Жюль Верн - «Если», 1997 № 11

• Название: «Если», 1997 № 11
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журнал
Содержание:

Жюль Верн. ПАРИЖ ПОКОРЯЕТ ВСЕХ, рассказ

Вл. Гаков. БЕСКОНЕЧНАЯ ВОЙНА

Зенна Хендерсон. ЖАЖДА, рассказ

Пол Картер. ТАЙНА БРИЛЛИАНТОВЫХ КОЛЕЦ, рассказ

Сергей Дерябин. ВСЕЛЕННАЯ НЕ СТОПКА БУМАГИ

Джонатан Летем. ХОЗЯИН СНОВ, роман

Банк идей

*Дэвид Брин. «ТС-С-С», рассказ

Прямой разговор

*Андрей Столяров. «ВЫШЕ ЛЮБЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ»

Вл. Гаков. ПОХИЩЕНИЕ ЕВРОПЫ

КУРСОР

РЕЦЕНЗИИ

PERSONALIA

ВЕРНИСАЖ

*Вл. Гаков. ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ МАЙКЛА УЭЛАНА

ВИДЕОДРОМ

*Тема

-- Дмитрий Караваев. «ПЯТЫЙ ПУНКТ КИНОФАНТАСТИКИ»

*Рецензии

*Приглашение к разговору

-- Сергей Кудрявцев. ИЛЛЮЗИЯ В КВАДРАТЕ

*Тема

-- Василий Горчаков. ВЕЛИКИЙ МЕЧТАТЕЛЬ НА ЭКРАНЕ

_{Обложка: Майкл Уэлан. Иллюстрации: Н. Алексеев, О. Васильев, А. Филиппов.}

---

Фолт пытался вернуться на проезжую часть, но изъеденный ржавчиной робот-телеевангелист, шатаясь, заступил мотоциклу путь. Каждое движение ферропластмассовых конечностей отзывалось скрипом, и когда робот молитвенно опустился на колени, Эверетт увидел разлохмаченные резиновые подошвы. Фолт посигналил, телеевангелист, поднял голову — квадратный ящик с компьютерным изображением лица на дисплее — и забубнил проповедь, таращась на них видеоглазом.

Эверетт вспомнил и эти машины, хотя ни одну из них не видел в столь плачевном состоянии. Как правило, они не упускали даже пустяковой возможности разразиться проповедью на углу, проповедью, дабы обратить прохожих в любую веру из своего богатого арсенала. Этот же робот призывал поклоняться только ему самому.

Фолт снова посигналил. Изображение на экране — щекастая физиономия сельского проповедника средних лет — дрогнуло: на лбу и подбородке пролегли морщины.

— Заблудшая овца, — сказал робот, — не надобен ли тебе пастырь?

— Прочь с дороги, — рявкнул Фолт.

Телеевангелист лишь основательнее расположился на асфальте и обвиняюще наставил палец.

— А может быть, ты дьявол?

— О, Господи! — Фолт, упираясь пятками в тротуар, покатил мотоцикл назад.

— Дьявол! Реки имя владыки твоего! — кипятился робот. Из карманов его ветхой хламиды сыпались на асфальт религиозные брошюры.

Теперь Эверетт вспомнил и Фолта. Вспомнил свое противоречивое отношение к нему: симпатию пополам с презрением. Эверетт и Кэйл дружили, а Фолт был в компании третьим. Ходил за ними, точно собачонка. Последним вникал в любую хохму. Вот как подвела память… Эверетт покраснел от стыда, вспомнив, как позволил Фолту без толку таскать его по всему Вакавиллю да еще учинить скандал в ресторане… Эверетт без труда избежал бы такой неприятности, но Хаосу недоставало его знаний.

«Дурак ты, Хаос, — подумал Эверетт. — Но все-таки ты привел меня сюда».

Аллею Ноу окутывал туман. Въезжая в него, Эверетт вдруг вспомнил зелень. И поспешил забыть. Сплошное зеленое марево в горах не имело никакого сходства с белым покровом на холмах по обе стороны аллеи. В Сан-Франциско всегда туман.

Город исчез — казалось, они вернулись в пустыню. Лишь изредка из тумана выглядывала крыша, да иногда он редел настолько, что показывались дома по сторонам улицы. Но здесь, в отличие от района Саб-мишн, было тихо, машины стояли либо запаркованные, либо брошенные, на тротуарах не было ни души, а за тротуарами подъездные дорожки и лестницы вели опять же в туман.

Когда Фолт затормозил у ворот Хочкисса, Эверетт обомлел — он сразу узнал это место. Дом, надменный и неприступный, возвышался над стеной из кипарисов. Верхний этаж был почти целиком стеклянный, на смену викторианской архитектуре пришел модерновый оранжерейный стиль. Солнца было не видать, но стекло все равно разбрасывало блики, и у Эверетта заболели глаза. Сразу за воротами Фолт оставил мотоцикл, и по мощенной булыжниками подъездной дорожке они с Эвереттом пошли молча.

Фолт спустился по бетонной лестнице на цокольный этаж. Эверетт посмотрел на верхнюю дверь и вспомнил кое-что еще.

— Кэйл живет здесь вместе с отцом?

— Увидишь.

Когда-то цокольный этаж служил Эверетту и Кэйлу штаб-квартирой, здесь они вовсю хохмили, и Фолт смеялся последним. А теперь этаж больше смахивал на пещеру троглодита. На полу — вразброс одежда и постельное белье, зато нет ни книг Кэйл а, ни компьютера.

— А где Кэйл? — спросил Эверетт.

— Теперь тут живу я, — ответил Фолт. — Пива хочешь?

Эверетт пожал плечами.

