Кристофер Прист - «Если», 1998 № 02

• Название: «Если», 1998 № 02
• Автор: Кристофер Прист
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журнал
Содержание:

Кристофер Прист. БЕСКОНЕЧНОЕ ЛЕТО, рассказ

Автора представляет переводчик

*Олег Битов. СВИДЕТЕЛЬ ПЕРЕМЕН

Конкурс «Альтернативная реальность»

*Виталий Яценко. ЗВЕРИНЕЦ, рассказ

*Кирилл Залесов. ГРЕХИ НАШИ ТЯЖКИЕ…, рассказ

Факты

Майя Каатрин Бонхофф. ДУДОЧКА КРЫСОЛОВА, рассказ

Сергей Лукьяненко. ИГРЫ, КОТОРЫЕ ИГРАЮТ В ЛЮДЕЙ (ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ)

Лайон Спрэг де Камп, Флетчер Прэтт. ТЕПЕРЬ ЕЩЕ И СЛОНЫ…, рассказ

Бад Спархоук. ДЕЛОВАЯ ХВАТКА, рассказ

Борис Федоров. ПРОДАВЦЫ ВОЗДУХА

Тимоти Зан. РАПСОДИЯ ДЛЯ УСКОРИТЕЛЯ, повесть

Евгений Лукин. ВЗГЛЯД СО ВТОРОЙ ПОЛКИ

Евгений Харитонов. СТРАНА ВОСХОДЯЩЕЙ НФ

КУРСОР

РЕЦЕНЗИИ

PERSONALIA

ВИДЕОДРОМ

*Тема

— Сергей Кудрявцев. И НИКАКОЙ ФАНТАСТИКИ!

*Контраргумент

— Вл. Гаков. БЕЙ ЖУКОГЛАЗЫХ!

*Экранизация

— Владимир Ковалев. КИНОЗАЛПЫ «ПУШКИ» ЖЮЛЯ ВЕРНА

*Интервью

— Василий Горчаков. «КАЖДЫЙ ФРАНЦУЗ В ДУШЕ НЕМНОЖЕЧКО ФАНТАСТ…» (интервью с Люком Бессоном)

*Рецензии

*Герой экрана

— Станислав Ростоцкий. ЗОЛУШКА, КОТОРАЯ МЕЧТАЕТ СТАТЬ ПРИНЦЕССОЙ

_{Обложка Мура К. (Chris Moore).Иллюстрации О. Васильева, О. Дунаевой, А. Жабинского, Т. Константиновой, А. Филиппова.}

---

Все это уже не фантазия Элементы всего вышесказанного существуют и сейчас. Дело за технологией, а когда вопрос упирается лишь в нее, то реализация происходит очень быстро. Причем конечный итог оказывается куда смелее самых ярких прогнозов — так было и с телевидением, и с видеопромышленностью.

Можно возразить, что есть много областей жизни, где прогнозы не оправдались. Увы — все они не являлись областью развлечений. А подлинную изобретательность и фанатизм человек проявляет именно в достижении жизненных удовольствий.

Я не люблю делать прогнозы. Но будущее, когда весь прогресс сосредоточится в области электроники, развлечений, сетевых технологий, представляется мне весьма вероятным. Будущее, когда люди интеллектуального труда стремительно спрячутся в виртуальных играх от скучных, подтекающих кранов, плохой погоды, грязных подъездов и прочих жизненных мелочей…

И, как ни странно, такое будущее наиболее вероятно именно в нашей стране.

Можно попытаться спрогнозировать, что произойдет с миром дальше Не разделится ли человечество на две группы, тех, кто предпочитает обитать в виртуальности, создающих ценности интеллектуальные, и на обитателей реального, вещественного мира? Беда в том, что тут и фантазировать-то почти не надо Первый программист, заставивший точки гоняться по экрану друг за другом, вызвал все это к жизни.

Скажу честно — все вышеизложенное я уже пытался осмыслить в художественной форме. Одна из последних моих книг, «Лабиринт Отражений», была именно об этом. И своеобразным тестом послужили отклики на нее, полученные в Сети.

Были письма с благодарностью и надеждой на то, что данный мир возникнет как можно быстрее.

Были короткие письма со словами о том, что книга заставила задуматься.

Примерно поровну и тех, и других. Как я робко и предполагал. Знаете, очень приятно, что книгу все-таки прочитали и приняли именно в компьютерной среде. Там ведь так много иных, более впечатляющих развлечений. Но мы пока помним буквы, хоть уже и забываем ставить запятые — электронный мир стремителен и предпочитает не размениваться по мелочам.

Бесполезно бороться с болезнью, которая уже в крови. Проще научиться с ней жить.

Глупо отрицать игровую культуру. Могло быть и что-нибудь похуже

А вы говорите: «игры» — и улыбаетесь. Зря. Слово Игра нужно уже писать с большой буквы. Любопытство, которое порой тоже хочется назвать темной силой мироздания, подбросило своим наивным подданным новую Игру — компьютерную. И теперь ждет результата.

Можно было бы еще многое сказать об Играх и Фантастике. И о том, как они превращаются друг в друга. Но я больше не в силах. Уже пять часов я сижу и пишу этот текст для журнала «Если». А герои «Меча и Магии» ждут меня в далеком и прекрасном мире…

Вы же меня понимаете?

Огнедышащих вам фениксов в войско!

Всякая Игра есть прежде всего и в первую голову свободная деятельность. Игра по приказу уже больше не игра. В крайнем случае она может быть некоей навязанной имитацией, воспроизведением игры. Уже благодаря свободному характеру игра выходит за рафики природного процесса. Она присовокупляется к нему, располагается поверх него как украшение, убор.

