Александр Ломм - Чудо в Марабране

• Название: Чудо в Марабране
• Автор: Александр Ломм
• Жанр: Научная Фантастика

---

БОГ ОБЪЯСНЯЕТ СВОЮ СУЩНОСТЬ

В скромном домике слесаря Дуваниса Фроска богу оказали самое сердечное гостеприимство. Правда, Калия вначале, узнав, что за гость к ней пожаловал, дичилась его и все норовила грохнуться перед ним на колени. Вспомнив эпизоды из священной книги Рамадан, она даже хотела собственноручно совершить традиционное омовение его ног. Но бог лишь добродушно посмеялся над ней и категорически отказался от столь высокой чести. Что же касается самого Дуваниса, то он еще по дороге к дому успел проникнуться к богу настоящими дружескими чувствами и теперь держал себя с ним просто и непринужденно. Он усадил бога на почетное место и попросил Калию подавать на стол. Калия ставит перед богом тарелку с целой горой свежей отварной рыбы и тонкие ломтики поджаренного хлеба. Бог с аппетитом принимается за еду... После обязательного зеленого чая Дуванис с разрешения бога закуривает сигарету, а Калия, вся зардевшись от смущения, просит старца, чтобы он позволил ей расчесать ему волосы. Видя, что молодой женщине это доставит радость, бог соглашается. Калия, вооружившись гребнем и замирая от гордости и счастья, принимается расчесывать пышные седые кудри старца. Тому нежные прикосновения гребня, видимо, тоже приятны. Он жмурится от удовольствия, распускает по лицу широчайшую улыбку и не спешит начинать разговор, которого Дуванис ожидает с таким нетерпением. Наконец молодой рабочий не выдерживает: - Вы обещали, ведеор, рассказать о себе. Будьте же столь добры, если вам, конечно, не трудно... - Нетрудно, голубчик, совсем нетрудно! - густо мурлычет бог, чуть приподняв веки. - Только куда же ты так спешишь?.. - Да нет, ведеор, я не спешу... А впрочем, почем знать, может, и спешить нужно. Каша-то ведь заварилась довольно крутая... - Ты прав, Дуванис. Дело затеяно нешуточное... Ну, слушай. Эти двое на холме, что выдавали себя за деятелей кинематографии, ничего общего с фильмом не имеют. Они обманули тебя. Один из них, тот, что высокий, в кепи, - протер Гроссерии, один из вождей Барбитского Круга, личный секретарь моего самозванного сына гросса сардунского. А другого тебе следовало бы знать. Он владелец того завода в Марабране, на котором ты работаешь. Его зовут Куркис Браск... - Не может быть! - с уверенностью возражает Дуванис. - Нашего хозяина я видел несколько раз! У него нет бородки! - Бородки? Ну, бородка пустяк. Он мог себе ее приклеить, чтобы в Марабранской провинции никто не узнал его. А иначе ведь он похож на твоего хозяина? - Иначе похож. Мне сразу показалось, что я где-то его встречал. Теперь я вспоминаю. Да, это был наверное Куркис Браск с приклеенной бородкой! - Вот видишь... А теперь дальше. Что же эти двое делали на холме и какое они имеют отношение к опустошительному ливню? А вот какое... И бог, стараясь выбирать выражения попроще и подоходчивее, рассказал Дуванису про аппарат "ММ-222", про пагубное чудо над полями его родной провинции, про собственное свое возникновение из крестьянского ментогенного поля. - Тебе все понятно? - спрашивает он, закончив рассказ. - То, что вы толковали, ведеор, мне понятно. Чудно, конечно, но в общем понятно. Но одно я никак не могу взять в толк... - Дуванис мнется, не зная, как бы это поудачнее выразиться. Бог ему подсказывает: - Тебе не ясно, что я, собственно, из себя представляю? - Да, ведеор, именно это! - А ведь это проще простого... Ты признался мне, что не веришь в бога. Я похвалил тебя за смелость, ибо твое неверие, Дуванис, - правильный и честный взгляд на устройство мира. Глупо и унизительно для человека верить в