— Сейчас. — Фолт подошел к огромному обшарпанному холодильнику; эмаль цвета яичной скорлупы была изуродована пятнами ржавчины. На дверце висел замок. Фолт нашел в кармане ключ, открыл замок, отворил дверцу, и Эверетт мельком увидел содержимое: на нижних полках стояли шестибутылочные упаковки, в верхнем отделении и нишах дверцы отсвечивали закупоренные пробирки.

Фолт вручил Эверетту бутылку пива, взял другую и тщательно запер холодильник. Эверетт рассмотрел бутылку. Пробка была зажата с помощью слесарного инструмента, возможно, плоскогубцев, что ободрало металлические рубчики. Этикетка, наклеенная поверх выцветших остатков предыдущей, гласила: «Настоящий эль Уолта». Эверетт пригубил — кустарщина. На ступеньку выше джина того разлива, который он пивал в Шляпвилке. Но только на ступеньку.

— Где Кэйл? — снова спросил он. И подумал: «Где Гвен»? Но не произнес.

Губы Фолта чмокнули, отрываясь от бутылки.

— Расслабься. Сначала надо встретиться с Илфордом.

— С Илфордом? — Имя не показалось знакомым.

— Папаша Кэйла. Он ждет. — Фолт снова зачмокал. — Хочет на тебя взглянуть, поздравить с возвращением.

— Ты ему сказал, что я еду?

— А зачем говорить? Эверетт, твои сны ловятся везде. — Булькающее чмоканье участилось, и вскоре в бутылке Фолта осталась только пена. Поставив бутылку на пол, он сказал: — Идем.

Эверетт вышел за ним из дома, поднялся к парадному входу по ступенькам, вымощенным плитками. Дверь цокольного этажа Фолт оставил нараспашку — бутылки и пробирки под надежным замком, а больше там и украсть, видно, нечего. Туман все сгущался, укрывая ворота и мотоцикл Фолта. У двери Фолт повернулся, забрал у Эверетта полупустую бутылку и спрятал в кустах у крыльца.

— Потом возьмешь, — деловито посоветовал он.

Они вошли в дом, и на Эверетта обрушилась лавина впечатлений: гостиная напоминает музей, стены прячутся под картинами, старинная мебель отполирована до кремового блеска. На стеклянном кофейном столике стоят вычурные золотые часы, маятник тихо пощелкивает, его отсветы пробегают по стеклу вперед-назад, вперед-назад… Комната сразу так ошеломила, загипнотизировала, опьянила Эверетта, что захотелось прилечь. После нижнего этажа этого дома (что уж тут вспоминать Вакавилль) он будто попал в кинокадр. Фолт же мгновенно уподобился лягушке — лучше отойти в сторонку, не иметь к нему никакого отношения.

Сколь бы диковинно ни выглядела комната, она передавала тот же заряд, что и лицо Кэйла на видеопленке. Эверетт вспомнил ее. И тут в гостиную вошел Илфорд Хочкисс, и Эверетт подумал: действительно ли он все это вспомнил?

На вид этот человек не годился в отцы парню с видеопленки. Ростом и сложением он не уступал Эверетту, но держался очень прямо, волосы и глаза напоминали мрамор. Он казался огромным, ни дать ни взять часть стены гостиной, отколовшаяся, чтобы протянуть руку для пожатия. И при этом он выглядел столь холеным и благополучным, что казался изысканным предметом интерьера, вроде золотых часов или деревьев бонсай, что украшали каминную полку. Волосы на висках были тронуты сединой, но седина казалась лишь вежливым прикосновением времени, уловкой гримера. Как и комната, он выглядел идеально. Эверетт — или Хаос? — в жизни не видал такого совершенства.

А еще он был слишком похож на сына. Часть разума Эверетта была уверена, что именно этот человек был заснят на видеопленку, а теперь изменился лишь чуть-чуть, но достаточно, чтобы изображать своего отца. И Эверетт едва не выпалил «Кэйл!», но тут человек подошел и подал руку.

— Билли, — сказал Илфорд, глядя Эверетту прямо в глаза, — не откажи в любезности, налей нам чего-нибудь. Эверетт, ты не против шотландского?

Эверетт растерянно кивнул, а Фолт юркнул к застекленному палисандровому шкафчику. Илфорд подвел Эверетта к стулу, сам же уселся на диван по другую сторону кофейного столика и сверкающих часов. Фолт подал им широкие, сужающиеся кверху стаканы, они резко контрастировали с побывавшей у кустарей бутылкой пива, которая осталась за порогом. Бокал был тяжеленным, его тянуло к полу, а жидкость так сильно и роскошно пахла, — казалось, даже пить незачем, достаточно вдыхать.

— Как странно видеть тебя здесь, Эверетт. Вот уж чего не ожидал… — На лице Илфорда застыла улыбка, взгляд впился в зрачки гостя. Что он высматривает? Признаки узнавания? Скрытности?

Эверетт глотнул виски и уткнулся взглядом в стакан.

— Кажется, ты побывал в Вакавилле, — будничным тоном произнес Илфорд.

— Да.

— И что ты о нем думаешь?

— Та еще дыра. — Эверетт переборол желание схватить незнакомца за грудки и завопить: «Ты кто? Где Кэйл? Где Гвен?»

— Да, пожалуй, у нас вполне сносно, если сравнивать с тем местечком.

— У нас — это в Сан-Франциско?

— Если точнее, на аллее Ноу. Здесь весьма специфично. Ты, конечно, заметил, как своеобразны в наши дни многие явления.

— У вас тут… — Эверетт смущенно помахал рукой — не хотелось высказывать этого вслух, но хотелось, чтобы его поняли. — У вас есть кто-нибудь главный? Ну, вы понимаете, в каком я смысле.

Илфорд рассмеялся, не открывая рта.