Й. Хейзинга «Homo Ludens»

Лайон Спрэг де Камп Флетчер Прэтт ТЕПЕРЬ ЕЩЕ И СЛОНЫ…

Худой лысеющий человек в твидовом костюме чуть не опрокинул стакан, когда неверным, но тщательным движением пытался поставить его на стол — и, уж можете не сомневаться, в данном случае осторожность в обращении со стаканом была вполне оправдана.

— Вспомни о собаках, — заявил он. — Правда, дорогая, практически не существует предела тому, чего можно до. биться при помощи селекционного скрещивания.

— Замечу, что там, откуда я родом, мы иногда думаем и о других вещах, — проговорила рыжеволосая красотка и сопроводила старинную шутку, какие обычно печатали в «Нью-Йоркере», таким движением бедер, что хоть сейчас отправляй на страницы «Плейбоя».

Мистер Визервокс поднял нос от второго мартини.

— Вы их знаете, мистер Коэн? — спросил он.

Мистер Коэн, бармен, повернулся к нему и вытер мокрое пятно, оставшееся на стойке бара.

— Это профессор Тотт, чрезвычайно образованный джентльмен, должен вам сказать. Имени дамы не припомню, хотя, кажется, он называл ее Элли или что-то вроде того. Хотите, я вас с ними познакомлю?

— Конечно. Я читал когда-то про селекционное скрещивание, только мало что понял. Может быть, профессор сумеет мне объяснить.

Мистер Коэн с важным видом подвел гостя к столику в дальнем конце бара.

— Рад с вами познакомиться, профессор Тотт, — произнес он. — Моя фамилия — Визервокс.

— Что вы, сэр, это я счастлив знакомству с вами, совершенно счастлив. Миссис Джоунас, позвольте представить вам моего зрелого друга, именуемого Визервокс. Зрелого в том смысле, что он старился, вызревая в прекрасных напитках, подаваемых в баре «Гэвеген», где мы сейчас находимся, а сами напитки в это время вызревали в деревянных бочках, ха-ха — старение третьей ступени. Садитесь, мистер Визервокс. Я мечтаю привлечь ваше внимание к великолепным свойствам алкоголя, среди которых фантазия не самое последнее.

— Хм, вы совершенно правы, — согласился Визервокс, лицо которого приобрело точно такое же выражение, что и у чучела совы, украшавшего стенку над стойкой. — Я вот что хотел спросить…

— Сэр, прошу извинить мне мой педантизм, уместный разве что в аудитории. Фантазия — это обмен ролями. В состоянии святой трезвости я ухаживаю за миссис Джоунас; я соблазняю ее предаться алкогольным забавам. После третьего коктейля мы меняемся ролями, и она начинает обольщать меня — в точном соответствии с известным биологическим, законом, утверждающим, что спиртное способствует разжиганию желания в женщине, но снижает потенцию мужчины. Вам понятно? Обмен ролями!

Стоящий за стойкой бара мистер Коэн, казалось, услышал часть выступления профессора и заявил:

— Рогаликов нет. Но могу предложить крендельки с солью. — Он пошарил под стойкой в поисках вазочки. — Кончились. А я только сегодня утром открыл новую коробку. Теперь понятно, куда уходит вся прибыль «Гэвегена». В прежние времена — бесплатный ленч, а теперь вот крендельки.

— Я вот о чем хотел вас спросить…

Профессор поднялся на ноги и поклонился, это упражнение привело к тому, что он довольно неожиданно снова плюхнулся на стул.

— Ах, загадка Вселенной и музыка сфер, так сказал бы Просперо![1] Кто охотник? Кто спасается бегством? Нечестивцы. Сохранить философию можно только соблюдая платоново среднее, только находясь на острие ножа — между преследованием и бегством, грехом и добродетелью. Мистер Коэн, еще коктейль — всем, включая моего зрелого друга.

— Позвольте мне угостить вас, — возразил Визервокс. — Я хотел спросить о селекционном скрещивании.

Профессор встряхнулся, два раза мигнул, откинулся на спинку стула и положил руку на стол.

— Вас интересует научное объяснение? Отлично, но у меня имеются свидетели, которые подтвердят, что вы сами напросились.

— Вот видите, что вы наделали? — заговорила миссис Джоунас. — Теперь вашими стараниями он не замолчит до тех пор, пока его не сморит сон.

— Мне вот что интересно… — начал Визервокс, но счастливо улыбающийся Тотт перебил его:

— Я изложу вам теорию в наикратчайшем виде, без каких бы то ни было технических подробностей, — пообещал он. — Давайте предположим, что из шестнадцати мышей вы выбрали двух самых крупных и скрестили между собой. Их потомство, в свою очередь, будет спарено с самыми крупными особями из другой группы. И так далее. Через некоторое время при наличии достаточного количества экспериментального материала и создании благоприятных условий размножения вы без проблем получите мышь размером со льва.

— Фу! — возмутилась миссис Джоунас. — Ты явно перебрал! Твое воображение начинает рисовать чересчур мерзкие картины.

— Понятно, — проговорил Визервокс, — я читал в одной книжке об огромных крысах, которые поедали лошадей, а осы были размером с собаку.

— Я знаю произведение, о котором идет речь, — сказал Тотт, потягивая коктейль. — «Пища богов» Герберта Уэллса. Боюсь, однако, что описываемый им метод не имеет никакого отношения к генетике, а следовательно, абсолютно лишен научной ценности.

— Неужели можно получить такие поразительные существа при помощи селекционного скрещивания? — спросил Визервокс.

— Конечно. Можно вывести мух размером с тигра. Нужно всего лишь…

Миссис Джоунас подняла руку.