирского военного округа по Кемеровской области подполковнику юстиции Ковальчуку.

В отличие от всех своих предшественников, подполковник Ковальчук не поленился прочесть дело Протопопова-Медера от корки до корки. Но подписанное им 22 ноября 1954 г. заключение после повторения уже знакомых читателю сентенций заканчивалось так:

«Таким образом, виновность Протопопова-Медера по статье 58-3 УК РСФСР материалами дела полностью доказана, и с учетом личности, а также тяжести совершенного преступления, он осужден правильно. Оснований к пересмотру дела и снижению меры наказания не имеется. На основании изложенного —

ПОЛАГАЛ БЫ:

в связи с тем, что Протопопов-Медер А. М. осужден правильно, протест на приговор военного трибунала по его делу не приносить за отсутствием к тому оснований. Жалобу осужденного оставить без удовлетворения».

К тому времени переписка осужденных иностранцев с находящимися за рубежом членами семей была разрешена. Из писем жены и детей, из новостей, приходящих по «арестантскому телеграфу», Алексей Михайлович знал, что грядут перемены. И это побудило его обратиться с новой жалобой на несправедливый приговор, на этот раз — в ЦК КПСС. Нельзя сказать, что машина правосудия в Советском Союзе к тому времени была полностью реконструирована, но кое-какие изменения имели место. В частности, его жалоба была направлена сперва в Кемеровскую областную комиссию по пересмотру дел на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, содержащихся в лагерях, колониях и тюрьмах МВД СССР и находящихся на поселении.

7 декабря 1954 г. комиссия рассмотрела дело по обвинению Протопопова-Медера Алексея Михайловича, 1897 года рождения, уроженца города Новочеркасска Ростовской области, осужденного 19 октября 1947 г. по статье 58-3 УК РСФСР военным трибуналом войск МВД Западно-Сибирского округа к 20 годам заключения в исправительно-трудовых лагерях с конфискацией имущества, и постановила:

«В связи с тем, что Протопопов-Медер Алексей Михайлович осужден правильно, протест на приговор военного трибунала по его делу не приносить за отсутствием к тому оснований. Жалобу оставить без удовлетворения».

Выписка из протокола заседания комиссии была подписана начальником секретариата Кемеровской областной комиссии Зверевым. Но подпись его была скреплена печатью, на которой значилось: «Управление Комитета Государственной Безопасности при Совете Министров СССР по Кемеровской области». Ворон ворону глаз не выклюет…

Решение комиссии было направлено в военную прокуратуру Сибирского военного округа для сведения. Но события в СССР продолжали назревать с небывалой доселе скоростью. В апреле 1954 г. в ЦК КПСС обратился председатель КГБ при Совете Министров СССР генерал армии Иван Серов, сообщивший, что за рубежом находится до 500 тысяч «невозвращенцев»[57]. Серов предложил в целях привлечения этих людей в СССР объявить амнистию даже тем из них, кто во время Второй мировой войны служил в вооруженных силах и полиции Германии, участвовал в военных действиях и карательных акциях, служил в немецких карательных и разведывательных органах. Для большей правдоподобности Серов предложил объявить, что даже участникам военных преступлений будет определено наказание не выше 5 лет ссылки[58].

После всестороннего рассмотрения предложения председателя КГБ 26 апреля 1955 г. был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР об амнистии лиц, сотрудничавших во время войны с немецкими властями. Под действие этого Указа попал и Алексей Протопопов-Медер. В декабре 1956 г. в исправительно-трудовой лагерь, носящий условное наименование «Подразделение п/я 90/2-046» и расположенный в Чунском районе Иркутской области, в поселке Сосновка, пришло заказное письмо помощника военного прокурора Сибирского Военного округа гвардии майора Тулинова:

«Прошу объявить заключенному Протопопову-Медеру А. М., 1897 года рождения, о том, что поданная им жалоба в ЦК КПСС поступила в военную прокуратуру Сибирского военного округа и рассмотрена. Проверкой материалов дела установлено, что вина его по статье 58-3 УК РСФСР доказана, и с учетом тяжести совершенного им преступления, он осужден правильно. Приведенные им в жалобе доводы опровергаются имеющимися в деле материалами. Оснований для пересмотра дела в судебном порядке, о чем он просит в своей жалобе, не имеется и его жалоба оставлена без удовлетворения.

Одновременно, с получением сего, прошу Вас срочно сообщить нам, как разрешен вопрос о применении амнистии по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 21 апреля 1955 г. в отношении Протопопова-Медера. Если он по амнистии освобожден из места заключения, то укажите, когда и куда он убыл. Исполнение не задержите».

Но майор Тулинов опоздал. 6 августа 1956 г. на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 21 апреля 1955 г. А. М. Протопопов был передан правительству Австрии — как преступник. Алексей Михайлович в своем последнем обращении к советским властям просил пересмотреть его дело в судебном порядке. Иными словами, он просил о своей реабилитации.

Но реабилитации пришлось ждать почти сорок лет.

ОБРАТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ

Внимательный читатель, вне всякого сомнения, заметил некоторые несообразности в использованных на суде и следствии документах.

Действительно, Алексей Протопопов, именовавший себя кадровым офицером железнодорожных войск, т. е. технических войск, где строевой подготовке уделялось не так уж много времени, и в Русском охранном корпусе, и в Казачьем стане использовался исключительно в качестве строевого офицера. И не просто строевого офицера, а инструктора по строевой подготовке чинов резерва офицерского состава, что требовало большого служебного опыта. Поскольку же служба Алексея Михайловича в период Второй мировой войны проходила главным образом в казачьих частях, то, будучи инструктором, он должен был хорошо знать и кавалерийское дело — коня и уход за ним, выездку и многое другое, чему не учат в железнодорожных войсках, но что с молоком матери усваивают казаки.

Если бы на месте злобных и безграмотных недоумков из СМЕРШа и из оперативно-чекистских отделов лагерей, в которых содержался Алексей Протопопов, были бы мало-мальски вдумчивые юристы, то вместо выяснения вопроса, в каких погонах он ходил, в немецких или русских, его сразу же приперли бы к стене вопросом: откуда у него такие познания и такой опыт в кавалерийском деле? Казака можно довольно скоро научить железнодорожному делу, но если в твоих жилах не течет казачья кровь, ты будешь сидеть на коне, как собака на заборе.

Некоторым могут показаться уловкой и слова Алексея Михайловича о том, что при нападении в 1941 г. Германии и Венгрии на Югославию, он, офицер югославской армии, оказывал вооруженное сопротивление захватчикам и даже взорвал железнодорожный мост.

Но процитируем отрывок из изданной под редакцией есаула Д. П. Вертепова книги «Русский Корпус на Балканах во время Второй Великой Войны»[59]:

«…Когда в апреле 1941 г. Германия напала на Югославию, русская эмиграция полностью выполнила свой долг в отношении приютившей ее страны.

Русские эмигранты, принявшие югославянское подданство и некоторые не принявшие, были призваны, а многие и добровольно поступили в войска. Некоторые из них погибли, другие были ранены или попали в плен и были увезены в Германию, чем отчасти и объясняется тот факт, что когда позже в Сербии был сформирован Русский Корпус, то в нем чувствовался недостаток людей именно призывного возраста.

Начальник IV отдела Русского Обще-Воинского Союза генерал Барбович, начальник Кубанской казачьей дивизии генерал Зборовский, командир Гвардейского казачьего дивизиона полковник Рогожин предоставили себя и возглавляемые ими части в распоряжение югославянского военного командования. Однако ввиду молниеносного окончания войны, до практического использования этих предложений дело не дошло».