Роберт Скотт - Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма.

• Название: Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма.
• Автор: Роберт Скотт
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-358-02109-9

В историю познания, открытия человеком Земли трагические страницы в 1910-1912 годов вписала английская экспедиция к Южному полюсу под руководством капитана Роберта Скотта. Дневники полярного путешественника, его прощальные письма, обращенные к родным, друзьям, к английскому обществу, найденные на груди замерзшего исследователя, рассказывают не только о драматических событиях, но и о величии человеческого духа, о том, как люди открывали и покоряли Южный полюс, познавали Южный континент - Антарктиду.

Иллюстрации и карты, воспроизведенные в издании, взяты из английского двухтомника, посвященного второй, последней экспедиции Роберта Скотта и его товарищей.

---

Четверг, 15 февраля. Лагерь 29. Температура за завтраком +10° [‑12 °C], за ужином +4° [‑15 °C]. Пройдено 13,5 мили. Опять провизии мало. В точности не знаем расстояния до следующего склада, но полагаем, что около 20 миль. Переход был трудный; пройдено 13 мили. Тащимся мы через силу, подстрекаемые страхом голода; сил же, очевидно, немного. К вечеру небо заволокло, земля скрылась надолго. Мы сократили не только пищу, но и сон, и от этого порядком таки умаялись. Надеюсь, что дня через полтора или в крайнем случае через два мы будем у склада.

Пятница, 16 февраля. Пройдено 12,5 мили. Температура за завтраком +6,1° [‑14 °C], за ужином +7° [‑13,5 °C]. Положение тяжелое. Эванс, кажется, помрачился в уме. Он совсем на себя не похож. Куда девалась его обычная спокойная самоуверенность. Сегодня утром, а потом еще раз днем он задержал нас в пути под каким‑то пустым предлогом.

Мы сократили рационы, но и при этом положении с натяжкой хватит до завтрашнего вечера. До склада никак не больше 10–12 миль, но погода против нас. После завтрака нас окутало густым снегом; землю еле‑еле видно. Этот день, полный неприятностей, с новыми невзгодами впереди, навсегда останется в памяти. Все может еще хорошо кончиться, если мы завтра пораньше достигнем склада, но когда имеешь при себе больного, поневоле становится страшно. Впрочем, не надо забегать вперед. Спим мы так мало, что больше нет сил писать.

Суббота, 17 февраля. Ужасный день. Эванс выспался, вид у него как будто лучше. По обыкновению, он заявил, что ему совсем хорошо. Он даже встал на своем месте в упряжке, но полчаса спустя умудрился потерять с ног лыжи и должен был оставить сани. Дорога была ужасной. Мягкий, недавно выпавший снег прилипал к лыжам и полозьям. Сани двигались с трудом. Небо было серым, земля смутно виднелась.

Пройдя около часа, мы остановились. Эванс догнал нас, но с большим опозданием. Через полчаса он опять отстал под тем же предлогом. Попросил у Боуэрса кусок бечевки. Я уговорил его поравняться с нами возможно скорее. Он ответил, как мне показалось, довольно весело. Надо было спешить. Нам четверым приходилось усиленно тащить сани, и при этом мы обильно потели. Поравнявшись со скалой, прозванной Монументом, остановились. Увидев, что Эванс остался далеко позади, сделали привал. Сначала мы не тревожились, заварили чай, позавтракали. Эванс, однако, не являлся — он все еще был виден далеко позади. Тут мы не на шутку встревожились, и все четверо побежали к нему на лыжах. Я первый подошел к нему. Вид бедняги меня немало испугал. Эванс стоял на коленях. Одежда его была в беспорядке, руки обнажены и обморожены, глаза дикие. На вопрос, что с ним, Эванс ответил, запинаясь, что не знает, но думает, что был обморок. Мы подняли его на ноги. Через каждые два‑три шага он снова падал. Все признаки полного изнеможения. Уилсон, Боуэрс и я побежали назад за санями. Отс остался при нем. Вернувшись, мы нашли Эванса почти без сознания. Когда же доставили его в палатку, он был в беспамятстве и в 12 ч 30 м тихо скончался.

Обсуждая симптомы болезни Эванса, мы пришли к заключению, что он начал слабеть, еще когда мы подходили к полюсу. Его состояние быстро ухудшилось от страданий, которые причиняли ему его обмороженные пальцы и частые падения на глетчере, пока он, наконец, не утратил всякую веру в себя. Уилсон уверен, что при одном из этих падений он получил сотрясение мозга. Страшное дело — так потерять товарища. Хотя, если спокойно обдумать, нельзя не согласиться, что после всех тревог прошлой недели вряд ли можно было ожидать лучшего исхода. Обсуждая вчера за завтраком свое положение, мы поняли, в каком отчаянном «переплете» находились мы, вдобавок имея на руках больного.

В 1 ч утра мы уложились, перевалили через ледяные гряды, после чего легко нашли склад.

З а м е т к а. Время, ушедшее на собирание коллекции геологических образцов с ледника Бирдмора, труд, затраченный на собирание и на транспортировку дополнительного груза в 35 фунтов к последнему, были дорогой ценой, уплаченной за эти образцы. Но, если эта цена и была дорога, научная ценность коллекции была тоже велика. Образцы пород, вошедшие в коллекцию, — подчас такие незаметные, что просто чудо, что собиравшие смогли их различить, — являются наиболее ценными из собранных экспедицией. Благодаря им проблемы, связанные с давностью и прошлым этой части Антарктического континента, смогут быть полностью разрешены.

