Михаил Кривич - Товарищ убийца. Ростовское дело: Андрей Чикатило и его жертвы

• Название: Товарищ убийца. Ростовское дело: Андрей Чикатило и его жертвы
• Автор: Михаил Кривич
• Жанр: Биографии и Мемуары

Да, случалось такое, что окружающие к нему обращались по имени-отчеству: «Андрей Романович» или «товарищ Чикатило» и пожимали при встрече руку, не ведая, кто перед ними…

Подробная документальная повесть о деле «ростовского маньяка», доскональное и тщательное препарирование его характера, действий и мыслей, всей истории его жизни и преступлений…

---

Чтобы завершить тему семьи, добавим, что позже, когда Чикатило начал давать подробные показания, связь с семьей не прерывалась. Яндиев убедил Феодосию Семеновну носить мужу передачи. Им разрешили свидания.

Амурхан Яндиев:

«Я устраивал его свидания с женой. Она не хотела идти, но я ее упросил… Он, как вошел в комнату, сразу глаза опустил — жену увидел. Потом подошел к ней, смотрит виновато, глаза прячет. Приблизился, обнял неуклюже, в шею тычется, как котенок новорожденный. Она ему только и сказала: «Как же так, Андрей?» А он боится глаза поднять, взгляд ее встретить, и говорит: «Фенечка, я тебя не послушался. Ты говорила — лечись, а я не послушался». Я предложил им сесть, просил жену поговорить с ним о сыне. Чтобы не забывал: он отец, муж, и это остается — что бы там ни случилось…»

Добрейший Амурхан Хадрисович прошел сквозь ад чудовищных показаний и сохранил человеческое отношение к тому, кто, казалось бы, не заслуживает не то что сострадания — снисхождения. Именно он улаживал хлопотные дела со сменой фамилий для членов семьи Чикатило, с их переездом в другой город. («В другую страну, — усмехается Яндиев. — Теперь это ближнее зарубежье…»)

За месяцы работы с Чикатило следователь по особо важным делам Яндиев незаметно перешел с ним на «ты» и порой тоже звал его Романычем. Такое обращение с человеком из преисподней выглядит странным, но не забудем, что они общались изо дня в день, их разделял только стол с бумагами, и в этом убийце, которому, как выкрикнул в зале суда один из потерпевших, мало пятидесяти трех пуль, он видел еще и надломанную личность с перекрученной психикой.

Мы видим следствия, и лишь немногие умеют заглядывать в причины.

Амурхан Яндиев:

«Я вызывал его любовницу, ту, что жила в Новошахтинске, помните? Она про него говорила: «Он такой образованный, обходительный, культурный, не могла ему отказать». Я устроил им очную ставку. И понял, что он гордится этой старой связью. Стал ему подыгрывать: надо же, Романыч, какую женщину ты себе нашел. Конечно, преувеличивал — женщина как женщина, ничего особенного. Но видел в его глазах гордость. Раз в кои-то веки почувствовал себя мужчиной. Он экспертам ничего не хотел говорить, но я его убедил, что они и сами до всего докопаются, вот он мне и рассказывал о своих ощущениях, когда убивал. Костоев специально мне это поручил: знал, что я в душу Романычу влезу. Следователю необходимо вжиться в роль. Без этого нельзя. Иногда работаю с подследственным и чувствую слезы на глазах — переживаю вместе с ним. И Чикатило мне до сих пор бывает жаль. Погано у него сложилась жизнь. Про репрессированного отца он не придумал, это проверено. Моего отца тоже репрессировали».

Доктор Бухановский:

«30 ноября мы выяснили, что происходило с вырезанными органами. Мы говорили почти весь день. И тогда он — впервые в жизни — рассказал вслух о страшных злодеяниях, которые лежат на его совести. У меня сложилось впечатление, что при этом он испытал облегчение. У него была большая потребность выговориться, исповедаться. Просто нужен был особый подход, методы ведения беседы, которыми обладает только специалист».

Подход специалиста он продемонстрирует уже в дни суда. Его цель — предостеречь от эйфории по поводу того, что преступник схвачен и сидит за решеткой. Даже в Ростове, где буквально все, от мала до велика, знают, как Чикатило заманивал детей, то же самое можно проделать средь бела дня, на глазах у людей. Бухановский подъезжает на машине к гостинице «Интурист», в пяти минутах хода от Дома правосудия. К нему подбегают мальчишки с предложением вымыть машину, протереть стекла, сделать что угодно — за деньги. Они там дежурят с утра до вечера, это клан, цех, братство, шайка. Бухановский отказывается. Тогда, дяденька, дай закурить. С собой нет, бросил, но дома осталась пачка. Поехали? Поехали! Парень садится в машину к незнакомому человеку и едет — куда? Доктор отвозит его в милицию, чтобы там ему втолковали насчет излишней доверчивости.

Мораль: на каждого ребенка найдется человек, который переиграет его психологически.

