Г. Де Растиньяк - Приключения нежной Амелии

• Название: Приключения нежной Амелии
• Автор: Г. Де Растиньяк
• Издательство: Атiка ЛТД
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-7794-07-60-6

Создатель книги французский писатель Г. де Растиньяк рассказывает о большой и светлой любви Амелии к своему жениху Эрнсту, и о том, как безжалостная и сумасбродная интриганка Александрина, женщина легкого поведения, разлучила два нежных любящих сердца.

---

Постепенно она начала нагонять ужас на своего хозяина и тот, наконец, решился продать рабыню, от которой он теперь ожидал только несчастий. Он перепоручил ее торговцу, который выставил ее на продажу на большом невольничьем рынке в центре столицы. Там ее увидел Жерар Дюклюзель, на которого она произвела такое впечатление, что он не сходя с места выторговал ее, заплатив колоссальные деньги.

Она могла ходить по комнатам Мэзон д'Орфей совершенно свободно, носила модельные платья, специально заказываемые для нее Жераром, и, кажется, единственный смысл своего существования видела в том, чтобы нравиться мужчине, подарившему ей иллюзию достойного человека существования.

Мэмми и Сюзетта были едины в своей нелюбви к Оливии, правда, по разным причинам. Одна боялась утратить свое положение домоправительницы, другая была всего лишь ревнива. Плюс к тому, Сюзетта впитала в себя все предрассудки дочери белого плантатора. Она, например, была сердечно привязана к Мэмми, но никогда не призналась бы в этом. Для нее, как для большинства плантаторов, негр оставался негром, пусть даже кожа у него была белой. Но несмотря на такого рода нелюбовь к себе Оливии суждено было сыграть решающую роль в судьбе Сюзетты.

Сюзетта, глубоко задетая тем злосчастным вечером, на несколько дней прекратила свои вылазки в Буамуатье. Она бродила по дому, бледная, рассеянная, вечно в дурном настроении. Прислуге от нее доставалось и в хвост и в гриву, так что даже Жерар заразился от нее раздражением, и с ворчанием целыми днями скакал на своей лошади по плантации, если только не предпочитал искать утешения в страстных объятиях Оливии, жалуясь ей на капризный и непредсказуемый характер своей единственной дочери.

В конце концов, именно Оливии было суждено вмешаться и ускорить ход событий. Однажды Сюзетта, вся изведенная тоской по юноше, которого она, как ей казалось, страстно любила, зашла в библиотеку отца за книгой, и там столкнулась с Оливией. Та небрежно сидела в глубине кресла, глядела в старинный, переплетенный кожей, зачитанный до ветхости фолиант и делала какие-то заметки. Сюзетта окинула взглядом рабыню, которая даже не попыталась хотя бы изобразить полагающееся в таких случаях приветствие хозяйке, каковой в сущности была Сюзетта, но девушке пришлось подавить вспыхнувший было гнев. Отец в таких вопросах шуток не терпел и не допустил бы, если бы она попыталась заявить на Оливию хотя бы часть причитающихся ей прав. Поэтому она молча прошла к одной из полок, после некоторого колебания извлекла сентиментальный роман о любви, с которым собиралась коротать часы до ужина, и уже собиралась уйти, когда Оливия неожиданно обратилась к ней.

– Вы транжирите понапрасну свое время, мадемуазель, – сказала она своим звучным, мелодично звучащим голосом. Редко случалось, чтобы Оливия первой обращалась к Сюзетте. Та непроизвольно вздрогнула. – С каких пор женщинам вроде тебя позволительно об этом судить? – спросила она, резче, чем намеревалась.

Но Оливия не утратила своего самообладания. На ее губах появилось что-то похожее на презрительную улыбку.

– Вы так говорите, потому что однажды станете знатной дамой, а я навсегда останусь всего лишь цветной? – Она намеренно избежала слова «рабыня», как бы подчеркивая, что не согласна с тем, чтобы с ней обращались как со всякой девушкой-рабыней.

– Я считала вас более благоразумной, мадемуазель, – продолжала Оливия так же размеренно. – Или вы в самом деле желаете оставить этого прелестного молодого человека, к тому же очень восприимчивого к вашим мыслям, в распоряжении другой?

– Что ты можешь знать об этом?! – спросила Сюзетта с отвращением в голосе. Оливия негромко засмеялась.

– Разве вы не знаете, мадемуазель, что мы, цветные, слышим абсолютно все, что касается наших господ? Вы бы удивились, если бы узнали, что цветной способен излагать в рифмах все, что он видит и слышит.

Глаза Оливии янтарного цвета были задумчивы.

– Месье Жерар постоянно в хлопотах. Но он мужчина, а мужчины склонны ни о чем не знать. Впрочем, я не думаю, чтобы он стал препятствовать вашему предприятию, – осторожно добавила она.

– А ты? Почему тебя это волнует? – вырвалось у Сюзетты.

Оливия ответила коротким смешком.

– Войдите в мое положение, мадемуазель. Я когда-то мечтала о жизни наподобие вашей. Не моя вина, что мечта разлетелась вдребезги. Зато сейчас я, ничтожная рабыня, могу сыграть роль судьбы для вас и помочь вам в осуществлении вашей мечты.

