Александр Ткаченко - Футболь. Записки футболиста

• Название: Футболь. Записки футболиста
• Автор: Александр Ткаченко
• Издательство: Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997

Футбольные записки Александра Ткаченко — простые повседневные футбольные истории, в которых покорители стадионов предстают людьми, без ореола любимцев публики. Пахарями своей гладиаторской работы…

Александр Ткаченко был любимцем футбольного Крыма. И не только. Серебряный призер чемпионата СССР - 65 среди дублеров, играл, помимо «Таврии», в ленинградском «Зените», московском «Локомотиве», но, увы, в 25 лет был вынужден завершить карьеру из-за травмы позвоночника.

Утверждают, что первые свои стихи Александр Петрович начал писать в Центральном институте травматологии и ортопедии, где Зоя Сергеевна Миронова помогала ему вновь встать на ноги. И теперь у Ткаченко набралось уже десять книг стихов. Он почетный член Американского писательского центра, член Исполнительного комитета Международного парламента писателей в г. Страсбурге, а дома — генеральный директор правозащитной писательской организации Русский ПЕН-Клуб. Вот к чему, оказывается, может привести вовремя полученная футбольная травма.

На обложке: «Распятие футболом». Работа автора книги. Холст, масло. 60x90. 1976 г.

---

Не случайно каждый хочет играть на своем месте. Однажды великому центрфорварду сборной Англии Джимми Грифсу сказали, что он будет в этом матче играть на правом краю, а не в центре. Казалось бы, все равно престижно. Но Джимми сказал: «Если в сборной Англии мне нашлось место только на правом краю, то я охотно сделаю шаг в сторону и сяду на скамейку». Он так и сделал, ибо он не хотел занимать чужого места, тем более, что оно могло принадлежать великому Стэнли Мэтьюзу или звездному Пэйну. Посягая на чужое пространство, ты рискуешь утонуть в нем, ибо оно не изведано тобой. Недаром у футбольщиков любимое выражение — «жадность фраера сгубила». Вообще язык футболиста, стилистика его речи удивительна, и логика речи продиктована внутренними соображениями компании — чтобы понимали только свои. Но поскольку все время идет диффузия игроков из команды в команду, эта речь проникает и становится универсальной для всех. Это как слэнг, как феня, которая имеет интересное происхождение. Та, что язык зэков — это уже во-вторых, а во-первых, феня — это язык офень-коробейников, которые привозили товар, и продавая его в лавках, с целью обмана покупателей выработали свой жаргонный язык, свою феню. Так вот, если два футболиста будут говорить на своей футбольной фене, то вряд ли человек со стороны поймет его. Единственное, что отличает его от блатной музыки, что он не основной, а вспомогательный, профессиональный язык. Образность существует для краткости. К примеру, если вратарь кричит после срыва атаки его команды «домой» — то это значит, что все защитники немедленно возвращаются на свои места и становятся в зонную оборону. Или, если нападающий скажет кому-то из задней линии — «дай в недодачу», то это значит — так, чтобы мяч пришел к нему не в близость с опекуном, а чуть-чуть подальше от них двоих, а зная это, нападающий делает шаг или два назад, на доли секунд раньше подхватывая мяч, и моментально развернувшись, идет на защитника. Или, когда одному из защитников говорят — «сегодня у тебя роль волнореза», это значит, что он первый будет встречать атаки и пытаться разбивать их на подступах к штрафной площадке. Или знаменитая позиция «чистилыцик». Это роль заднего центрального защитника, который освобожден от персональной опеки. Он находится сзади всех защитников и выправляет, чистит все ошибки и крайних, и центральных, и хавбеков. Вратарям, которые сравнительно легкий мяч берут в красивом, да и ненужном падении, тренеры и запасные всегда говорят: «играет на кухарок», т. е. для дам, которые будут восторгаться мнимой красотой и опасностью, визжать и аплодировать. Но какой язык, какая точность, чистота, краткость и порой язвительность! Был такой испанский защитник по фамилии Клодуальдо. В командах всегда были и сейчас есть, наверное, стукачи — стучат тренерам или через голову тренера начальству повыше обо всем, что происходит в команде. Обычно мы вычисляли таких, хотя уверенности не было. Но именно таких сразу же во всех командах мастеров окрестили однозначно «Клодуальдо». Говорили — «Он такой, сука, клодуальдо». Ни испанский защитник, ни его игра здесь были ни при чем — просто в слове клодуальдо есть буквосочетание клод, произносившееся как кладу, которое трансформировалось в сознаниях футболистов как «закладываю», т. е. продаю, стучу. «Он такой, сука, клодуальдо» — чистая поэзия, метафора. Не мертворожденные и придуманные, а подсказанные драматизмом футбольных отношений.

