Елена Ларичева - Сонная ученица

• Название: Сонная ученица
• Автор: Елена Ларичева
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези

У вас редкий дар - творить чары во сне. У вас знаменитый учитель, к которому вы неравнодушны. Но, как оказывается, обучаться у знаменитого Сокола - то еще удовольствие. И врагов у него столько, что даже демоны сочувствуют. Как выжить, если неизвестные люди и нелюди ждут - не дождутся, пока вы освоите чародейство и выполните опасный заказ?

Так вышло, что весь роман писала под песни Johnny Hallyday. Потому текст советую читать под его музыкальное творчество…

---

Я благодарно кивнула и уже собралась уходить, но все же спросила:

- А как называлась та мелодия?

- Странствие Сокола ко дворцу Небесного Императора.

У меня перехватило дыхание. О моем Соколе? Или я так ошалела от тоски, что повсюду вижу Номара?

- Кто такой Сокол? - решила выяснить я.

- Сразу видно, не местная, - обрадовался возможности продолжить беседу старик. - Сокол - главный герой древнего эпоса Калессы. Он был сильным и славным воином, которому боги подарили умение превращаться в птицу, чтобы он смог слетать за край земли и принести выкуп за дочь императора, красавицу Кальринэ. Он отправился в странствия на долгих три года, победил много врагов, долетел до врат дворца Небесного Императора, принес волшебные цветы из его сада, дарующие людям жизнь длиннее эльфийской, добыл самоцветы с гор, чьи вершины не видели тепла со дня сотворения мира. Много даров было.

Но капризная красавица рассмеялась в лицо воину, заявив: "Я подшутила над тобой, низкорожденный. А ты поверил". Не оценила она даров и отказалась от его любви, выбрала другого в мужья, прельстившись блеском золота и знатностью рода. И рассыпались в прах цветы, померкли камни, а сам Сокол воскликнул тогда: "Зачем мне крылья, если я не смог долететь до своей любимой? Зачем мне дом, если меня там никто не ждет?"

Он поднялся на высокую-высокую гору, чтобы броситься с нее в самую глубокую из пропастей, не ведающую солнца, служащую руслом реке Смерти. Но боги пожалели его, не позволили упасть. Воздушные потоки подхватили Сокола под широкие крылья, понесли над землей. И летел он до тех пор, пока внизу не разглядел девушку - простую селянку, и понял - по красоте превосходит она императорскую дочку в тысячу раз, по уму - в миллион. И спустился он к ней с небес, и переложил лететь с ним к дворцу Небесного Императора в волшебные сады. И она, говорят, ответила согласием.

Старику нравилось рассказывать, и я слушала, затаив дыхание, хотя, к моему Соколу легенда никакого отношения не имела. А ведь я ни разу не поинтересовалась, отчего Номара прозвали Соколом?

Прозвища брали себе все чародеи и ведьмы, а так же те, кто состоял на императорской службе. Возник странный обычай благодаря эльфам. Пока выговоришь их десятиэтажные имена да еще со всеми титулами и званиями - поседеешь. Чтобы сгладить различия в происхождении, не создавать лишних поводов для взаимных обид и неловкостей, вначале в Ири, затем и в прилегающих странах ввели прозвища. Кому-то посчастливилось выбирать их самим, кому-то, как Убогой Вильде, не повезло - языкатый народ сам решал - как величать своего героя…

… Вечером курьер Ревинга "представил" мне ведьму - умопомрачительно красивую, светловолосую, непростительно юную на вид. Меня поразило наивно-удивленное выражение ее лица, моего спутника - алое платье, туго сидящее на полной груди. Я видела, как курьер жадно ласкал ее взглядом, как сворачивали шеи мужчины, когда госпожа невесомо парила над мостовой, как отчаянно завидовали они мальчику-пажу, несшему за ней чемоданчик из выкрашенной в алый цвет кожи.

"Таре подражает - и цветом одежды, и мастью", - раздраженно подумала я, ощущая, как в душе зашевелилась женская неприязнь.

Ночью, вдоволь налюбовавшись на ее балкон из дома напротив, я явилась к ней, спящей. Склонилась над облачками раздумий, клубившимися над ее крашеной головой, потянула за туманный завиток, шепча имя Ревинга. Ага, можно разматывать пряжу мыслей. Вон оно, то самое облачко. О, моя дорогая, как ты его презираешь! За что, интересно?

Я тихо хмыкнула. Девица оказалась на редкость завистлива. На любой чужой успех смотрела как на личное оскорбление, любую реплику, касающуюся профнепригодности - воспринимала на свой счет. И коллега-ведьмак, собравший тысячи последователей, был ей крайне неприятен.

Милочка, тебе сказочно повезло - ты встретила меня. Меняем презрение на интерес, отчуждение - на симпатию, зависть - на искренний восторг. Я сказала - искренний. Замеча-а-ательно!