нечто, реальность чего недоказуема, а сама сущность глубоко абсурдна. Кто же я таков? В этом нужно разобраться. Ты уже понял, каким образом я возник именно в таком вот виде: при бороде, при мантии, усыпанной алмазами, при ременных сандалиях. Да, информация обо мне попала в ментогенное поле крестьян вместе с молитвой о дожде, а пройдоха Куркис Браск, укравший чудесный аппарат у одного своего инженера, вызвал этим аппаратом мою конкретизацию. Я не помню, как падал с высоты. Я осознал себя уже на земле, среди мрака и ливня за несколько минут до того, как ты на меня натолкнулся... Значит ли, однако, все это, что я именно тот бог, в которого по темноте своей верят эти добрые труженики? Нет, не значит. Бог любой из существующих на земле религий состоит из сплошных противоречий, и, следовательно, конкретизация его абсолютно невозможна. Я знал все это с первым же проблеском своего сознания, ибо добрые крестьяне, стремившиеся в простодушии своем наделить меня абсурдным божеским всеведением, дали мне, если можно так выразиться, безграничное себяведение. Я сразу понял, что я не бог и даже не воплощение идеи бога, ибо как сам бог, так и отвлеченная идея бога противоречат законам природы и в реальной жизни ни под каким видом недопустимы. Но возможно и даже безусловно необходимо иное: извечная мечта трудового народа о прекрасной, счастливой и полноценной жизни. Эта мечта растет и развивается вместе с человеком, она неотделима от человека, а следовательно, представляет собой реальнейшую из реальностей. С понятием бога эта мечта связана лишь по ошибке, да и то исключительно у людей хотя и не утративших самых чистых, самых благородных человеческих устремлений, но глубоко одурманенных и сбитых с пути религиозными предрассудками... Отсюда тебе, Дуванис, должно быть ясно, что внешняя моя форма - дело совершенно случайное, этакий каприз неведомого художника Гроссерии. Сущность же моя заключается в том, что я являюсь как бы неким энергетическим сгустком сокровеннейших чаяний и светлейших представлений твоих бедных односельчан о подлинном призвании человека. В их мыслях я был всемогущим, всеведущим, вездесущим и бессмертным. Ни одно из этих качеств я не приобрел, но тем не менее я многое знаю и многое могу. Не в силу своей божественности, а потому, что великие идеалы добра, справедливости и счастья светлы, бессмертны, непобедимы, равно как и потому, что жажда благоустроенности, мира и знаний в трудовом народе непреодолима, вечна и должна непременно воплотиться в реальность... Теперь тебе все понятно, дорогой мой друг Дуванис? - Теперь, ведеор, понятно все! - А тебе, Калия? - обращается бог к молодой женщине, продолжающей возиться с его белоснежными локонами. - Мне тоже все ясно! - нараспев отвечает Калия. - Вон как! Но что же тебе все-таки ясно, дочка? - Мне ясно, ведеор, что вы бог для бедных. Ведь правда?! - Да, в какой-то мере это правда, - улыбается бог и, помолчав, добавляет: - Ну, кончай, золотко, страдать над моей прической. Ты мне теперь понадобишься для более важного дела! Калия убирает гребень и стоит перед богом, глядя на него сияющими, восхищенными глазами. - Слушай, Калия! - говорит бог. - Ты пойдешь сейчас к вашему приходскому священнику. - К его благочестию абу Субардану? - Да, к абу Субардану. Ты скажешь ему следующее: "Ваше благочестие! Странствуя по земле, повелитель вселенной остановился в моем доме. Он призывает вас немедленно к себе!" Запомнишь? - Запомню, ведеор! - Ну, беги! Да смотри, по пути не заглядывай к своим подругам да кумушкам и не болтай никому обо мне! - Не буду, ведеор!.. Калия птицей уносится прочь, торопясь выполнить поручение самого бога единого, повелителя вселенной...

