Виктор Кельнер - 1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II

• Название: 1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II
• Автор: Виктор Кельнер
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1991
• ISBN: 5-289-01024-6

Казнь народовольцами Александра II 1 марта 1881 г. стала поворотным моментом в истории российского освободительного движения и на многие десятилетия предопределила внутриполитическое развитие страны. Сегодня настала пора воссоздать целостную и объективную картину тех драматических событий. Попытка решить эту задачу и предпринята в настоящем сборнике.

Основу книги составляют воспоминания и документы народовольцев, свидетельства очевидцев, следственные, судебные и правительственные материалы, мемуары государственных деятелей, литературные портреты погибших и казненных революционеров. Сборник снабжен вступительной статьей.

---

Бутурлин, капитан и адъютант, находился у окна в квартире графа Гейдена, следя за отъездом наследника, который, несмотря на сотню казаков, окружавших его карету, только с трудом прокладывал себе путь. Толпа их сжимала, все крича «ура». Беспокоились за каждую остановку кареты императора. Кто гарантировал бы, что не будут брошены новые бомбы? Потом из окон гр. Гейдена (в Главном штабе) видят толпу, устремляющуюся на человека средних лет еврейского типа в форме студента-медика или ветеринара. Его схватывают, бьют, влекут, приводят к фонарю; находят лестницу; находят веревку, обматывают вокруг шеи студента, и толпа приготовляется его вешать.

Тут эти господа покидают свои окна и устремляются в толпу; но казаки и жандармы прибыли уже ранее для того, чтобы освободить студента, что им удается не без труда, и его запирают в карцер писарей Штаба. Однако толпа хотела его опять схватить и даже ломилась в большие ворота Главного штаба, но все-таки далее их не проникла.

Потом толпа остановилась перед дворцом. Слышали, как она нападала на молодых людей подозрительного вида, которые в нее вмешались: «Это студенты. Их бы бить… весить!» (sic[33]). Один моряк рассказывал: «Наш взвод проходил в самое время. Взводного нашего ранили. Семнадцать ран у него!»

Я покинул дворец, и вместе с отцом мы печально вернулись домой. Я плакал. Отец также. Сегодня все плакали. Дома мы видим княгиню Мещерскую, Бутурлина, Булычева, Лину Гагарину и ее сына Николая, гвардейского гусара, которые и сообщили нам вышеупомянутые подробности.

Сверх того узнали, что кроме казаков были еще ранены два пажа и одна женщина, убит один ребенок и т. д. и т. д.

Два пажа — это Красинский, кажется, и какой-то Мандель; один из них тяжело ранен — первый, который бросился вперед; другой больше ничего не слышит, оглушенный взрывом.

За столом мы получаем еще известие от Жюля Капри, учителя фортепианной игры и друга дома, что он также ранен. Капри шел пешком по направлению к Михайловской улице, как вдруг слышит грохот, который он принимает за пушечный выстрел, и говорит сам себе, что это стреляют у Казанского собора в честь какого-нибудь праздника. Но какой же это праздник? Потом он замечает на улице канала как будто бы дым. Дойдя туда, видит толпу и черную массу на земле: казака, лежащего неподвижно и кажущегося мертвым. Потом — приближающуюся к казаку толпу людей и много полиции. Капри говорит сам себе: «А, убили этого казака, и полиция на ходу, чтобы схватить преступников». Кроме полиции были солдаты с ружьями (это взвод моряков, с которыми я только что говорил). Приближаясь к толпе, шедшей к нему навстречу, Капри оказался лицом к лицу с кем-то, кто преградил ему путь и не мог также сам идти вперед из-за Капри. Через мгновение Капри узнал, что перед ним император. Капри внимательно смотрит на него, не видав его в продолжение долгого времени, потом с лицом, повернутым к императору, подносит руку к шляпе для приветствия. В этот момент он получает страшный удар в затылок и теряет сознание. Потом, когда он приходит в себя, то говорит себе: «Я смертельно ранен; в меня выстрелили из револьвера в упор; но так как я думаю, то, следовательно, я не мертв». Тогда Капри хочет перейти улицу и замечает, что весь истекает кровью. Понимая опасность и ужасно испуганный, он пытается бежать. Полиция задерживает его: «Вы кто?» — «Оставьте меня, — говорит несчастный и взывает к одному офицеру, подъехавшему в санях: — Сударь, скажите им, чтобы кто-нибудь свел меня на Михайловскую площадь к Прозоровым. Посмотрите, в каком я положении». — «С удовольствием», — говорит офицер, который оказывается Адлербергом — преображением. Он сажает Капри в свои сани и привозит его к его знакомым на Михайловскую площадь. Посылают за медицинской помощью и специально за окулистом. Я видел этого бедного Капри. Все его лицо покрыто ранами в форме маленьких дырочек, пробуравленных, так сказать, и окровавленных. Один глаз в крови и обезображен. Доктор Обермюллер надеется, что этот глаз поправится. Шуба внизу вся разорвана, но благодаря шубе Капри остался жив. Бедный человек! Страдать для кого, для чего?