Сюзетта пристально смотрела на нее. Ей была и ранее известна история Оливии, а сейчас стал вдруг понятен весь трагизм ее положения.

– Вы должны ненавидеть меня, – сказала она почти беспомощно. К ее удивлению она заговорила с тем оттенком светской любезности, который употребляла до сих пор лишь в отношении равных себе. Прекрасная квартеронка покачала головой.

– О, нет, милая моя! Почему же ненавидеть? Я вполне довольна жизнью, которую веду милостью месье Жерара Дюклюзеля. И мне известно также, что он вас боготворит. Я сослужу службу ему, если помогу вам стать счастливой.

– А вы это можете?

Обычно столь рассудительная и жизнерадостная Сюзетта была не на шутку взволнованной. Пара янтарных глаз не отрываясь смотрела на нее, лишая ее возможности сосредоточиться на какой-нибудь ясной мысли.

– Вы слыхали о колдовском искусстве африканцев, мадемуазель? Дело в том, что я – служительница культа воду. С тех пор, как я перестала быть белой, я постигла тайны цветных. Есть божество любви, которому никто не может противостоять. Юноша будет ваш, стоит вам только пожелать…

Сюзетта почувствовала, как по спине у нее пробежали мурашки. Она была наслышана о страшном обряде воду, который время от времени собирал негров на соседней заброшенной плантации. Так значит, Оливия и вправду была служительницей этого таинственного магического культа. Что ж, неграм, которые тайком пробирались на эту церемонию, светлокожая рабыня Жерара Дюклюзеля и в самом деле могла показаться существом из другого мира.

– И когда же? – произнесла наконец Сюзетта. В горле у нее пересохло, а на лбу выступили крошечные капельки пота. Больше всего ей хотелось убежать от взгляда желтых глаз Оливии в сад.

– В ночь следующего полнолуния, – небрежно сказала та. – Это рядом, всего в полмили от дома. Я отведу тебя.

Сюзетте даже не пришло в голову возмутиться, что Оливия обращается с ней на «ты». И позже, когда она будет мысленно возвращаться к этой беседе, она не увидит никаких оснований для протеста или возмущения. Она отдалась в ее власть столь же безоговорочно, как раньше это сделал Жерар Дюклюзель. Но в данный момент казалось, что это обстоятельство не имеет ровно никакого значения.

Сюзетта с нетерпением ждала ближайшую ночь полной луны. Ждать пришлось две недели. Страстно влюбленной девушке эти дни показались вечностью.

Хотя Сюзетта и жаждала до нервной горячки снова увидеть Эрнста, она все же зареклась совершать поездки в Буамуатье, когда его хозяин был дома.

Жерар, который пару раз наведался к своему новому соседу, всякий раз спрашивал, не желает ли она присоединиться к нему? Но Сюзетта в ответ лишь отрицательно качала головой и смотрела на него задумчивыми глазами. Нет настроения, небрежно отвечала она. Отец с беспокойством смотрел на нее.

– Что с тобой, котеночек? Ты поссорилась с молодым человеком? – допытывался он. Сюзетта неопределенно смеялась:

– Ну, па, ты же достаточно знаешь Эрнста, чтобы понять, что с ним нельзя поссориться.

– Я совершенно так не считаю. Парень носит в себе задатки настоящего мужчины, а впрочем, ты это сама знаешь, моя малышка. В последнее время я долго думал над тем нашим разговором и пришел к выводу: если ты в нем действительно так нуждаешься, можешь рассчитывать на мое благословение.

Сюзетта, которая и ранее замечала перемену в настроениях своего отца, ничем не выдала, сколь много значат для нее эти слова.

– Как ты можешь всерьез говорить о подобных вещах, – вспыльчиво сказала она в ответ. – Эрнст обожает свою Амелию. Он спит и видит тот день, когда он введет ее в Буамуатье как хозяйку и супругу.

– Кстати, если называть вещи своими именами, то это ее собственность, – констатировал Жерар. – Нам не следует забывать, что именно на таких условиях мой старый друг Сен-Фар прислал сюда Эрнста. По сути дела плантация принадлежит дочери Сен-Фара, а Эрнст всего лишь управляющий делами. Так что, он, собственно, всего лишь бедняк.

Сюзетта надменно сжала губы.

– Я нахожу это несправедливым, па. Он работает как негр, день и ночь. Если на то пошло, ты мог бы выделить ему под проценты ссуду, с помощью которой он мог бы откупиться от своих имущественных обязательств перед Сен-Фаром.

Жерар Дюклюзель разразился смехом.

– Вот ты и попался, мой маленький котеночек! Ну, ладно, можешь быть спокойной. Пожалуй, именно так я и сделаю, если он вдруг переменит свои планы. У твоего Эрнста есть все данные стать выдающимся плантатором, и он вполне сможет в течение одного-двух лет вернуть мне ту сумму, которую он получил в счет имущества Сен-Фара. А ты, выходит, настроена оптимистично. Еще бы! За это время даже я успел примириться с мыслью о зяте, которого, вообще-то, не желал. Чудеса!