София Нэш - Скандальная репутация

• Название: Скандальная репутация
• Автор: София Нэш
• Издательство: АСТ, Астрель, ВКТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074873-0, 978-5-271-37469-2, 978-5-226-04423-6

Розамунда Берд, оказавшись в центре чудовищного скандала, вынуждена принять предложение вдовствующей герцогини погостить в ее уютном сельском имении. Что ж, по крайней мере, прелесть деревенского уединения сможет заменить Розамунде полный искушений лондонский свет, где так легко гибнут репутации!

Однако если дьявол хочет найти себе жертву, то найдет.

Именно в особняке герцогини Розамунда встречает опасного губителя женщин Люка Сент-Обина, герцога Хелстона. А тот постепенно затягивает ее в сети соблазна и страсти, избежать которых невозможно…

---

— Не меняй тему, — прошептал он, — я должен тебе кое-что сказать.

Она не позволила.

— Это из-за того, какие чувства ты вызываешь у женщин, или из-за того, каким ты был командиром, когда служил на флоте? — Заметив, как омрачилось его лицо, она заторопилась, не уверенная, что сможет долго продолжать пустую болтовню: — Ты никогда не рассказывал о сражениях, в которых участвовал. Как, например, ты получил этот весьма впечатляющий шрам? — Она попыталась выбраться из-под прижавшего ее тела; впрочем, безуспешно.

Несколько благословенных минут герцог хранил молчание.

— Я отвечу на твои вопросы, но потом тебе придется ответить на мои.

После короткой паузы Розамунда сообщила, что согласна.

— Одному Богу известно, почему женщины находят шрамы романтичными. Уверяю тебя, нет ничего хорошего в том, что тебя пытаются разрезать, как ветчину.

— Это символ смелости, — ответила она. — Так каким образом ты получил свой?

Герцог сделал паузу.

— Ты хочешь услышать историю, которую я обычно рассказываю, или правду?

— Обе! Конечно, обе!

— Что ж, ты их услышишь. Начнем с повествования о моей неустрашимой доблести. Это произошло во время Трафальгарского сражения. Я убил двадцать семь французских солдат на борту «Грозного», прежде чем меня ранил их капитан.

— О, это прекрасно. Возможно, слегка преувеличено, но это не страшно. Женщины обожают героев, даже хвастливых.

— Ну да, — сухо бросил герцог. — Я уже имел возможность убедиться, что эту версию они принимают с восторгом.

— Это объясняет, почему лорд Огонь. А как насчет Льда? — поинтересовалась Розамунда. — И какова же правда?

— Это и есть правда. За исключением того, что шрам, полученный мной от капитана Жана Люка, находится здесь. — Он коснулся рукой едва заметного шрама на шее. — Я всегда считал этого лягушатника лучшим во французском военно-морском флоте.

Розамунда внимательно осмотрела шрам. Не дождавшись реакции, Люк продолжил:

— А тот шрам, который привел тебя в такое восхищение, я получил от своего дорогого братца. Он учил меня фехтовать, но потерял во время тренировки кожаный наконечник шпаги. В тот день я получил хороший урок.

— Какой?

— Фехтуя, необходимо помнить ложь, которую родители говорят тебе на Рождество. — Он обхватил ее лицо ладонями и нежно поцеловал. — Всегда лучше давать, чем получать.

Розамунда со смехом покачала головой.

— Хотя в моменты, подобные нынешнему, нельзя не отметить, что получать тоже совсем не плохо.

Она почувствовала страх.

И изо всех сил зажмурилась. У нее не было никакой уверенности, что она сумеет сделать это снова. Всякий раз, когда он говорил, прикасался к ней, она чувствовала, что сильнее влюбляется. Ей было мучительно трудно сохранять внешнее легкомыслие, когда ей хотелось лишь одного: отдать свое сердце и взамен получить сердце любимого. Но на пути к этому обмену непреодолимым препятствием стояла совесть.

Ата права. Ему необходима жена. Жена, которая подарит ему наследника. Спокойная, элегантная женщина, которой станут восхищаться все пэры королевства. Короче говоря, совершенная герцогиня. И уж точно не бесплодная вдова, далеко не первой молодости, имеющая к тому же запятнанную репутацию. Женщина, которую не принимают ни в одном приличном доме.

Иными словами, Розамунда не обладала ни одним из качеств, необходимых будущей герцогине.

— Милая, — шепнул Люк, — позволь мне любить тебя.

Она едва не закричала от боли. Ей не хватало сил противиться.

— Пожалуйста, — попросил он, так и не дождавшись ответа.

Когда Розамунда порывисто обвила руками плечи Люка, принимая и удовольствие, и боль, которая неизбежно последует, она была, по крайней мере, благодарна Всевышнему за то, что ее любимый мужчина не может видеть слез, которые уже наполнили глаза и грозили вот-вот покатиться по щекам.

Его поцелуи снова вернули ее в мир грез, которые никогда не станут явью.