Была в свое время футбольная школа тренеров. Это для тех футболистов, кто в свое время не закончил среднюю школу, работать с командой мастеров нужно было хоть с каким-нибудь, но с дипломчиком. Там переучились все. Об этой школе ходили легенды, ибо футболисты, и безграмотные, и хохмачи, создали целую мифологию своего обучения. Как и всюду, здесь были великие перлы, посильней «Фауста» Гете. Могу назвать некоторые.

На уроке литературы: вопрос — «Ваша любимая книжка?» Ответ — «Сберегательная».

На уроке истории: вопрос — «В каком обществе живете?» Ответ — «В «Локомотиве»».

Там же на уроке литературы бывший игрок СКА Одесса Митя Подлесный писал на доске большое предложение под диктовку. Когда он дошел до края доски, то преподавательница сказала — перенесите. Он не понял и начал думать. Когда она второй раз сказала ему — перенесите, Митя Подлесный взял и перенес всю доску. А на уроке математики, списав по шпаргалке задачу, он начал паниковать и шептать друзьям, что они дали ему не ту бумажку, потому что он помнит — в задачнике был ответ 10 км, а у них 10 километров… И так далее. Нет, я не хочу сказать, что большинство футболистов — тупицы, как раз наоборот — почти у всех богатый природный ум, смекалка, находчивость, но вот учиться времени не было ни у кого. К футбольному фольклору можно отнести и такие рифмованные поделки, которыми мы развлекали друг друга на тренировках, в поездах — ну что, возьмем пивка для рывка, водочки для обвод очки, кваса для паса, сухого для подачи углового. Вообще, надо сказать, что чувство и сильной, и точной, и звонкой рифмы привил мне не Пушкин и Маяковский, а Саня Кудряшов — полузащитник «Таврии». Шли мы с ним как-то по Копенгагену, мне 19 лет, весь свечусь от счастья, что по Копенгагену, а не по Симферополю, город весь в огнях рекламы, а он меня спрашивает: «Санек, ну-ка прочитай слово на верху здания». Я читаю: «Омега», — а он мне в ответ — «Поцелуй п…..с разбега».

Жестко, но поучительно — не разевай хлебальник. Недостаток своей образованщины футболист всегда восполнит таким пассажем, что люди столбенели от смущения, неожиданности и восторга. Если, к примеру, тебя знакомят с иностранцем, а ты не фурычешь по ихнему, то выдаешь ему абракадабру типа

«УМБЕРТОПЕРКАСОЛОБРУНОБАМБАЧИДИРУБА — ЧИАПАШРЕТОРНЕЮЙПЕРНОАТОНИЛАУТОНИРИНУПРЕСС».

Все, больше к тебе вопросов не было.