ЩЕДРЫЙ ПОДАРОК ПОСТРАДАВШИМ

После ухода жены Дуванис вновь закурил сигарету. Он был явно чем-то взволнован и обеспокоен. Немного поколебавшись, он решительно обратился к богу: - Можно вам задать один вопрос, ведеор? - Конечно, можно, друг мой. - Вы послали за нашим священником, абом Субарданом, ведеор. Это как же надо понимать? Вы собираетесь выступить перед местными верующими и просветить их относительно бога, да? - Нет, Дуванис, этого я делать не собираюсь, - со всей серьезностью ответил старец. - К простым людям нужен в таком деле осторожный подход. Их нельзя оглушать ни с того ни с сего, как дубиной по голове: довольно, мол, дурака валять! Нет никакого бога, и все тут!.. Это может вызвать совершенно обратную реакцию и чрезвычайно усложнить положение. Этим я сразу подорвал бы свой божеский авторитет. - А для чего вам божеский авторитет, если вы не бог? Неужели вы все-таки намерены морочить людям голову и выдавать себя за настоящего бога? - Отчасти да. И пожалуйста, не смотри на меня с таким укором! Ты хороший парень, я уже успел привязаться к тебе, и поэтому мне будет очень больно, если ты станешь думать обо мне плохо... Давай разберемся в моем положении. Я возник из ментогенов честных тружеников. Эти люди постарались вложить в меня свои самые великие чаяния, самые светлые идеалы. Короче говоря, вся сущность моя состоит целиком и полностью из одних этих надежд и идеалов. Помимо них, во мне нет решительно ничего. А потому я не могу предать их, ибо тем самым предал бы самого себя. Но я не могу и не бороться за них, не стремиться к их осуществлению и реализации, ибо пассивность в данном случае для меня равносильна предательству. Значит, остается одно действовать. Действовать решительно, смело, напористо, но вместе с тем продуманно и осторожно. Я должен использовать свое самое действенное, самое неотразимое оружие, чтобы наверняка добиться успеха. Таким оружием является моя "божественность". Фактического всемогущества у меня нет, но тысячелетний авторитет бога станет для меня верным залогом победы. Этим авторитетом я буду, конечно, пользоваться исключительно в интересах моих создателей и вообще всех несчастных и угнетенных тружеников. Но даже им я не могу до времени сказать о себе всю правду, ибо этим я не только лишил бы себя их доверия, но и отрезал бы себе все пути к победе над главным злом. А главное зло заключается именно в тех, кто сознательно распространяет религиозные предрассудки, умышленно забивает людям голову чудовищно нелепыми идеями загробного бессмертия, убивает в них естественную потребность жизнеутверждающего земного счастья, и все это лишь для того, чтобы сохранить за собой бесконечные выгоды и льготы сугубо материального характера... Первый удар я хочу нанести прямо по своему нареченному сыну, хищнику из хищников, гроссу сардунскому. А вашего аба я вызвал для того, чтобы с его помощью проникнуть во дворец гросса и, кстати, узнать, что сейчас творится в Гроссерии. Аб Субардан наверняка получил уже от гросса инструкции относительно моей особы. Вот для чего он мне нужен... Надеюсь, что теперь, Дуванис, ты больше не сомневаешься в моих добрых намерениях? - В ваших добрых намерениях я не сомневаюсь, ведеор, но... Дуванис часто затягивается сигаретой и смотрит в сторону. У него есть веские возражения, но он не решается их высказать. - Что еще за "но", говори, не стесняйся! - подбадривает его старец. - Я верю в ваши добрые намерения, - задумчиво повторяет Дуванис и, глядя богу в глаза, продолжает: - Но мне совсем не нравится тот путь, по которому вы решили идти, ведеор!.. Простите, что я осмеливаюсь поучать вас. Вы, конечно, знаете гораздо больше моего - о себе, об аппарате "ММ-222" и вообще о всяких отвлеченностях. Но живых людей вы, по-моему, совсем не знаете. Людям, ведеор, не нужен никакой бог. Живого, реального бога отвергнут как попы, так и угнетенные массы верующих. Первые - потому, что для них реальный бог невыгоден, а вторые - потому, что слишком уж им бог насолил... Поэтому я думаю, что вам не помогут ни ваша внешность, ни громовый голос, ни алмазная мантия, ни тысячелетний божеский авторитет. Как бог вы потерпите в борьбе с религиозной чумой полное поражение! - А что же я, по-твоему, должен делать, Дуванис? - спрашивает старец, нахмурившись. - По-моему, вам надо открыться людям, просветить их, вооружить и поднять на борьбу. Иного пути, ведеор. нет и быть не может! Некоторое время бог молчит, глубоко задумавшись. Но вот он ударяет ладонью по столу и самоуверенно рокочет: - Быть может, ты и прав, Дуванис, но я все же поступлю так, как мне велят мой разум и моя совесть. Я чувствую, что как бог я добьюсь победы. Я повалю Гроссерию и уничтожу всех этих длиннополых мерзавцев! Вот увидишь!.. А теперь, пока еще аб Субардан не пришел, нам с тобой нужно сделать одно важное дело, которое тоже должно остаться нашим с тобой секретом. Подай-ка мне ножницы и тащи сюда мою мантию! Дуванис, ни о чем не спрашивая, выполняет приказ бога. Старец расстилает мантию на полу вверх алмазами, вооружается ножницами и принимается отстригать от своего длиннополого одеяния полосу в ладонь шириной, с двумя рядами алмазов. Когда полоса острижена, он сворачивает ее и подает Дуванису. - Здесь, голубчик, двести алмазов по пятьсот каратов каждый. Спрячь их куда-нибудь подальше... Верные друзья у тебя есть? - Да, ведеор! Верных друзей у меня много. Я ведь рабочий и к тому же коммунист!.. - Тем лучше... Это, друг мой, за те вопли отчаяния, которые мы с тобой слышали, входя в деревню. Когда переполох, вызванный моим появлением, уляжется, преврати с помощью друзей эти алмазы в деньги, а деньги раздели между крестьянами Марабранской провинции, пострадавшими от ливня. Дели справедливо, никого не смей обидеть: ни батраков, ни арендаторов, ни мелких землевладельцев. Только помещикам ничего не давай, они и так не останутся в накладе. Сумеешь справиться с таким заданием? - Будьте спокойны, ведеор. Все будет сделано как нужно!.. - Молодец!.. Ну, иди, прячь алмазы! А я пока облачусь в эту укороченную хламидину и буду ждать аба Субардана...