Обермюллер (доктор, ген[ерал]-инспектор госпиталей) говорит, что он видел сегодня свыше шести раненых. Все имеют тот же внешний вид ранения: красные ямки. У Капри в глазу осколок гранаты.

Жена одного из наших слуг видела тела убитых казаков, там, на месте. У одного из них вырваны из тела все внутренности. У солдата, который рассказывал о происшествии, шинель была вся в крови.

Кучер и лошади императора остались целы и невредимы.

Сегодня в 9 часов вечера была заупокойная служба. Я одел мундир и пошел во дворец. Но никого не пускали, кроме придворных, генерал-адъютантов и адъютантов императора. Таким образом, я вернулся.

Перед дворцом и Александровской колонной стояла толпа. Длинная черная полоса, окруженная полицией и жандармами. Дворец окружен полицией. У дверей стоят часовые…

2 марта 1881 г.

Все проснулись, как и я, думая, что это был ночной кошмар. Утренние газеты подтверждают новость. «Правительственный вестник» публикует очень достойный манифест императора Александра III.

Газеты сообщают некоторые подробности, между прочим, например, что покойный император за два дня перед этим получил взрывчатые пилюли…

В 10½ часов утра я отправляюсь в Дворянское собрание. Там собрались наши предводители. Мы назначаем панихиду у нас на завтра.

В городе, несмотря на утренний час, группы людей, покупающих и читающих манифест. Почти каждый встречный имеет в руках листок. Манифест этот продают на всех углах. Множество сановников проходит во всевозможных мундирах.

В час дня мы собираемся в Зимнем дворце. Казаки по двое разъезжают по Невскому проспекту с опущенными пиками; усиленная полиция.

Огромная толпа во дворце. Масса дам. Все в парадных платьях и мундирах без траура. Лица у всех печальны. Затем появляется кортеж. Во главе — император под руку с императрицей, — тоже без траура. Императрица в брильянтах и в ленте Св. Екатерины. Император и императрица с сокрушенными лицами, совсем красными от слез. Позади них маленький наследник престола. Затем вся императорская фамилия. Император остановился перед офицерами и сказал им несколько слов: он получил очень тяжелую ношу, он рассчитывает на их преданность… на то, что они будут ему служить, как служили его отцу… Волнение прерывает слова императора, и он плачет. Зал склоняется в молчании. Потом, когда император проходит перед почетным караулом кавалергардов, они, отвечая на приветствие императора, кричат «ура». Тогда весь зал отзывается неистовым единодушным криком. Бросают и машут касками и фуражками. Офицеры взбираются на стулья. Многие рыдают. Великолепная и волнующая картина. «Ура» передается из зала в зал и замирает у церкви. Туда устремляется толпа, отталкивая дам, толкая все. Читают формулу присяги. Все поднимают руку. Потом дьякон громовым голосом провозглашает «многолетие» новому Императору Александру Александровичу и супруге его, благоверной Государыне Императрице Марии Федоровне, наследнику его цесаревичу и великому князю Николаю Александровичу.

Это производит потрясающий эффект, Слушают с серьезными, бледными лицами. Потом двор возвращается с парада через все залы, и каждый выходит, отчаянно толкаясь локтями среди множества прибывших на эту церемонию. Те, которые могут, устремляются к перьям, чтобы подписать свою присягу.

После этого город принимает свой обычный вид. За исключением групп лиц вокруг продавцов манифестов и около портретов нового императора, выставленных в витринах эстампных магазинов, за исключением разговоров, а также печальных и озабоченных лиц большинства прохожих, — город принимает свою обычную наружность.

Меня уверяют, что распространялись секретные прокламации. Листы эти будто бы говорили: «Наш суд совершился. Совершилось мщение за 160 убийств». Затем эти листы угрожали будто бы новому императору. Давали ему будто бы только три месяца срока на то, чтобы изменить форму правления, под страхом, что его также убьют.

Казаки продолжают разъезжать шагом и с опущенными пиками по Невскому проспекту.

Говорят, что один из убийц был убит гранатой или разрывной бомбой. Другой задержан, не признается ни в чем и ему только 17 лет. Это студент Горного института. Эти люди образовали будто бы общество из пяти человек, руководители которого будто бы были задержаны несколько дней до этого. Во главе их находился один итальянец. Говорят даже, что заговор был открыт кавалером Нигра — итальянским послом.

Разрывная бомба совсем маленькая, белая и способна взорваться при малейшем прикосновении или сопротивлении.

Княгиня Юрьевская, говорят, находится в ужасном состоянии: рыдания, истерические припадки, обмороки. Художнику Маковскому поручено нарисовать покойного императора.