«Буду играть, пока колени не сотрутся» — это выражение было выстраданным, как протест против того, что из большого футбола списывали рановато — 27 лет, уже ветеран. Смешно, самый сок, опыт, а тебе предлагают уйти, да и сам ты уже, чувствуя некий рубеж, начинаешь сдавать. Чувство скорого конца игры давит игрока, и он сам сдает, сдают нервы. Но ведь есть примеры долголетия. Есть, но единичные. Западный футбол имеет массовый мужской, не по половому признаку, взрослый менталитет. Наш же игрок поедет играть еще в десятки команд, потому что нигде он больше не заработает, чем на футбольном поле.

Самое главное — не подпирает, как говорят, молодежь и только потому, что играет молодой, его ставят — все так же кто-то сверху или снизу давит — надо бы омолодить состав. И покатил наш ветеран за тридевять земель, хотя мог бы еще играть и играть… Инерция, вернее, сила ее еще движет и движет футболом.

«Ладно, пошли по домам, — говорили мы после неудачной игры, — разборник во вторник». Почему именно во вторник? Дело в том, что когда команд мастеров высшей лиги было не так много, то обычно был недельный цикл тренировок, заканчивавшийся игрой в субботу или в воскресенье. Понедельник обычно был выходным, банным днем, во вторник было уже первое собрание команды, где старший тренер подробно разбирал игру команды и каждого в отдельности. Отсюда и разборник во вторник, которое перешло уже и на другие сферы, ну допустим, повздорили и вдруг кто-то бросает: «Кончай базар, разборник во вторник, разбежались»… И действительно разбегались, магия что ли заговора действовала, повторяемость. После установки обычно расходились и шутливо бросали: «Ну вот, теперь ясно куда бежать, кого держать», — хотя в игре все было не так просто…

Время от времени в любой команде наступал период, когда нервишки не выдерживали у всей команды, начинались ссоры, оговоры друг друга, катили бочку на тренера, особенно когда пару игр или три заваливали. Тогда умный тренер шел на запрещенный, но верный шаг. Он говорил авторитетам в команде (особенно это практиковалась на выезде): «В ресторан сходили бы всей командой, поддали бы, поговорили…» И вот после игры почти все шли в кабак, поддавали как следует и начиналось — выяснения отношений, излияния, прощения, ссоры, заканчивающиеся примирением, это могло длиться допоздна. Но расходились все в обнимку, напихавши друг другу полную пазуху, но простившие все всем. Наутро хорошая зарядка, днем тренировка и через два-три дня команда на подъеме выигрывает игру на выезде. А если так получалось, то даже если узнавали о коллективной попойке в родном обкоме, то относились с пониманием и помалкивали. Правда, если сезон вообще не удавался, то тогда уж вспоминали всё. И это тоже.

Но чаще разборники устраивались самими игроками. Знаю, как однажды в конце сезона, в одной из армейских команд, человек шесть запили одновременно. Все они служили срочную службу, и чтобы не быть заметными, начали потихоньку заводиться и ходить от бадеги к бадеге прямо в спортивных костюмах и кедах. Пропили все, что можно было, тогда один из них начал водить всех через сберкассу, где у него лежало немного денег Запой настолько вымотал главное действующее лицо, что он не мог и расписаться в карточке на получение денег. Они садились в кружок, кто-то, кто еще был ничего, заполнял красную карточку, а вот роспись… Они окружали его и умоляли: «Ну, милый, соберись», — водили его ручкой с пером, но кассирша, сравнивая пьяную подпись с оригиналом, выбрасывала назад сберкнижку без денег — «Распишитесь, как здесь» и тыкала пальцем куда-то. И начиналось все сначала — «Ну соберись, милый, ты же знаешь, как нам нужно…» Закончилось все комендатурой и ссылкой главного заводилы в молдавское село дослуживать последний месяц. Вот здесь впервые за два года он понял, что такое хоть месяц пробыть рядовым, тем более известным футболистом. Зная, что он уже почти на дембеле, старшины издевались над ним — «А, игруля? Пойдешь сегодня чистить коровник, завтра…» И так далее. Успеха не прощает никто. И когда ты падаешь, тебе припоминают всё.