Глава XX. Последняя книжка дневника

Воскресенье, 18 февраля. Лагерь 32. (Лагерь «Бойня».) Температура ‑5,5° [‑20 °C]. После прошлой ужасной ночи мы дали себе пять часов сна у Нижнего глетчерного склада, и сегодня около 3 ч пришли сюда, довольно легко осилив перевал. Здесь мы нашли большое количество конины. Это позволило нам подкрепиться хорошим ужином, за которым последует еще много подобных ужинов, так что впредь можно рассчитывать на лучшее питание. Лишь бы не замешкаться в пути. От обильной пищи сразу же ощущаешь прилив жизненных сил, но меня беспокоит вопрос— каков будет путь на Барьере?

Понедельник, 19 февраля. Температура за завтраком ‑16° [‑27 °C]. Сегодня, когда мы выступили, было уже поздно (после полудня), так как я отвел почти 8 часов на сон. Кроме того, было много работы с переменой поврежденных саней, установкой новой мачты, с упаковкой конины и личных вещей. Путь был именно таков, какой я ожидал. Солнце ярко освещало его покров из рыхлого, сыпучего снега. Рад, что хоть выдался такой хороший день для нашей работы, но нам нужен ветер или более благоприятные условия для того, чтобы сани могли хорошо двигаться по такой поверхности. Боюсь, однако, что в ближайшие 3–4 дня больших перемен не будет.

Лагерь 33. Температура ‑17° [‑27 °C]. За короткий рабочий день и по ужасной дороге мы кое‑как осилили 4,6 мили. Казалось, будто тащишь сани по сухому песку пустыни, полозья нисколько не скользят. Если так будет дальше, нам придется плохо. От души надеюсь, что такая дорога — лишь результат близости к берегу этой безветренной области, из которой мы скоро выберемся, если будем продвигаться без задержек. Может быть, я преждевременно об этом беспокоюсь; во всех других отношениях дела поправляются. Развернутые спальные мешки сушатся на санях, а главное, мы опять получаем полные рационы. Сегодня к ужину было нечто вроде рагу из пеммикана и конины, и все единодушно заявили, что ни в одну санную экспедицию лучшего ничего они не ели. Отсутствие бедного Эванса облегчает положение нашей группы, но если б он был с нами в своем нормальном виде, мы, вероятно, двигались бы быстрее. Ввиду позднего времени года спрашиваю себя не без тревоги: что‑то ожидает нас впереди?

Понедельник, 20 февраля. Лагерь 34. За завтраком температура ‑13° [‑25 °C], за ужином ‑15° [‑26 °C]. По‑прежнему та же ужасная дорога. Четыре часа усиленной работы утром привели нас к лагерю, в котором на пути к полюсу задержала нас четырехдневная снежная вьюга. Мы искали, не осталось ли тут еще конины, но не нашли. После завтрака снова взялись за лыжи, доставившие нам некоторое облегчение. Всего за весь день сделали 7 миль. Следы от лыж довольно ясны, и по ним идти было легко. Оставили позади еще один гурий. Плетемся страшно медленно, но надеемся на изменение к лучшему. Сегодня к вечеру на SE показалась облачность, которая может нам послужить на пользу. В настоящее время сани и лыжи оставляют глубокие колеи, они ясно видны позади на протяжении нескольких миль. Тяжело, но все невзгоды, по обыкновению, забываются, лишь только мы устраиваемся на ночевку и подкрепляемся хорошей пищей. Дай нам бог лучшую дорогу, потому что сил у нас меньше против прежнего, а осень быстро надвигается.

Вторник, 21 февраля. Лагерь 35. За завтраком температура +9° [‑12 °C], за ужином ‑11° [‑24 °C]. Когда мы выступали, было сумрачно и пасмурно, но намного теплее. Идти было так же нехорошо, как вчера. Весь день длился тяжелый труд, порою внушая самые угрюмые мысли, сквозь которые пробивался светлый луч надежды, когда нам случалось напасть на след или на гурий. За завтраком нам показалось, что мы сбились с дороги, но час или два спустя прошли мимо последнего снежного вала, воздвигнутого нами для защиты лошадей от ветра. После того мы напали на круг, оставшийся от палатки, и затем уже шли по следам лошадей. Отсюда начинается район, где гурии отстоят друг от друга на большом расстоянии. Если мы благополучно минуем этот район, то выйдем на путь, правильным образом отмеченный гуриями, и при мало‑мальски благоприятных условиях уже с него не собьемся. Но все зависит от погоды. Никогда мы не осиливали каких‑нибудь 8,5 мили с большими трудностями, как сегодня. Так продолжаться не может. Мы отдаляемся от земли, авось, через день‑другой дело пойдет лучше. От души надеюсь, что так будет.

Среда, 22 февраля. Лагерь 36. Температура за завтраком ‑2° [‑19 °C]. Несомненно, на обратном пути мы попали в отвратительные условия, а ввиду позднего времени года дела могут сложиться действительно скверно. Сегодня утром с SE поднялся довольно бурный ветер и сильно гнал снег по поверхности. Мы сразу же потеряли и без того слабый след, но все‑таки шли довольно быстро. Настал час завтрака, а гурий, который мы надеялись увидеть, не появлялся. Боуэрс был уверен, что мы ушли слишком далеко на запад, и поэтому взяли несколько правее. Прошли еще одну лошадиную стоянку, не увидев ее. Вечером, изучив карту, мы убедились, что хватили слишком на восток. При ясной погоде ошибку можно исправить. Но дождемся ли ясной погоды? Положение тяжелое, тем более что, исправив ошибку, мы снова можем повторить ее. Вечером ветер начал спадать, и небо на юге проясняется. Это несколько обнадежило нас. Во всяком случае, отрадно отметить, что при всех этих невзгодах никто не падает духом. Сегодня к ужину было рагу из конины, такое вкусное и сытное, что мы почувствовали прилив новых сил и бодрости.