Доктор Бухановский:

«После первого дня, когда я вышел от него, сказал: «Это тот самый человек, и он, видимо, будет говорить». На следующий день он начал давать показания.

Вторая беседа у нас была 18 января. В тот день мы выясняли легенды Чикатило, его способы завлечения жертв. Беседовал я с ним и 25 января.

По ходу следствия я давал также рекомендации следователям, как работать с Чикатило с учетом его психических особенностей. В начале судебного разбирательства он был таким же, как в начале следствия. При работе с ним я использовал такой способ, как сочинение на заданную тему. В томах дела есть письменная продукция Чикатило. Ее характерные особенности: соскальзывание мысли, витиеватость, многочисленные жалобы на сексуальные и бытовые проблемы автора.

Чикатило в тюрьме содержали хорошо. У него был конфликт с соседом по камере. По просьбе Чикатило соседа перевели в другую камеру, и Чикатило остался один: слушал радио, читал газеты.

То, что с ним происходило, — даже не сексуальная патология, а некий ее аналог, эрзац. Это можно сравнить с тем, что человек пьет вместо алкоголя тормозную жидкость.

Он рассказывал мне о своем психическом состоянии до и после убийства. До убийства — тяжелый психоэмоциональный дискомфорт. После — состояние возбужденности. В этом состоянии у него появлялись мысли о самоубийстве. Умиротворения не было.

Он склонен к переоценке собственной личности и недооценке других. Это человек, который плохо адаптировался к жизни. Иногда в беседах он делал тонкие замечания, но порой, казалось, не понимал элементарных вещей. Он неизменно напирал на то, что в качестве жертв выбирал социально деградировавших людей. Про детей говорил: ходят, просят деньги на мороженое — это же будущие преступники.

Чикатило считал, что с жертвой его сводил рок. Он вообще мистически настроенный человек.

Он понимал, что делал. Но есть два ограничителя — интеллектуальный и волевой. Волевой у него не работал.

За работу с Чикатило я не получил ни копейки. Милиция наградила меня электронными часами. Они дороги мне как память».

Мы не пожалели места на показания Бухановского в суде — Александру Олимпиевичу есть что сказать. Однако нам так и не удалось узнать, как он разговорил Чикатило. Впрочем, помня о научных и коммерческих интересах его фирмы «Феникс», мы и не настаивали. Интеллектуальная собственность — это капитал, который не раздают направо и налево.

Как бы то ни было, на следующий день после беседы с психиатром Чикатило заговорил. Он рассказывал подробно, почти ничего не утаивая, но даже то немногое, о чем он поначалу умалчивал, следователи постепенно вытягивали из него.

С 30 ноября по 5 декабря Чикатило признался в совершении 34 из 36 предъявленных ему убийств.

Он наотрез отказался от двух убийств 1986 года — Л.П. Головахи в Мясниковском районе Ростовской области и И.Н. Погореловой в Батайске. Оба эти убийства сейчас раскрыты.

Поначалу неохотно, Чикатило все же признал сексуальный характер своих преступлений. Поделился мужской бедой, оправдывался ею. Шаг за шагом он уступал позиции под напором жестких вопросов Костоева.

КОСТОЕВ. Вы меняли места?

ЧИКАТИЛО. Я не выбирал, нет… Были случаи, по пять километров ходил в лесу, вместе шли и шли, а потом задергался, затрясло.

К. Вы вели с собой жертвы, чтобы совершить убийства?

Ч. Ну, получалось, конечно, так, убивал. Я думал, уже так выработалось, с целью физической разрядки… С этой целью уводил, а то, что убивать, я не формулировал, нет. Как вижу одинокого человека, так уже должен увести его в лес.

К. Что было для вас критерием выбора жертв? Возраст? Внешность?

Ч. Я никакого значения не придавал…

К. Если не выбирали, то чем объяснить, что, когда вас так «затрясло», вы ни разу не напали на мужчину, на пятидесятилетнюю женщину? Более того, почти все женщины, которых вы уводили, были либо опустившиеся, бродяги, либо с психическими отклонениями. Значит, был выбор?

Ч. Значит, да, получается… Которые шли со мной…

К. Вы искали их?

Ч. Нет, я жертв не искал, без дела ходил, как затравленный волк…

Признаваясь, он еще юлит, ищет себе оправдания, избегает подробностей. Но вот всплывают вновь его «мелкие шалости» семидесятых годов, и он, как бы подкрепляя довод о своей сексуальной неполноценности — это, по его мнению, может быть смягчающим обстоятельством, — вспоминает Леночку Закотнову. Позвольте, а почему вы мне тот старый эпизод не предъявляете? Из него произросли все мои грехи.

Он считает, что эволюция мелкого пакостника в убийцу закономерна и, стало быть, служит ему оправданием. Мотивы первого убийства — в оправдание всех последующих!

Проходит день — он признается еще в двух убийствах. Оба следствию неизвестны.