Полюбовавшись на результаты своего труда, я с чистой совестью проснулась в снятой мне комнате. Ночь. За дверью читает книгу провожатый. Я вышла к нему, подсмотренным у Ветра заклинанием нагрела воды в кувшине, заварила чай. Потом, обнаружив на стене лютню, осторожно сняла инструмент, впервые за четыре года с окончания учебы коснулась струн. Странно, пальцы помнят аккорды, сами принимают нужное положение на грифе. Повторить бы мелодию, услышанную в парке… Нет, не судьба, не сумею.

Я принялась тихонько наигрывать песенки своей родины, в полголоса напевать. Мой бессловесный спутник отложил книгу и слушал с отстраненно-мечтательным выражением на лице. О, боги, и моя музыка будоражить чью-то душу! Можно было бы гордиться, но не получалось.

Следующие две ночи я подправила жизненную позицию еще двум особам - невзрачной уроженке Кавиры, сделавшей карьеру больше благодаря интригам, чем таланту, и шикарной старухе с вьющимися густыми кудрями до пояса и кошачье-зелеными глазами. Старуха мне напомнила сказочную Владычицу Путей. Порыться что ли в ее памяти? Вдруг она действительно знает дорогу к Ларцу Желаний, где скрыто все, о чем мечтают люди? Только Владычица решает - приоткрыть ли крышку и позволить человеку поискать желаемое. Но чаще всего редкие счастливцы, добравшиеся до Ларца, пасуют в последний момент или вытаскивают шелуху - чужие грезы и чаянья. От того убывает людское счастье. И дошедший - не получает желаемого, и идущему - уже взять нечего. Его счастье унесли и выкинули на полдороги к чужому дому…

Я не стала перебирать воспоминания старухи, послушно досмотрела для Ревинга сны. Но дальше вышла заминке: двоих последних жертв - ведьмы и ведьмака - не было в Мизалне. Выбравшийся в гости Ревинг, куда более дружелюбный, чем в прошлую встречу, великодушно дал передышку, пригрозив - через два дня меня ждет путешествие загород, где в монастыре возится с подрастающим поколением чуть ли не главный оппонент проповедника - старый ведьмак Хайто.

Прожив больше месяца в столице, я была наслышана об этом персонаже, достойном попасть в героические хроники и анекдоты одновременно. Наплевав на приличия и почтенный возраст, он дрался на дуэлях, совращал благородных девиц, виснущих у него не шее, точно защитные амулеты, хамил самому Императору. И оставался безнаказанным, ведь, по слухам, приходился Императору Калессы родным братом.

Любого новорожденного младенца, явившегося на свет с ведьмовской меткой, навсегда забирали из семьи, давали в монастыре новое имя. Но императорский сын - по праву рождения наследник, волею богов предназначенный для иного служения, сохранил связь с родней. Благодаря силе и происхождению он стал владыкой жизни духовной. И Ревинг его очень боялся.

Хайто окружали разного рода доносчики, соглядатые, подлизы. Он разводил армию подонков любовно и внимательно, как хорошая хозяйка кур или коз - подкармливал, баловал, зато знал все о своих оппонентах. Я подозревала - визиты Ревинга в дом оперной певицы тоже без внимания не остались. Но проповедник уверял - ничего, кроме любовного интереса к молодой девице Хайто не углядит. Хотелось бы в это верить.

Я ждала дня визита к императорскому братцу с нескрываемым волнением. Но от предложения Пучка сопровождать меня пришлось отказаться. Ревинг настаивал на секретности, и я не стала нарушать условий договора.

Полуденный ливень перетек в морось, та сменилась мокрым снегом, противно липнущим к лицу и одежде. Я была несказанно рада, что за мной прислали крытый экипаж. Поездка за город займет три часа, как раз успею до темноты. Потом дня два буду выслеживать ведьмака, присматриваться к нему, и только тогда уйду в Сновидение. Ревинг умолял быть осторожной, нервно переплетал пальцы рук на коленях, когда живописал мстительность и подозрительность Хайто. Ему лучше знать противника, а я, как достойная дочь тангва, торопиться не буду.

Застегнув плащ, заплетя волосы в косичку, я приняла из рук провожающего меня эльфа зонтик. Пучок выглядел плохо. Красные глаза и синие круги под ними наводили на размышления. Что-то с остроухим не в порядке. Припереть бы к стенке и расспросить… Некогда. Элидар завел привычку убегать из дома. Нанда отсыпается после вчерашнего концерта, предварительно заинтриговав сообщением о скором возвращении Людоеда. Вот тогда эльфу не поздоровится. В одиночку я его не разговорю.

- Может, все-таки возьмешь меня? - протягивая зонт, но, так и не разжимая пальцы на ручке, спросил Пучок.

- В другой раз, милый, - обнадежила я его, выдернула зонтик и кинулась к экипажу.

Дождь на стекле смазывал контуры города, разбрызгивал краски, делая проплывающие за окном улицы Мизалны призрачными, нереальными, словно отразившимися в кривом зеркале. Люди бесформенными силуэтами прятались за завесой дождя, и я вскоре потеряла интерес к происходящему за окном, расслабилась и закрыла глаза, постепенно проваливаясь в Сновидение. Шарик Номара стал совсем крошечным, не больше горошины, но усыхать впредь не собирался, скрывая внутри чуть ли не больше информации, чем два предыдущих.