Люк целовал любимую, вкладывая все свои невысказанные чувства в ласковые объятия. Он совершенно точно знал, что теперь страхом охвачена не Розамунда, а он сам.

Он лишился зрения, а остальные чувства растворились в лежащей в его постели женщине. В ее неповторимом сладком аромате, мягкости ее кожи, тихих стонах. Это дурманило, пьянило сильнее бренди. Он не мог ею насытиться и был уверен, что никогда не сможет.

Слепота на мгновение показалась ему благословением небес. Только лишившись возможности видеть, он понял, что, со зрением или без него, раньше жил в темноте. И только с Розамундой оказывался на свету.

Но ей не нужны были его признания, она не хотела его связывать. Короче говоря, она не хотела его. И он знал почему. Просто она была слишком добра, чтобы отказать ему, больному и слепому, сейчас.

Вначале герцог думал, что она сможет вновь обрести свой прежний бойцовский дух, подавить страхи и открыться для новой любви и брака. Не приходилось сомневаться, что он ошибся. Она никогда не сможет довериться другому мужчине. Да и как он, слепой, обладатель бешеного темперамента, может надеяться подарить долгое счастье женщине? Он даже не сумел дать своей любимой матери то единственное, о чем она его всего один раз в жизни попросила. А слово, данное у постели больной бабушки? Разве можно о нем забыть?

На него нельзя рассчитывать. Никому.

Розамунда прижала Люка к себе, и он почувствовал момент, когда она открылась для него. Это будет в последний раз. Последний раз он позволит себе помечтать о счастливом будущем с ней.

Он поцеловал ее в лоб и медленно вошел в нее, используя весь свой опыт, чтобы продлить наслаждение. Он знал, как подвести ее к пику страсти. С мрачным сарказмом Люк подумал, что мог бы довести ее до вершины и держать там, пока она не выслушает все его клятвы и не пообещает остаться с ним.

Он ошибался, когда думал, что ненавидит себя. Ох как сильно он ошибался! Оказывается, можно ненавидеть гораздо больше.

В сумерках, которых он не видел, Люк почти поддался своему греховному желанию. Он снова и снова возносил их обоих на высоты желания и страсти, когда разум замолкает, уступая место первобытным инстинктам.

— Розамунда, я… — выдохнул он, готовый излить свое семя и высказать ей все, что накопилось в душе, и почувствовал горячую слезинку, покатившуюся по ее щеке.

Эта крошечная капелька влаги прожгла все его существо. В конце концов, он не может заставить женщину любить дьявола с черным сердцем. Ее слезы были доказательством грусти и сожалений. В мучительной агонии он излил свое семя и мечты в ее бесплодное тело. Он скрепил сердце, стиснул зубы, открыл глаза и увидел… ускользающую тень.

Глава 14

Перо, сущ. Пыточный инструмент, данный гусем ослу.

А. Бирс. Словарь Сатаны

Люк продрал глаза и выяснил, что спит в своей берлоге, уронив голову на стол. Первое, что он почувствовал, — запах бумаги и индийских чернил. Он потер руками заросшее лицо и потянулся. Ощущения были отвратительными. И это было прекрасно. Нет ничего лучше, чем сделать что-то — что угодно — после вынужденного бездействия. Да и работа всегда была лучшим бальзамом для израненного сердца.

Соблазн вернуться к письму и книгам стал почти невыносимым еще накануне, после того как Розамунда поспешно покинула его спальню, убежав искать доктора. Даже зная, что она ушла именно за доктором, Люк думал, что она покинула его. Боль была адской.

Доктор повторил советы брата Розамунды, которые тот изложил в отправленной им поздним вечером записке. Зрение мисс Тэнди восстановилось через три дня после начала болезни. Все доктора наперебой советовали постельный режим. Они, надо полагать, просто не подозревали, что он осыпал бы их золотом, услышав вердикт: «Да, ваша милость, работайте, утомляйтесь как можно сильнее. Это вам поможет».

Он всегда поправлялся намного быстрее, чем рассчитывали врачи, и никто не мог удержать его от работы, особенно теперь, когда к нему вернулись силы и, по крайней мере, частично, зрение. Тем более что это давало ему шанс уложиться в сроки, установленные мистером Мюрреем. Это было вполне возможно. С каждым часом темнота рассеивалась, Люк мог лучше фокусировать взгляд, хотя его почерк, по правде говоря, всегда далекий от идеального, стал еще хуже. Даже интересно, сможет ли кто-нибудь прочитать его каракули.

Он уже покончил с первыми семнадцатью главами и теперь приближался к кульминационной точке повествования — когда смертельно раненный Нельсон произносит знаменитые слова, известные каждому юнге: «Слава Богу, я исполнил свой долг».

Герцог взглянул на исписанный листок бумаги — да, написано как курица лапой. Черт, микстура, которую он вчера принял из рук бабушки и выпил, чтобы только Ата прекратила над ним кудахтать, затуманила мозг. Он закрыл глаза и опять потер руками лицо.